Эту то бактерию и убивает препарат, а без ее зомби-жизнь в теле человека или животного уже невозможна. Причем убивает мгновенно, без длительной экспозиции.

Сбылась мечта. Создали отечественный продукт высоких технологий, который востребован не только в России, но и во всем оставшемся мире. Не все нам сырой нефтью торговать. Или газом. Экспортнозаместились.

Но пока КАЗ — 1 мало. Что такое КАЗ -1? Название в НИИ такое ему дали — Кировский антизомби — 1. Застолбили географическое происхождение продукта.

В настоящее время научно-исследовательский институт разрабатывает технологию промышленного производства препарата. А все что пока делается в условиях лаборатории, заливают в Бережок Гастера и он обрабатывает центральные улицы.

Позже, когда препарата станет больше, по дворам и домам пойдут специально подготовленные группы с ранцевыми распылителями. В перспективе планируется даже выпуск КАЗ — 1 в виде баллончиков, как освежители воздуха для помещений.

Но это все в планах, а пока Гастер на Бережке по Карла Маркса катит. В сторону ботанического сада.

Основанный в 1912 году отставным полковником Истоминым ботанический сад, расположен в самом центре города. Его ландшафтный дизайн в то время разрабатывали столичные архитекторы и садовники. Поработали на славу. И через столетие по его аллеям пройтись было приятно.

Это сегодня его задание. Зачистка района ботанического сада, ну и посмотреть, что в самом саду делается.

Вместе с Гастером на броне еще два бойца. У каждого по Валу. Понторезы. Вполне бы АКМа каждому за глаза хватило. Зачем нам бесшумность, если мы верхом на Бережке.

Сидят. Анекдоты травят. Расслабились. Настроение хорошее, солнышко пригревает, начальство далеко. Вот оно — маленькое солдатское счастье.

По дороге к ботаническому саду неоднократно останавливались на ликвидацию небольших групп зомби. Из тех, которые группами стояли на улицах или брели куда-то. Быстрые не попадались. Словно куда-то мигрировали, оставив в городе стандартов. Так их теперь с легкой руки Гастера уже все в НИИ называют.

Для экономии препарата приходилось подъезжать к такой группе на два — три метра и уже потом использовать распылитель.

Иногда аэрозоль сносило ветерком на самих уничтожителей зомби, но ничего страшного с ними после этого не происходило. Даже на аппетит не влияло. И сон продолжал оставаться крепким и здоровым.

В первые дни такой работы соблюдали максимальную осторожность. Если кто-то из зомби наводился и начинал приближаться к Бережку, сразу стреляли в голову. Потом как-то обвыклись, человек ко всему привыкает, и уже рутинно расходовали только препарат.

Патроны экономили. Тем более к Валам. Они в НИИ не производились, на деревьях не росли. Как грибы в лесу не произрастали.

На одиночных зомби препарат пока тоже не тратили. Таков был приказ генерала. Только на группы. Мало пока препарата.

Гастер как-то вечером, после ужина размечтался. Вот будет КАЗ — 1 достаточно, можно его даже с помощью малой сельхозавиации распылить над городом. День-другой работы и территория города от зомби свободна. Но пока до этого далеко.

Вот так с разговорчиками и до ботанического сада добрались. Такие себе солнышком согретые и расслабленные. А тут со стороны Засоры стая собак-зомби нарисовалась. Как-то неожиданно. Нет, не неожиданно, а просто просмотрели. Ворон проловили. Клювом прощелкали.

Собака-зомби — противник неудобный. Даже если одна. А тут стая голов в пятьдесят или около этого.

По сравнению со стандартом-зомби это — противник малоразмерный и гораздо более подвижный. Шустрый и верткий.

Кроме того, скелет такой собачки, любой породы и размера, претерпел значительные изменения — кости черепа стали гораздо толще, увеличились в размерах верхняя и нижняя челюсти, прикус, опять же не зависимо от породы стал у всех ножницеобразным.

Тактика нападения — окружают со всех сторон, ну если это стая, и одновременно набрасываются на жертву. Как будто им одномоментно кто-то команду дал.

Для уничтожения таких стай тоже своя методика разработана. Кровью написана.

Здесь главное — не дать себя окружить. Распылитель то одновременно на триста шестьдесят градусов работать не может. Немного увеличиваем скорость Бережка и вытягиваем собачек в что-то типа колонны. Мы от них, они за нами. Ближайших и опрыскиваем. Подпускаем следующих, и с ними поступаем также. Вплоть до последней.

Тут надо хорошо скорость движения регулировать. И далеко оторваться нельзя, а если близко подпустишь — прыгать начнут с непредсказуемым результатом. Могут и покусать. Что уже бывало.

Закончили с собаками почти у Милицейской. Тут и бак с препаратом опустел. Пора на заправку.

Летом работа НИИ вышла на качественно новый уровень — освоили производство препарата КАЗ — 1 в промышленных масштабах.

Еще бы не освоить, когда приоритет данной деятельности достиг общемирового уровня. Соответственно и обеспечение всем необходимым было по первому требованию. Ну если было у кого и что требовать.

Остатки государственной машины России со скрипом, но продолжали работать. Сыграл свою роль и инстинкт самосохранения у власть предержащих. Не будет препарата в необходимых количествах — не будет и их, слуг и господ народа российского. В перспективе. Весьма недалекой.

Информацию о препарате и результатах его применения, по еще оставшимся дипломатическим каналам, передали заинтересованным лицам на территории дружественных и не очень стран. Правда, каналов этих почти не осталось, то же можно было сказать и о странах, имеющих хоть что-то напоминающее систему государственного управления.

На территории большинства бывших государственных образований царила анархия — зомби, помноженные на этнические, экономические, религиозные, политические и прочие разногласия, почему то одномоментно в миг обострившиеся, привели к весьма печальному результату.

Кое-где и ядерным, а также биологическим и химическим оружием под шумок побаловались. Не говоря уж об авариях на предприятиях атомной энергетики и гидроэлектростанциях.

Зимуя в изоляции, Гастер об этом, по понятным причинам, не знал. Но влившись в ряды военных микробиологов, интенсивно впитывал всю доступную и возможную информацию. В том числе и о происходящем в мире.

Особенно его интересовала Венгрия. Связи с уехавшей в отпуск семьей так и не было. Как там они? Живы ли? Что с ним? Ответов на эти вопросы, увы, получить не удавалось.

В конце лета была налажена отгрузка препарата в ряд регионов России. Сначала в наиболее приоритетные, имеющие большее оборонное и экономическое значение.

Пришлось оборудовать охранным периметром аэропорт Победилово, расположенный в двадцати двух километрах на юго-запад от центра города, доводить до ума его взлетно-посадочную полосу под военно-транспортную авиацию.

Пахали как звери. Без выходных и праздников. Иногда даже с анфетаминами.

Кстати, о психостимуляторах. Иван Петрович, продолжавший оставаться непосредственным начальником Гастера, как-то просветил его насчет оных.

Гастер и не знал до этого, что как раз в Кирове в годы Великой Отечественной войны специалисты из Военно-морской медицинской академии, находящейся здесь в эвакуации, разработали и успешно внедрили в действующей армии отечественные психостимуляторы.

— Наш, вятский феномин то, Гастер. На нем и летчики, и подводники и прочие сидели. Лыжники, снайперы, да и многие… — просвещал Иван Петрович.

— А не секретные эти сведения, командир?

— Да нет, Гастер, все давно в открытой печати. Еще с девяностых. Даже книжка целая есть о кировском периоде деятельности военно-морской медицинской академии. Хотя где ее сейчас найдешь, в нашей то разрухе.

В конце осени препарат пошел за рубеж. Меняли на что-то супер нужное. Такая вот была государственная политика.

В начале декабря Гастера вызвали к генералу.

— Проходи, Гастер, присаживайся. Да не тянись, ты. Не много нас осталось, кто вот так с начала и до конца в поле с препаратом работал.