— Для столь прелестной женщины вы слишком кровожадны, — заметил Торн.

Хорошо, что он находит ее прелестной. Да, она, конечно, сглупила, показав, что недооценивает опасность. Получается, что король зря вызвал их во дворец. Ей-то плевать на всяких плебеев и изгоев. Пусть себе убийства не кончаются подольше. Тогда не будет необходимости раньше времени покидать Нианон. Как же, однако, мил король. Другой бы не придал внимания тому, что всякий сброд убивают в трущобах, а Валтор Дайрийский сразу позаботился о безопасности своей невесты. Хотя, скорее всего, ему просто нужен предлог видеть Тэссу ежедневно. Ох, какая же счастливица эта девчонка! Ей бы, Мирталь, такого мужчину! Хотя если выбирать между королем и протектором, то второй, пожалуй, даже предпочтительнее. Определенно.

— Вы неправильно меня поняли, — с ласковой укоризной попеняла собеседнику эна Линсар. — Конечно, я переживаю за этих несчастных, но мне казалось, что все намного ужаснее….

— Ужасно, что мы за все время ни на шаг не приблизились к разгадке, ужасно, что люди продолжают умирать, ужасно, что по городу ползут слухи, один хуже другого… — казалось, что Элвир Торн не столько отвечает ей, сколько разговаривает сам с собой.

— Ах, уверена, что вы с этим справитесь, — голос хозяйки звучал беззаботно. — Таким мужчинам все по плечу!

— Боюсь, эна Линсар, что не могу разделить вашей уверенности, — вздохнул гость. — Более того, мне кажется, что если мы не сможем в ближайшее время понять, что происходит, и остановить это, странные смерти выползут за пределы городских окраин и перестанут ограничиваться безродными бедняками.

В его словах была такая уверенность и озабоченность, что Мирталь стало страшно. Одно дело, когда где-то далеко мрет какой-нибудь сброд, и совсем другое, когда рано или поздно это может коснуться непосредственно тебя.

— Но ведь можно же это как-то предотвратить? — теперь в голосе женщины слышался трогательный испуг.

Торн просто обязан успокоить ее. Во взгляд, обращенный к протектору, Мирталь вложила очаровательно женственную беззащитность. Однако тот остался бесстрастным.

— Пока, к сожалению, мне нечем вас успокоить, именно поэтому я и не хотел начинать этот разговор. Как вы теперь видите, у его величества были основания пригласить вас под защиту дворцовых стен и королевской гвардии.

— О да! Мы бесконечно благодарны его величеству! — постепенно благодарность Мирталь из показной становилась искренней. Надо же, как одна фраза способна изменить взгляд на вещи.

— А что за слухи ходят по городу? — подал голос Оро, о присутствии которого жена почти позабыла.

Мирталь тоже было интересно, однако, в отличие от мужа, женщина понимала, что тема неприятна гостю. Но разве от Оро можно ждать деликатности? Он, конечно, не Тэсса, но его истинное отношение к дайрийцам тоже слишком сильно просвечивает сквозь с трудом натянутую вежливость.

— Мне кажется, что эна Линсар и так уже достаточно обеспокоена, чтобы пугать ее еще больше нелепыми байками, которые выдумывает Вельтанская чернь, — голос Торна звучал довольно жестко.

Ох, как он беспокоится о ней! Это так трогательно! Нет, пусть все-таки убийства не заканчиваются подольше! В Нианоне им ничего не грозит, зато каждый день пребывания во дворце в обществе верховного протектора… Мирталь с трудом сдержала блаженную улыбку.

Но самого Торна улыбаться явно не тянуло. Очевидно, затеянный хозяйкой разговор стал ему слишком неприятен. Что ж, самое время сменить тему.

— Эн Элвир, расскажите нам о короле, — попросила Мирталь. — Мы ведь так мало знаем о том, кого в скорости будем иметь счастье называть сыном.

До чего же это все-таки ужасно звучит! Она чувствует себя совсем юной, сегодня даже более юной, чем обычно, но при этом взрослый мужчина станет ей сыном. Мирталь даже поежилась, словно почувствовал неожиданный холод.

— Думаю, вскорости вы будете иметь возможность узнать его поближе.

Энлил стояла над трупом собственного мужа, безуспешно пытаясь унять хаос мыслей и чувств. Соглашаясь помочь протектору и коменданту, она и представить не могла, что очередной жертвой окажется Тарин. Мужчины стояли чуть поодаль и деликатно молчали, не решаясь потревожить ее переживания.

И почему именно сейчас так важно понять, любила она его хоть немного или нет? Какой теперь-то в этом смысл? Впрочем, о чем еще может думать женщина, склоняясь над мертвым телом того, кто десять лет согревал ее постель…

— Вы позвали меня потому, что это он? — Энлил сама поразилась тому, как хрипло звучит ее голос.

— Мы планировали обратиться к вам в случае любой подобной смерти, — негромко ответил протектор. — Но, как вы понимаете, конкретно в этом случае мы просто не могли не позвать вас.

— Понимаю, — кивнула женщина. — Хотя именно в этом конкретном случае помощник из меня будет куда хуже, чем в случае любой подобной смерти, — она бездумно повторяла формулировки собеседника, стараясь хоть отчасти взять себя в руки.

— Сейчас нам потребуется ваша помощь и как жены покойного, и как… — вступивший в разговор комендант запнулся, подбирая нужное слово.

— Колдуньи? — подсказала Энлил. Она привыкла, что люди звали ее ведьмой, колдуньей, чародейкой, и не придавала этому значения.

Карст молча кивнул.

— Только не в этом порядке, — увидев непонимающие взгляды мужчин, Энлил пояснила. — Сначала я попробую выяснить все, что касается магической стороны, а уж потом буду отвечать на вопросы вроде «когда вы в последний раз видели мужа?» Потому что колдовство нужно проверять непосредственно здесь, а беседовать можно в любом другом месте. А стоять все это время над телом собственного мужа — слишком тяжелое испытание.

Возражений не последовало, и она приступила. Для начала нужно было отключить собственные чувства. Отстраниться, стать чужой этому бездыханному человеку. Забыть, как эти глаза смотрели на нее преданным влюбленным взглядом, как эти руки жарко обнимали ее. Может быть, Тарин значил в ее жизни не так уж много, гораздо меньше, чем ему хотелось бы, может быть, она любила его скорее как сына или младшего брата, но боль от потери это не притупляло. Безутешной вдовой она не станет и смысла жизни не потеряет, но Тарин был дорог ей, а теперь об этом нужно забыть. Ближайшие полчаса она не имеет права быть женщиной, сейчас она только маг и никто больше.

Энлил склонилась над телом. Как же могут простые люди не видеть сияния, окружающего мертвых? Конечно, и она видит его не глазами, а разумом или каким-то особым мысленным зрением, недоступным существам, не знающим магии. По цвету этого сияния, которое с каждым часом становится все слабее, но полностью не исчезает очень долго, можно легко определить причину смерти. Смерть от старости дает серое свечение, от болезни — гнилостно-зеленое, если человек погиб, то свет вокруг него красный, если его убили — черный. Самый странный цвет присущ самоубийцам, это словно отсутствие цвета — этакое прозрачное мерцание воздуха вокруг тела. Но это все более-менее обычно, а вот синий цвет — смерть от магии — встречается неизмеримо реже. Конечно, если иметь в виду Элар и вообще Доэйю. У них, в Шургате, синим сиянием вокруг мертвеца никого не удивить, так же как и темно-бордовым — следом присутствия волшебных тварей.

Свечение, разливавшееся вокруг Тарина, было и вовсе редкостным — пурпурным, Энлил опознала в нем смесь бордового и синего. Значит, ее мужа убило сверхъестественное существо, применяя для этого магию.

— Разве это не очевидно? — выслушав отчет женщины, спросил Торн. — Если тварь магическая, то она с помощью магии и убивает. — Или нет?

— Не всегда, — спокойно разъяснила Энлил. Она вновь была в своей стихии, и это помогало ей держать чувства в узде до поры до времени. — Есть чудовища, хоть и созданные волшебством, но банально пожирающие жертву. И таких довольно много, — увидев, как передернуло после этих слов обоих собеседников, она поспешила развеять их опасения. — Не у вас, конечно. Здесь, в Эларе, эти существа — редкость, так же как и все остальные магические создания. У вас и магии-то как таковой практически нет, — почти презрительно добавила она.