Наша библиотека постоянно рассширялась. В 1968 стала выходить Библиотека всемирной литературы, 200 томов, Родик подписался на нее. Я – нет, но потом собрал около 80 избранных книг этой библиотеки (здесь у меня есть Преступление и наказание из БВЛ). Как известно, в СССР книжный бум продолжался влоть до его разрушения, хорошую книгу невозможно было достать, несмотря на миллионные тиражи. Для того , чтобы подписаться на собрания сочинений хорошего писателя надо было почти совершить подвиг. Например, чтобы подписаться на 6-ти томного белого Бунина 1988, я выиграл эту подписку по книжной лотерее, чем, помню, вызвал большое удивление у заведующей книжным магазином подписных изданий на углу Урицкого и Лен. проспекта (она лично выдавала абонементы на подписку, мы с ней были знакомы по Обществу любителей книги – забыл ее имя).

У нас, любителей книги, была привычка называть книги и даже собрания сочинений, по цвету обложки. Например, если кто-то говорит »синий Блок», то сразу ясно, что это собрание сочинений, количество томов, год издания. Интересно, что это перекликается с рассказом С. Цвейга «Мендель-букинист».

(читать: Стефан Цвейг. Новеллы https://www.litmir.me/a/?id=1387).

Сейчас в Минске, на Украине, в Москве книг – везде навалом, их мало покупают. Быть образованным не считается престижным, иметь импортную тачку и «бабки» – да. Процесс разрушения продолжается долго – не так-то просто развалить и уничтожить огромные ценности, которые создал СССР.

Одним из самых больших удивлений иностранцев в СССР в 70х и 80- гг. было то, что люди поголовно читают в транспорте, около 40–50% тех, кто сидит, и около 20% тех, кто стоит. Это был мировой рекорд, и никогда и никем этот рекорд не будет побит. Я где-то читал, что в тролейбусе читают, потому что интересно, а в поезде, потому что нечего делать. Советская власть подняла качество образования и любовь к книге до высочайшего уровня.

У А. Моруа есть прекрасное эссе о библиотеке (помню, оно было опубликовано в журнале Химия и жизнь). Хорошая большая библиотека -это место, где я бы мог жить, только надо поставить кровать где-то. В. Шкловский писал, что если у вас накопилось слишком много книг и не осталось места, надо выбросить кровать (!) и заменить ее раскладушкой.

Где-то в 1976 меня назначили зам. председателя Общества любителей книги БГУ и потом я стал председателем. Было много всяких мероприятий. Помню в этом году мы даже ездили на экскурсию в Одессу на автобусе от городского филиала Общества.

В той стране, где я живу сейчас и в других странах, книга это – обыкновенный товар и так как это товар ни первой и ни второй необходимости, его почти никто не покупает. Стоимость книг велика. В транспорте не читает никто, разве что какой-нибудь студент читает конспект- вчера весь вечер и ночь проплясал и глотал пиво и «огненную водку» (aguardiente – 29% раствор спирта с анисом) и не подготовился к занятиям. Я знаю семьи колумбийцев , которые окончили университет, но у них нет ни одной книги дома. Часто бывает, что единственная книга в семье – это Библия, стоит на специальной подставке, открытая на определенной странице, естественно никто ее не читает, разве что по праздникам. Здесь есть прекрасные издания Библии с иллюстрациями Дорэ. Но реально это не книга – это церковный товар.

Это состояние чтения полностью совпадает с низким уровнем образования в Колумбии. Каждый год в Боготе проводится довольно интересная международная книжная ярмарка, мы раньше ходили с Темой и часто ходим с Констанцей, но по официальной статистике ( я это слышал в новостях 1–2 месяца тому назад) колумбийцы читают в среднем около 2 книг в год или меньше – смешно и грустно.

Учиться было интересно. Среди преподавателей были известные белорусские ученые-химики: члены –корреспонденты АН БССР Тищенко, Ольдекоп, Старобинец и другие. Так же постепенно я втянулся в исследователькую работу в СНО. Помню в 1970 г. кажется весной меня послали на Всесоюзную конференцию студентов в Ригу. Должен был ехать С. Верещагин, но он почему-то не мог и поехал я. Это была моя первая конференция, я доложил нашу работу по совместноосажднным гидрооксидам. Были интересные доклады, например, дипломника Жарского из нашего Технологического института, в дальнейшем он стал ректором. Был доклад студента-дипломника из Еревана на тему получения коньячных спиртов путем экстракции и выдержки в сосудах, содержащих дубовые стружки и др. В общежитии в Риге мы жили вместе с В. Стомой он был студентом биофака БГУ, в последствии он стал писателем на экологические и популярные темы. В соседней комнате жил В Тыворский с нашего химфака ( он был старше меня на 1–2 года) со своим другом, который прекрасно пел итальянские и неаполитанские песни. Были экскурсии в Домский собор и музеи.

Летом 1970 и 71 гг. я работал в лаборатории и потом мы с родителями ездили на юг.

Надо вспомнить и поездку летом 1971 на турбазу “Белое озеро” возле Бреста. Мы поехали с Сашей Арсеньевым, сам он был из Бреста, 2 дня были у него дома. Также были и в Брестской Крепости, для меня в первый раз, это был год 30-летия Брестской обороны, к которому был открыт специальный музей с множеством экспонатов и туристов. Я помню, что спускаясь по заросшему травой склону метров 30 от полуразваленных красных стен Крепости выходишь прямо к Бугу, там он совсем узкий не больше 35 м совсем рядом с польской границей, чуть дальше – мост. Интересно, что на мелком речном дне совсем рядом с кромкой берега лежали несколько уже прокорродированных винтовочных или пулементных гильз, реальный военный след жестоких боев 30-летней давности.

Турбаза “Белое озеро” – прекрасное место, лес с корпусами и палатками, три небольших озера, связанных узкими каналами, все в отличном сосновом лесу. Нам дали лодку на все время, директор турбазы был знакомый Сашиных родителей. Ловили рыбу и сушили на леске рядом с палаткой, где жили. Там были и Сашины знакомые, маленькая красивая и пухленькая 25-летняя Муся с сестрой и мужем. Он хорошо играл в шашки и был сильно удивлен, когда я у него выиграл пару партий. Я умел играть, но всегда предпочитал шахматы.

На турбазе еще одним нашим с Сашей времяпровождением было чтение, там мы читали том Бомарше из БВЛ, Женитьбу Фигаро мы даже читали по ролям (помню, этот том я помог купить Саше в магазине подписных изданий). Быть может, кто-то сильно удивится сейчас этому, мол «бобики» какие-то или чокнутые, но для нас книжников и любителей книг это было и нормально и интересно.

ЧЕРТИ !! – ЧИТАЙТЕ КНИГИ И ХОДИТЕ В БИБЛИОТЕКИ ИЛИ ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ В БИБЛИОТЕКУ M. МОШКОВА httm://lib.ru !!

На 4-м курсе в 1971 надо было делать курсовую работу и мне немного изменили тему – совместные гидроксиды циркония и марганца с интересным методом исследования – электронным парамагнитным резонансом ЭПР. Это довольно сложный физический метод исследования ионов в твердых телах. Двухвалентный марганец имеет характерный спектр ЭПР, сложности заключались в том, что он легко окисляется в процессе получения смесей. Я получил довольно интересные результаты, они потом в 1974 г. были опубликованы в первой моей статье в Известиях АН СССР, серия “Неорганические материалы”. С моей работой по этой теме произошел интересный случай на экзамене. Кажется зимой 1971, надо было сдавать курс физическим метододам исследования, преподаватель был доц. Ю. Глазков, зав каф строения вещества. К тому же он был зять ректора Севченко. Он знал о моей работе в СНО и пригласил меня на свою кафедру. Я не хотел менять каф. неорг. химии и ВВС и отказался (не догадался ответить уклончиво) – поэтому оценку 5 я не получил. У Глазкова потом работал мой товарищ С. Арсеньев. Он делал дипломную работу по ядерному магнитному резонансу ЯМР. Саша способный и талантливый. После университета он поехал в аспирантуру в Москву, защитил кандидатскую дисертацию по ЯМР и потом довольно быстро – докторскую. Сейчас он работает в Институте биохимии им. Шамякина АН РФ.