- Насчёт чего? – бросила та, даже не обернувшись.

- Нападение. Есть ли то, что я могу не знать, и что может сыграть с нами злую шутку?

- Госпожа Лафия, - обернулась к ней недовольно Клирия. – Вы знаете то же, что знаю я. Больше мне нечего добавить.

- Но может… у вас или у господина Мэйна есть враги?

- Есть. И вы о нём прекрасно осведомлены. – Клирия помолчала немного, после чего вздохнула. – Я ничего не знаю. И я бы не стала рисковать ни вами, ни собой, ни кем-либо ещё, если бы знала что-либо. Потому, к сожалению, мне нечего добавить.

- Я поняла, - вздохнула Лафия. – Благодарю вас.

А тем временем метель лишь набирала обороты, словно стараясь похоронить снежным покровом путников, сделав этот лес их могилой.

Группа шла дальше до вечера, после чего встала на привал. Кое-как расположившись в овраге и спрятавшись от пронизывающего ветра, они разложили несколько своих любимых многоместных спальников. Забравшись туда и укрывшись от непогоды, здесь им, подогреваемым собственным теплом и теплом соседа, был не страшен ни мороз, ни ветер. Клирию, как самую драгоценную и хрупкую, расположили в центре, чтоб не дай бог не замёрзла.

А на утро, когда метель, словно услышав желания всех тридцати человек, спала, они выдвинулись. Снег всё равно продолжал идти, однако теперь не так обильно, как до этого. Скорее словно поддразнивая их, что он всё равно есть.

К полудню группа вышла к небольшой поляне прямо посреди леса, бывшей летом маленьким озерцом, практически болотом, но теперь замёрзшим и заваленным снегом. Это была та часть, которая разделяла группу на две части.

- То самое? – внимательно окинула взглядом местность Мамонта.

- Да, здесь разделяемся, - кивнула Лафия и повернулась к группе. – Госпожа Элизиана, вы поедете со мной. Госпожа Клирия, вы двинетесь с Мамонтой. А пока можно сделать привал.

Наёмники и наёмницы тут же принялись разбивать временный лагерь, разжигать костры для того, чтобы согреть еду, топить снег для чая или просто, чтоб попить чего-то горячего.

Пока они работали, Клирия подошла к Элизи.

- Как дела у наших? – спросила она оглядываясь, словно боясь, что их могут услышать.

- Всё как обычно, никто не умер за эти дни. Мэйн тоже жив.

- Хорошо. Хорошо… - кивнула она.

- Тебя что-то беспокоит? – попыталась заглянуть ей в глаза Элизи, но никакого отблеска страха или волнения там не увидела. Клирия хорошо умела держать себя в руках.

- То же, что и всегда. Я хочу в туалет.

Элизи пропустила это мимо ушей. Клирия не умела шутить. А если и шутила, то от такого юмора хотелось приложить руку к лицу и вздохнуть.

- Я серьёзно.

- Если бы я хотела что-то сказать, Элизиана, я бы сказала, - даже не взглянула на неё Клирия.

- И всё же… - подначивала её Элизи.

Та вздохнула, посмотрела на неё красноречиво и всё же ответила.

- Что-то идёт неверно.

- Неверно? – не такой странный ответ она рассчитывала услышать от Клирии, которая всегда говорила прямолинейно и понятно. – Ты о чём говоришь, позволь поинтересоваться?

- Я говорю, что что-то не так. Что-то происходит, разве ты этого не видишь?

- Это связанно с Мэйном, верно? – догадалась Элизи.

- Да. Он что-то знает, но не говорит. И я не в силах понять, что ему известно.

- Но если бы это было что-то важное, разве он бы не рассказал тебе об этом?

- Рассказал, - кивнула она. – Однако зная его личность, хитрую и бессовестную, он мог вполне что-то и утаить. Вернее, я точно знаю, что он что-то утаил, но не могу понять, что именно, как бы не расспрашивала других или его самого.

- Оставь это, Клирия, - отмахнулась Элизи. – Не стоит на подобном зацикливаться. Всё равно ничего не узнаешь.

Клирия не ответила.

Уже через полчаса они вновь двинулись, только на этот раз разделившись на две группы. Это было сделано для того, чтоб в случае чего запутать следы и максимально обезопасить одних, если на других выйдут.

Они продолжили свой путь через заснеженные земли.

Со мной связалась Элизи, что было уже немного странно. Обычно это Клирия у нас страдает тем, чтоб одаривать меня своим вниманием, однако видимо это эстафета переходящая.

К тому моменту, как они смогли связаться со мной, мы уже двигались к столице, обходя города по дуге, чтоб избежать проблем с их населением. За это время мы уже успели от души повоевать и теперь практически не встречали сопротивления, так как остатки вражеской армии месились с печеньем и просто банально не могли сойти с позиций, рискуя быть сожранными при попытке отступления.

Наши потери у Волчьей крепости составили где-то десять тысяч со стороны войск подкрепления и двух с половиной тысяч со стороны замка. Осталось под нашим началом всего двенадцать тысяч плюс-минус. Потери врага были почти в три раза больше.

В итоге мы получили долгожданную победу, которая практически ставила точку в этой войне, и около шести тысяч пленных, которые сдались на милость победителям.

А вот это была уже подстава. Так что теперь нас не двенадцать тысяч, а девять. Остальные остались охранять пленников. А подставой это было в том плане, что теперь их охраняй и корми, тратя ресурсы и людей. Это довольно тяжёлое бремя, пусть и правильное со всех точек зрения.

Учитывая то, кто будет в будущем править королевством, и кто будет им в этом помогать, устраивать массовую казнь шести тысяч военнослужащих, которые сдались добровольно без сопротивления вместе с главнокомандующим – так себе ход. В первую очередь, потому что мы не хотим истребить людей, а просто желаем справедливости как бы.

И убей сейчас сдавшихся, мы будем в глазах других такими же тиранами-расистами, а не борцами за равенство. Об этом будут помнить и это может стать потом причиной будущих распрей и ненависти. Потому война войной, а пленные пленными.

Странно звучит, но суть объясняет.

К тому же это был вопрос авторитета и будущего. Оно строится на прошлом. Строится на том, кем ты был. И мы должны быть теми, кого хотим видеть в будущем. Кто бы не был перед нами, мы можем сейчас создать другое будущее, когда мир так мягок и податлив.

Да и остальные, увидев, что мы воюем только с теми, кто идёт против нас, и щадим тех, кто нас не трогает или сдаётся, охотнее сложат оружия. Мы не были карателями, мы были борцами за свою свободу.

По крайней мере именно такой вид мы придавали Эви, как той, кто якобы был главой этой войны - благородная мёртвая девушка, которая лишь борется за своих людей. Милосердная к сдавшимся, добрая к нуждающимся и справедливая к виновным. Это мы про графов; как бы мне не хотелось, я оставил в живых даже жирного. Судить будем на суде при всех, чтоб всем показать то, что учудили ублюдки и их подручные. А там казним! Короче, сначала шоу, а потом уже месть с отрубанием голов и шлюхами.

Ну кроме новеньких, типа той девушки Саманты, которая просто была марионеткой. Может ей даже место найдётся в новом королевстве.

К тому же наши проплаченные люди работали в городах, распуская слухи, которые способствовали если не тёплой встрече, то хотя бы спокойствию: трогать народ не собираемся, просто пройдём мимо, и может закупимся ещё продовольствием. Всё-таки, когда рядом с тобой проходит армия, которая только что победила тех, кто был за тебя – это немного накаляет и нервирует.

В конце концов, обычным людям плевать на эти войны и распри; им главное, чтоб их не трогали и дали жить нормально, что мы с радостью им и предоставим.

Война шла к концу. Мы уже почти победили, почти одержали победу и не было смысла поднимать на уши людей, которые и так сильно встревожены происходящим. Нам надо было всех успокоить и устроить легитимный переход власти от отца к сыну, чтоб избежать проблем в будущем, устранив последние преграды.

Так оно было на самом деле и так я это видел. Так видели это другие, уже чувствуя себя не так напряжённо, видя, что скоро всё кончится. Казалось, что солнце выглянуло и улыбнулось наконец людям, но…