- Мы уважаем смелых, - с грустью произнесла Оаоу, - и не плачем по ним. Мы гордимся ими. Но иногда они погибают.
- А зачем им это? - поинтересовался я, и понял, что сказал глупость: сам же мечтал в детстве стать лётчиком, и в десять лет прыгал с оврага со старым грузовым парашютом, который мои друзья держали за края раскрытым. Мы нашли его недалеко от военного полигона.
Оаоу посмотрела на меня и рассмеялась снова.
- Почему ты надо мной смеёшься?
- Ты глупенький, - она погладила мой висок.
Я сдержал гордыню. Знала бы она, о чём ведаю я и моя цивилизация. Их пока не удивляют новшества. Никого уже не интересует модуль, который стоит, как изваяние и пылится уже неделю. У них пропал к нему интерес. Только дети возле него играют.
- А там, где ты живёшь, есть смелые люди? - спросила Оаоу.
- Есть. - Я подумал про себя и Мэла и вздохнул, вспомнив, что мне пора возвращаться.
- Вы играете в птиц?
- Когда-то играли... давно. - Припомнилась история самолётостроения и братья Райт. - Теперь мы в другие игры играем. Знаешь, что такое самолёт?
- Са-мо-лёт, - повторила она по слогам и помотала головой.
- Когда-нибудь я покажу тебе, как он выглядит.
- А твои земли красивые?
- Красивые. - Тут я сделал паузу, вспоминая Землю и подбирая слова характеристики, которыми можно описать её. - Раньше были красивые. Как у вас. Сейчас уже не так. У нас грязно и шумно.
- Почему?
- Индустрия...
- Что это?
Теперь улыбнулся я.
- А ты знаешь, что такое война, Оаоу?
Девушка повторила это слово, и ответила, что не знает.
- Вы счастливые. - Я лёг на спину и поднял руки к синему небу. - Вы счастливые.
- Какие?
Она даже не знала этого. Воистину они здесь счастливые.
Я рассматривал её лицо, как картинку. Оаоу, смущаясь, мило улыбнулась и замешкалась, стесняясь о чём-то спросить. Я ждал, всматриваясь в её бирюзовые, как океан, глаза.
- А ты улетишь обратно?..
- Мэл! - Я первым вышел на связь, когда стемнело, а Оаоу вернулась в деревню. - Мэл.
- Да, Сэм. Ты где?
- Извини, что...
- Меня тут...
- Кх, кх, - кашлянул я: это был условный сигнал, если мы не хотели, чтобы наш разговор записывался или прослушивался. "Кх", значит переключиться на внутреннюю связь, и можно спокойно говорить о чём угодно и о ком угодно.
Послышался щелчок переключателя тумблера.
- Сэм, что там с тобой? - Он был зол. Понимаю: сидеть неделю в одиночестве, не иметь полной информации обо мне, кому ж этакое понравится. - Меня замучил центр. Они хотят результатов, просят параметры, параметры. Что там у тебя?
- Мэл...
- Жить там можно? - он перебивал меня. - Да, нет - что им ответить? Они не дают мне покоя...
- Мэл, погоди. Всё нормально. - Мне его надо было успокоить и перестроить на новую информацию. - Ты же мой друг, Мэл? Так?
- Сэм, ты о чём? Возвращайся! Что им передать?
- Мэл, извини... Я остаюсь.
В эфире молчание.
- Извини. Я долго решал... хотел убедиться...
- Сэм, ты с ума сошёл? Возвращайся, не глупи.
- Мэл, если ты настоящий друг и настоящий человек, ты поймёшь меня...
Молчание.
- Я тебе не предлагаю, у тебя семья... Но я остаюсь.
- Сэм! Зачем? - его голос стал спокойнее. - Что случилось? Ты нашёл гуманоидку?
- Вот теперь я узнаю тебя, напарник! - В душе я желал, чтобы он остался со мной.
- Что там у тебя случилось? Почему такое решение?
- Я остаюсь, дружище. Здесь всё хорошо. Как на Земле. Представь нашу планету на три миллиарда лет назад, когда зарождалось общество. Так и тут.
- Там есть живые? - Он присвистнул.
- Мэл, ты не поверишь, но это всё равно, как попасть в прошлое. В чистое, не изгаженное прошлое. Ни денег, ни заводов - просто живут, не ведая про войны и раздоры.
- Ничего себе.
- Прошу тебя, поклянись, что не сообщишь об этом в Центр. - Мэл некоторое время молчал. - Пообещай, что никто не узнает про эту место, дружище.
- Сэм, ты хорошо подумал? Ведь обратного пути у тебя уже не будет.
- Мэл, пообещай мне. Я не хочу, чтобы они испачкали её.
