Она коснулась своим сухим пальцем груди девочки, и тепло наполнила тело младенца – теперь ему не угрожала смерть от холода. «Что-что, а старая бабка знает толк в подобных делах», - похвалила она сама себя мысленно.

- Вот так намного лучше, - улыбнулась старая, глядя как дитя завошкалось, словно пытаясь прикрыть лицо совсем маленькими, крохотными ручками, сжатыми в кулачок. Она любила детей, маленьких детей, которые не знали зла. Некоторые злые языки приписывали ей страшные истории, однако если Баба Яга и ела кого, то только взрослых.

А тут в её пустой дом пожаловал такой гость… «Гостья», - поправила она себя, умиляясь маленькому живому комку в руках. Казалось, что её старое сердце наполнило тепло энергии новой жизни, и теперь сама бабулька ожила, почувствовав себя словно в своей стихии. Кому, как не той, кто не раз взращивала детей, заниматься этим?

Можно сказать, что под конец дней у Бабы Яги вновь появилась цель, которая вдохновляла её прожить лишний денёк в суровом мире, чтоб порадоваться новой жизни. Порадоваться маленькому чуду, что будет расти теперь под её крышей, позаботиться о нём…

Только вот…

Любящий и полный умиления взгляд Бабы Яги сместился на девушку, став беспощадным, абсолютно холодным, кровожадным и лишённым чего-то человеческого. Для неё эта девушка была лишь расходным материалом, хорошим провиантом, который, брызжа слюной, смотрел на неё выпученными глазами, проклинал и обещал на её старческую задницу всевозможные кары. Совершенно безумная, полная чистой злобы особа, заслуживающая смерти.

Хороший провиант. Правда с этим придётся повременить, так как кормить такую кроху дома было нечем. Единственный источник пищи для маленькой девочки находился у её невразумительной матери, что значило…

Вздохнув, Баба Яга взяла поудобнее свою метлу, подошла к Клирии и со все силы ударила её. Один, второй, пятый, десятый… била что есть мочи, пока та не затихла окончательно, перестав двигаться.

Баба Яга засунула себе за пазуху свёрток с ребёнком, после чего ловким нажатием метлы на рычаг раскрыла капкан (специальный для Бабы Яги капкан). Одной рукой взяла метлу и капкан за цепь, отсоединив от колышка. На другую же намотала волосы Клирии и без особых зазрений совести потащила её таким образом за собой, причитая:

- Ох, батюшки… косточки старые… стара я для такого стала… Матушки святые, боги милосердные, вот так денёк… и куда мир катится… вот в моё время девки по лесу зимнему голыми не бегали…

Клирия с неимоверной болью возвращалась в сознание. Это чувство не было для неё ново, однако давно уже она не чувствовала себя так паршиво. То, что руки и ноги болели, она даже не вспоминала, так как это было весьма логично, но вот лицо… её как будто Патрик заново через клятву пропустил, когда её буквально выворачивало наизнанку.

Однако даже боль не была столь важна, как то, где сейчас она. Ведь последнее, что помнила Клирия, было… Последнее было… было…

А вот на этом Клирия конкретно забуксовала, не в силах вспомнить, что происходило до того, как она оказалась… Кстати, а где?

Её веки, налитые свинцом, с трудом раскрылись, и она тяжёлым взглядом обвела комнату. Глазные яблоки до ужаса болели, словно мышцы глаз прижгли раскалённым металлом, и теперь они с трудом напрягались. Было куда проще самой двигать головой, чем обводить всё взглядом.

Хотя и обводить-то было и нечего – обычная изба немного потрёпанного вида, старая мебель, которая уже не первый год служит верой и правдой, печка, на которой можно спать, да и всё в принципе.

Сама Клирия лежала голой… на столе, привязанной к нему, словно в психбольнице по рукам и ногам. Ещё более неприятно было то, что её руки и ноги были едва ли не чёрного цвета. Хотя это не проблема, учитывая тот факт, что можно всегда найти целителя, который поможет с этим. Но для начала ей бы хотелось выбраться из этого места и…

Тут до Клирии слишком запоздало дошло, что у неё же теперь есть и ребёнок. По крайней мере живота не было, что как бы намекало, хотя и самого момента к счастью или к сожалению, она не помнила.

Клирия с трудом начала крутить головой по сторонам, пытаясь найти ребёнка или хотя бы намёк на него, когда взглядом выцепила небольшую колыбель, которая стояла около печки и которую покачивала…

Кошка.

Или кот.

Большой и пушистый, он просто толкал лапой колыбель, у которой ножки крепились к дуге, из-за чего она и могла раскачиваться влево-вправо.

Ну… теперь она хотя бы знала, где, скорее всего, находится её ребёнок, так что оставалось дело за малым. Самой отсюда выбраться. Так как привязанную к столешнице по рукам и ногам, её явно ничего хорошего не ждало.

Но как ни пыталась Клирия вырваться из пут, ничего у неё не получалось - ремни плотно сдавливали её тело, прижимая к столешнице и даже не давая намёка на возможность хотя бы сдвинуться с места.

Но Клирия была не из тех, кто просто так сдаётся, продолжала свои попытки выбраться. Ровно до тех пор, пока в избу не зашла сама хозяйка. Покрытая снегом, обёрнутая с головой большим шерстяным платком, она впустила в избу на мгновение морозный воздух, который заставил Клирию покрыться мурашками. Потопала около самой двери, стряхивая снег с ботинок, после чего начала с себя самой его сбрасывать.

В этот момент она подняла голову и встретилась взглядом с Клирией.

Бабулька лет так ста, если не больше, по прикидкам Клирии, беззубо улыбнулась, заметив её взгляд, после чего начала с себя снимать одежду, пока не осталась в тёплой фуфайке и утолщённых штанах. Она не проронила ни слова, растапливая печь, кипятя воду, доставая какие-то соленья из погреба и так далее, словно Клирия была лишь частью нового декора.

Несколько раз бабка наклонялась над люлькой, проверяя видимо ребёнка.

И только под конец, когда все приготовления были закончены, она подошла к Клирии. Подошла с добротной пилой, которую буквально недавно достала из кипящей воды, тряпками, склянками и прочей утварью, что могла бы потребоваться для ампутации. По крайней мере Клирия определила этот инвентарь именно таким, уже имея опыт в подобных делах.

- Проснулась, девка негодная, дрянь сквернословная, - улыбнулась бабка, раскладывая рядом свои инструменты. – Язык как помело, что в голову пришло, то и в рот вышло, да? Ну ничего, его мы тоже отрежем, чтоб впредь неповадно было.

Напугало ли это Клирию? Учитывая тот факт, что она чуть не умерла в лесах, а теперь пусть и связанная, но живая она здесь - такое положение дел не было наихудшим.

- У меня мальчик или девочка? – поинтересовалась Клирия в ответ на это.

Баба Яга даже на мгновение остановилась. Всего на долю секунды удивилась, насколько спокойно это было спрошено, словно девушка перед ней не боялась всего того, что видела перед собой. Но взглянула на неё и улыбнулась.

- А ты не робкого десятка.

- Мне не привыкать к боли, - пожала плечами Клирия. – Хотя сказать, что я хорошо её переношу, тоже не могу.

- Девочка у тебя. Хорошая, пухленькая, как и положено младенцам, девочка. Просто милейший падший ангелок, которых свет не видывал. Удивительно, что такое дитя появилось у такой, как ты. Но скоро вы увидитесь, так как дитя без еды жить не может. Однако перед этим надо бы тебе отпилить лишние части тела.

- Это настолько обязательно? - поморщилась Клирия.

- О-о-о… это обязательно, ноги мертвы-то твои. Как и руки. Долго по лесу дура гуляла, отморозила всё, вот и не стало их. А теперь, чтоб грязь в тело не попала, отрезать их надобно. Да и тебя потом на суп пущу.

- Я не вкусная.

- И не таких ели.

- Мой муж не оценит этого. Как и не сможет простить за подобное тебя, - заметила Клирия.

- Больно муженёк твой нужен мне, - отмахнулась с улыбкой бабка. – Да и радости просим его сюда, мяса мало не бывает. Особенно в такие морозы. Ты сейчас свой долг перед дитём выполнишь и тоже станешь провизией. Хотя щуплая… - Баба Яга ущипнула её за живот. – Могла бы и жирка наесть, прежде чем ко мне соваться.