— Негоже выбирать в соперники мирного посланца, — нахмурился Карл.

— Он язычник, государь! — возразил граф.

— Я готов сразиться с любым, кто примет мой вызов! — запальчиво ответил Роланд.

— Хорошо, — улыбнулся король. — Ступайте, милый племянник, и помните: если вы окажетесь победителем, мы посвятим вас в рыцари, несмотря на ваш юный возраст!

И Роланд удалился в окружении сыновей самых знатных баронов Карла Великого. По правую руку от него шел первый его товарищ Оливье, по левую — юный граф Эмери Нарбоннский.

Следом и граф Ганелон покинул дворец и прямиком направился к зверинцу короля Карла. Карл был любителем диковинных зверей, и зверинец его славился далеко за пределами Ахена. На широком лугу, обнесенном оградой, были устроены загоны. В роскошных убранствах на привязи стояли кони. Рядом находились мулы и огромные верблюды. Рычали львы и леопарды. Крепкой золотой цепочкой была прикована к столбу хищная рысь. Павианы, мартышки, медведи, ласки, барсуки резвились кто как умел на зеленой траве возле своих нор и грубо сколоченных укрытий от дождя и ветра. Рядом со зверинцем был раскинут шатер посланцев султана. У входа сидел черноволосый человек, опаленный африканским солнцем, и ласкал маленького львенка. Малыш жмурился на солнце и лизал руки хозяина.

— Сударь, — окликнул иноземца граф Ганелон. — Завтра наш король устраивает турнир в честь приезда своего племянника. Тот еще совсем мальчишка, но, узнав о вашем присутствии, решил вызвать вас на поединок. Я вижу, сударь, вы стройны и сильны, и, хотя прибыли с неверными, надеюсь, у вас хватит ловкости и ума немного проучить дерзкого отрока. Не стану скрывать: мальчишка горд, высокомерен и набожен и готов сразиться с любым язычником, даже с таким мирным посланцем, как вы. Настоящему воину не пристало отказываться от поединка с кем бы то ни было, особенно тогда, когда ваш противник за глаза называет вас трусом и готов всему свету доказать ничтожность вашего оружия.

Наутро за стенами Ахенского дворца возле поля для турниров был раскинут королевский шатер. Его покрывала белая парча, окаймленная широкой пурпурной полосой; золоченые гербы, нашитые поверх парчи, сверкали под солнцем, привлекая окрестных жителей на нежданный праздник. Около северных ворот, ведущих на боевое поле, разместились двенадцать роскошных шатров самых именитых рыцарей — пэров. К воротам уже спозаранку стал стекаться народ: богатые дружинники на конях и пешие воины, простой люд — вилланы и ремесленники, жонглеры и фокусники. Вся эта разношерстная толпа криком приветствовала появление короля, его сестры Берты, вельмож и духовенства в праздничном облачении.

И сам Карл, обыкновенно предпочитавший простоту и скромность одежды, на этот раз явился во всем своем великолепии. Вместо полотняной рубахи он надел шелковую тунику, а поверх нее — мантию, затканную золотом; его обувь была выложена драгоценными камнями, на седых кудрях красовалась золотая корона, а знаменитый королевский меч Жуайёз висел на перевязи из чистого серебра.

А вот и юный Роландин на своей низкорослой лошадке. И хотя был королевский племянник совсем еще мальчиком, его не по-детски мужественное лицо, приветливый взгляд, гордая осанка и отменное оружие внушали одновременно и уважение, и страх, и приязнь. В правой руке он свободно держал длинное копье, левая лежала на рукояти небольшого, но ладного меча.

Появился и иноземец, выбранный Карлом для поединка с Роландом. На легком скакуне, в мягкой кольчуге из тройных колец, в великолепном сарацинском шлеме, до того он был красив и благороден, что все зрители невольно им залюбовались. Меч его покоился на крепкой перевязи в кожаных ножнах, обтянутых сверху белым навощенным полотном.

«Хорош! — подумал король. — Он мог бы стать соперником моим самым славным рыцарям!»

«Какой мужественный боец! — подумал Роланд. — Мне будет нелегко его одолеть!»

«Племянник короля совсем ребенок, — подумал иноземец. — Я не могу сражаться с детьми!»

«Если он покалечит этого маленького паршивца, — подумал граф Ганелон, — для меня будет сегодня самый счастливый день».

А сестра короля Берта побледнела и впилась глазами в статную фигуру чужеземца и в белое полотно его ножен.

— Государь, — прошептала она, — прошу вас, прикажите отменить поединок!

— Дорогая сестра, — улыбнулся король, — уверяю вас: маленький Роландин не даст себя в обиду. Он все-таки королевский племянник!

И Карл приказал своим герольдам начать это занятное представление.

По сигналу Роландин пришпорил свою лошадь и с копьем наперевес бросился на противника. Длинный копейный флажок вытянулся вслед грозному острию; щит, висевший на шее Роланда, укрыл его тонкую, но крепкую фигуру; казалось, у лошади не четыре, а восемь ног — так быстро она скакала по боевому полю. Еще мгновенье — и копье Роланда вонзится в чужеземца. Но тот легким движением отстранился от смертоносного оружия, даже не тронув узды своего коня.

Король нахмурился, Ганелон чуть заметно улыбнулся, Берта стала белее полотна.

Роланд развернулся и снова бросился на противника. На этот раз копье юного рыцаря угодило прямо в щит африканца. Тот покачнулся, однако усидел в седле.

Король улыбнулся, Ганелон нахмурился, Берта до боли впилась руками в подлокотники своего кресла.

Третий удар Роланда поверг его противника наземь. Чужеземец явно не ожидал от юного рыцаря такого удара: он неловко упал на траву и вскрикнул от боли.

Над толпой пронесся вздох разочарования — все ждали долгого боя, но друзья и наперсники Роланда громкими криками приветствовали победу своего товарища. Слуги чужеземца оттащили его с поля, а затем понесли хозяина в сторону королевского зверинца, в африканский шатер.

Король был доволен, Ганелон кусал губы, Берта неподвижно сидела, глядя, как к ней подъезжает ее сын-победитель.

— Милый племянник, — воскликнул Карл, — вы превосходно провели поединок. Ваш противник уклонился от продолжения боя не по трусости, но видя перед собой зрелого и мужественного бойца. С сегодняшнего дня вы можете считать себя настоящим рыцарем. Я приказал вам выковать меч Дюрандаль — тверже не сыщешь на земле оружия не только потому, что его лезвие крепче кремня, но и потому, что нет крепче веры, с которой вы будете побеждать своих врагов. В рукоять вашего меча вделана кровь святого Василия, нетленный зуб святого Петра, власы Дионисия, Божия человека, и обрывок ризы Приснодевы Марии. Вы получаете сей меч, который дается вам с благословения Господа. Он даст вам силы в любом сражении, он укрепит вашу руку, он повергнет в прах ваших недругов!

Под восторженные крики толпы Роланд поднял меч над головой, и острое лезвие сверкнуло на солнце.

Тяжел меч Роланда. Юному рыцарю еще трудно с ним совладать. Но теперь он, меч, будет растить своего героя, вливать в него силу, пестовать его удачу. Ибо тот рыцарь, в чью руку вложен Дюрандаль, становится неустрашимым и благородным бойцом!

Во время обильного пиршества, устроенного королем Карлом в честь племянника, мать победителя послала свою верную служанку справиться о самочувствии побежденного. Та сообщила, что чужеземец здоров, неловкое падение с лошади не причинило ему ощутимого вреда. И когда Карл и его паладины, утомленные после шумного дня и сытной еды, отправились на отдых, в отдаленных покоях Берты состоялась ее встреча с чужеземцем.

Нетрудно догадаться, что в почерневшем от южного солнца африканце Берта признала своего возлюбленного Милона, отца Роланда. Солнце и ветер иссушили его кожу, некогда безусое лицо покрывала густая борода, но он по-прежнему оставался силен и строен, и южный загар еще больше оттенял в его чертах врожденную приветливость и благородство. Полотняные ножны, которые Берта некогда сама украшала вышивкой, скрывали меч Милона, с которым он никогда не расставался.

— Сударь, — спросила Берта, — знаете ли вы, с кем судьба свела вас сегодня на турнире?