Восстановители целой бригадой столько и за день бы с улиц не убрали. Иная технология — иной результат. Инновация чистой воды.

Пока валил снег, прошелся еще по окрестностям. Наметил фронт работ на завтра. Заодно дочистил от съестного почтовое отделение. Не в тех условиях продуктами питания разбрасываться.

Вечером отдыхал с чувством честно сделанной работы. Получал внутреннее удовлетворение.

Назавтра снова снег, метель. Не стал упускать возможность подсократить армию зомби.

Ликвидировал еще несколько групп. По той же технологии. Сначала снежок, затем заходим сзади, удар молотом и переходим к следующему.

Головокружение от успехов, как говорили классики, чуть не привело к плохому.

Подчистив территорию, решил погеройствовать в цветочном павильоне. Там тоже группа из трех зомби нашлась. Флористы бывшие, наверное.

Снега в павильоне было не много, в дальнем конце от двери имеется в виду. На два хороших снежка хватило. Нет реакции. Мороженые. Подошел поближе, а тут третий и активизировался. Резко так и внезапно.

Наверное, как позже — уже дома, решил Гастер, этот был из тех быстрых, которых он как-то видел в отдалении на улице. Грациозно-звериных, даже на вид более опасных.

Одного удара здесь не хватило. Танец, нет не с саблями, а смолотом получился отменный. По ходу дела доразрушили интерьер магазина цветов. Здесь не один Гастер отметился, зомби тоже поучаствовал.

Быстрого пришлось разбирать по частям. Перебил верхние конечности, а затем уже настал черед головы. Если бы не изменения организма — никогда бы Гастер с ним не справился.

Оставшихся двух стандартов зачистил походя. Практически на автомате. Зомби стой, раз, два.

Нашумел, разнес павильон, оставил множество следов своего пребывания. А если метель следы данного побоища не прикроет, опять какие-нибудь воины дорог припрутся на горяченькое.

Сделанного не вернешь. А вдруг и на этот раз повезет. Сойдет с рук. Богоугодное дело то творил, зачтите там сверху, помогите и на этот раз сиротинушке.

Как говорил в свое время Гастеру господин Арай, гений военно-космической логистики, любили его все-таки Темные Боги Диких Миров, ой любили. Может даже Спящие.

Устроенный тарарам не привлек ничьего внимания. А Гастер то как запечный таракан трое суток таился, сидел нос из-за плинтуса высунуть боялся. Но потом опять осмелел, крылышки расправил и как тот воробушек из анекдота зачирикал.

Это чириканье вылилось в зачистку ближайших пяти дворов и части улицы. Правда, только в метельные дни. С хорошим снегопадом.

В ясную погоду, при солнышке и безветрии Гастера было не видно и не слышно. Сидел дома, свой Молот Тора чинил. А так же утяжелял. Силушка то прибывала.

Еще не Халк, но… Проводимые раз в три дня обтирания влажными салфетками и верчение при этом процессе перед зеркалом показывали очевидный прогресс. Одежду снова пришлось менять.

Доспехи из номеров журнала "Наука и жизнь" давно уже ни на какое место не налезали. В новых пока необходимость отсутствовала. Или просто так Гастеру казалось.

Назревала острая потребность похода в магазин для мужчин слоновьих размеров.

Где он такой есть, Гастер даже не представлял. В прежней жизни он своими габаритами из толпы не выделялся, правда и в Детском Мире тоже не отоваривался.

Организм Гастера продолжал изменяться. Наряду с халковидностью вдруг как-то внезапно проявилось сумеречное зрение, а через несколько дней он вполне прилично стал видеть и в кромешной тьме.

Вернее, для него понятие темноты просто-напросто исчезло. Стало все равно — или день, или ночь, видел он в любое время суток практически одинаково.

Еще коже почернеть и готовый дроу. Нет, все же не дроу, те на солнышке плохо видят. И уши у Гастера не как у дроу.

Это было хорошо еще и потому, что запасы свечей практически исчерпались, а фонарик еще раньше стал дышать на ладан. Нет, батарейки в загашнике еще оставались, но к фонарю Гастера они не подходили.

Время, необходимое для сна, постепенно сокращалось. Посетил царство Морфея на пару часиков и уже бодр. Осознал это Гастер не сразу. Сначала пытался еще уснуть после такого непродолжительного отдыха, но только зря ворочался — не спалось ни в какую.

Вышеназванное позволило перенести зачистки окружающих территорий от зомби на ночное время. Но правило снегопада соблюдалось неукоснительно — выход в рейд только в пургу и метель. Не оставлять следов — оно для здоровья очень полезно.

Постепенно маршруты Гастера становились все длиннее и продолжительнее по времени. Иногда добираться домой обратно приходилось несколько километров.

Встречал он в своих вылазках и следы людей. И отдельные отметины от обуви, не занесенные снегом, а иной раз и целые тропочки. Последние, как правило, вели к торговым точкам или в сторону реки. Пить и есть ведь никаким законом не запретишь. Каждый день хочется.

Подобные стежки-дорожки Гастер обходил стороной, на контакт с обитателями покинутого города идти не было никакого желания.

Однажды, плодотворно поработав Молотом Тора, Гастер уже возвращался домой. Немного устал, чуть-чуть замерз, но до рассвета было еще далеко, и он решил прогуляться к реке. Любил он постоять на берегу.

И зимой, и летом, а также весной и осенью есть в этом своя прелесть. Красива и текущая вода, и ледоход, и заструги снега над замерзшей водяной поверхностью.

Интересно бывает и понаблюдать за рыбаками. За их удачами и огорчениями из-за сорвавшейся вот такой рыбы…

Сейчас, конечно, никаких рыбаков нет, если только зомби какой в лед вмерз. Как хвост волчий из русской народной сказки.

К берегу реки, параллельно курса движения Гастера, имелось две тропиночки. Одна, уже хорошо натоптанная, не один месяц, наверное, по ней ходили. Ее даже сегодняшняя сильная метель замаскировать не могла, так сверху придуло. И вторая, сегодняшняя. Два ходока ее тропили, туда и обратно прошли.

В месте пересечения тропок, вернее при слиянии старой с новой, снег был утоптан. Примерно полтора на два метра. Как будто боролись или дрались на этом пространстве.

Гастер осторожно подошел поближе. Его снегоступы следов почти не оставляли, да и после часа метели их совсем не будет видно.

Так, а ведь мелькнуло из-под снега что-то похожее на кровь. Совсем почти не заметно с первого взгляда. Снег в сторону, точно кровь. Алая. Артериальная. Наверное, сонную артерию перерезали. Вон как плеснуло.

А здесь и ведро пустое валяется. И варежка маленькая женская. Тоже, кстати, в крови. Пыталась видно рану зажать. Да где ж там.

Поверх свежих следов, еще не сильно припорошенных, как будто тащили что. И тоже капельки, капельки аленькие… Снегом почти занесенные.

Ну что ж, посмотрим. Кто тут так. Не по правильному. Плохо это. Очень.

Следы привели к двери в пристрой панельки-пятиэтажки, стоящей, вроде, как и на улице, но несколько особняком. Видно рядом раньше был частный сектор, его расселили и разобрали, а ничего нового построить не успели. Кризис.

В пристрое кухарили, тянуло дымком. Гастер очень осторожно, по чуть-чуть приотворил дверь.

Прямо на бетонном полу пристроя из силикатного кирпича был сложен примитивный очаг. Над разведенным в нем костре в закопченном и каком-то даже на вид замызганном и засаленном казане что-то булькало.

Рядом на куске полиэтиленовой пленки лежал обнаженный труп молодой женщины без правой ноги. Ее, судя по всему, и варили два индивида неопределенного возраста и пола, обряженных в многослойное невероятное тряпье, затасканное и местами заляпанное бурыми пятнами.

Людоеды. Ох, грехи ваши тяжкие. Не надо вам жить и творить непотребное.

Дважды поднялся и опустился Молот Тора.

Все горящее — двери, оконные рамы, деревянные переборки, мебель — в кучу на трупами мразей. В пристрое нашлась и канистра с бензином. Полить содержимым. Горящую спичку сверху.

Выжег людоедское гнездо. Чтобы и духу их здесь не осталось.