Олег Журавлёв, уже более двух десятков лет подряд бессменно занимавший пост директора Агентства, имел на Гирру особые виды. Аномалии на поверхности 2036 SS₃₅ не были похожи ни на что, с чем астрономам ранее доводилось сталкиваться. Целые отряды аналитиков штурмовали спектральные и позиционные данные, засматривали до дыр постоянно поступающие с «Джеймса Вэбба» новые фотоснимки Гирру, сделанные в высококачественном разрешении – однако астероид, прозорливо названный в честь древнего аккадского бога огня, упорно не желал раскрывать людям свои секреты.

– Период вращения Гирру вокруг своей оси: 24 минуты, 15 секунд. Полный оборот вокруг Солнца, по-видимому, занимает примерно двести с небольшим лет: дуга, которую описывает Гирру, очень вытянута… – монотонно бубнил кто-то из очередных спецов. Журавлёв кивал, слушал, давал поручения и собирал совещания, но вскоре всем становилось ясно: никакие удалённые исследования не позволят раскрыть загадку феномена Гирру.

Пролёт «Гершеля» был лишь первым штрихом. Журавлёв уже не надеялся, что простые фотографии, пусть и очень качественные, смогут пролить свет на природу аномальных бликов астероида. Основная цель была иная.

Дело в том, что в одной из точек Лагранжа системы Земля-Солнце ещё несколько лет назад Агентством были законсервированы два исследовательских модуля поколения «Эол» – межпланетных исследовательских станций. Изначально линейка из МИС-5,6 и 7 предназначалась для исследования предположительно богатых редкоземельными элементами астероидов Главного пояса, однако после их вывода на заданную траекторию Агентство приостановило проект. МИС-6 направили на Диону, а последние две модели, седьмая и восьмая, с почти полным запасом топлива были отбуксированы на точку неустойчивого гравитационного равновесия L1, где и находились по настоящее время.

Прошло пять лет, и теперь Журавлёв решил разыграть этот уже позабытый многими козырь. Так, в случае, если данные «Гершеля» будут удовлетворительными, один из модулей вполне реально отогнать к Гирру и высадить на его поверхность – на аппарате имелся небольшой транспортёр, без манипуляторов, но с хорошими камерами и даже миниатюрным буром.

Общий вес всего научного оборудования, без учёта горючего – меньше сотни килограммов, а значит, с движками МИСа весь путь до астероида не займёт больше месяца. Вполне выполнимая задача…

– У нас почти нет опыта посадки станций на тела со столь незначительной гравитацией, – заметил один из консультантов Журавлёва, когда тот высказал ему свою идею. – Велика вероятность просто потерять модуль, разбив его о поверхность…

– … либо промахнувшись мимо, – закончил фразу директор Агентства. – Однако МИСы – очень высокотехнологичные аппараты, на них ставилось самое современное оборудование. Если кто и сможет приоткрыть завесу над тайной Гирру, то только наши межпланетники.

Межпланетные исследовательские станции также часто называли межпланетниками, подразумевая их исключительную автономность и многофункциональность. Очень экономичные во всех отношениях, «МИСы» легко разгонялись до нескольких десятков километров в секунду и способны были с относительной лёгкостью покрывать расстояния между внутренними планетами Солнечной системы. Двигатели торможения были совсем миниатюрными, но при должном расчёте позволяли посадить аппарат на какое-либо космическое тело, не имеющее атмосферы.

А «Гершель-8» тем временем упорно продвигался всё дальше и дальше по своей вытянутой гелиоцентрической орбите, приближаясь к точке максимального сближения с Гирру. Относительно Солнца скорость астероида была невелика, поэтому аналитики Агентства решили прогнать космический аппарат впритирку к Гирру, на дистанции не более сотни километров. Ввиду размеров астероида опасности для станции в этом никакой не было, однако по данному поводу в орбитальном отделе Агентства разгорелись нешуточные споры.

Часть специалистов полагала, что имеющееся на «Гершеле» горючее необходимо применить для торможения и снизить максимальное расстояние пролёта с Гирру вплоть до нескольких километров. Другие возражали, что после подобного манёвра дальнейший потенциал «Гершеля» станет фактически равным нулю: космический аппарат будет дрейфовать в открытом космосе со столь незначительной скоростью, что использовать его для каких-либо исследований уже не будет представляться возможным.

– В конце концов, изначальная миссия «Гершеля» – спектральный анализ скальной породы на Дактиле, а не этот обломок! – горячился кто-то из планетологов. В ответ ему возражал астроном Гаськов:

– Цель «Гершеля» – проведение актуальных исследований! Сейчас удобнее всего исследовать Гирру именно с помощью «Гершеля», так почему нам надо от этого отказываться?..

Когда пошла речь об окончательной корректировке траектории модуля, руководством Агентства было принято промежуточное решение – скорость космического аппарата снизить, но при этом сохранить половину от всего оставшегося топлива, чтобы в дальнейшем «Гершелю» вновь можно было придать ускорение.

– Миссия к астероидной паре Ида-Дактиль была ориентирована примерно на два года, – постучал карандашом по распечатанному расчёту Журавлёв. – Ну что ж, вместо двух лет на неё уйдёт пять – зато мы получим фотографии Гирру с расстояния примерно в два десятка километров. Меня, на самом деле, волнует несколько другое.

На оперативном совещании присутствовали руководители из нескольких отделов Агентства, а также несколько астрономов и конструкторов, занимавшихся разработкой «Гершеля-8».

– Дело в том, что в непосредственной близости от Гирру наша станция будет лишь считанные часы, – продолжал Журавлёв. – Затем расстояние вновь станет стремительно расти, и спустя всего двое суток камеры «Гершеля» уже не позволят делать хоть сколько-нибудь интересные для нас снимки.

– Времени вполне хватит, чтобы провести все необходимые исследования, – заметил один из специалистов.

– Да, но дело не только в фотографировании поверхности, – и Журавлёв указал пальцем на разложенные перед ним фотографии астероида. – Выявить какую-либо закономерность в периодичности и локализации вспышек на Гирру до настоящего времени нам не удалось, а значит, приходится надеяться на простое везение.

– В каком смысле? – кто-то переспросил директора.

Журавлёв вздохнул.

– Я уверен, что фотоснимки поверхности Гирру ничего существенного нам не дадут. По-настоящему интересно было бы увидеть проявление феномена в динамике – либо хотя бы просто получить снимки поверхности, сделанные до и после вспышек, для дальнейшего исследования данных участков.

– Вспышки происходят в среднем одна в сутки, – заметил Юрий Гаськов. – Но это лишь то, что касается крупных, которые нам удавалось регистрировать издалека. Есть предположение, что на самом деле их гораздо больше, но мы видим только самые значительные.

– Ну, вот «Гершель» это и выяснит, – мрачно подвёл итог директор Агентства.

– Что с телеметрией, разобрались?..

Журавлёв хмуро прошёлся вдоль ряда мониторов и остановился.

– Временные помехи, Олег Дмитриевич… – ответил кто-то из техников, и в кабинете снова повисла тишина.

– Точка сближения – двадцать два с половиной километра, с поправкой на пятьдесят метров! – раздался чей-то энергичный голос. – Время до максимума – двадцать два часа и сорок минут.

– Пока ничего интересного? – повернулся директор к руководителю технического отдела. Тот отрицательно помотал головой:

– Я велел операторам дать команду на непрерывную съёмку. Пока что – ни одной вспышки…

Потекли длительные часы ожидания. От «Гершеля» начали непрерывно поступать всё новые и новые данные, одну за другой на мониторы выводили новые фотографии.

Было отчётливо видно, как из тьмы навстречу космическому зонду начинает выступать огромная скала. Сначала Гирру был виден как небольшое пятнышко, затем пятнышко приобрело форму, объём, на нём стали легко различимы множество мелких деталей – обрывы, сколы, куски некогда застывшей породы, длинные и зигзагообразные борозды.