В начале декабря ездили в гости к свекрови в Новый городок. Под Щелково. С Машей вместе. Там Маша сразу села к телевизору, у Лапшиных это фетиш- телевизор включенный весь день, наравне с едой,и телевизор у них орет с утра и до вечера, а еще и радио на кухне, это просто караул какой-то! И Маша сразу уселась смотреть Микки мауса, тупейшие мультики, я хотела выключить, Маша, конечно, отказалась и орать сразу, а свекровь еще и заступается за нее – мол, у них в Новом городке все дети наизусть знают все эти мультики про уродцев, а я, плохая мама, не показываю Маше такие мультики, это плохо, потому что, если у них в военном городке все это смотрят, то и Маше тоже надо смотреть, чтобы она была, как все, как Лапшины, как дети всех соседей и пр. Такой тупизм! Бесит меня свекровь вот этим примитивом, у соседки есть – и мне сразу надо, она даже к нам когда приезжает, постоянно смотрит, что у нас есть, и тут же – ой, и мне такие тарелки надо, ой, и мне такой утюг надо, ой, и мне такую полочку надо, и пр! Как она меня бесит иногда! А мультик назывался Пересадка органов, и там злая обезьянка заманила к себе Микки мауса, связала его, и хотела вытащить сердце, чтобы пересадить своей подружке! И это детский мультик!!! После такого ужаса я просто потребовала выключить телевизор. Категорически. Это надо же такое придумать! А свекр, дедушка Валера, смотрел эти мультики и смеялся, когда там поджопники отвешивали, кто-то падала, рыгал на весь экран и пр! Ужас просто, вот семейка у моего мужа! Кстати, Сережа тоже обожает фильмы с примитивным юмором, кто-то пукнул громко – он смеется, кто-то отрыгнул громко – он снова смеется! Это просто караул. Я сараюсь его перевоспитывать.

Все деревья вдоль МКАД заражены болезнью – ведьмиными метлами – березы, тополя, липы – все в пушистых коротких метелках на ветках, от земли до верхушки. Совершенно дико это все выглядит, будто новый вид деревьев получился от выхлопных газов, ну, понятно, мутации…

Смотрю в окно большой комнаты, через лес, через верхушки берез и елок, ближе к середине, сквозь ветки ярко пробивается, светит огромное рыже-желтое солнце! Сейчас 3 часа дня, и я смотрю на это яркое радостное и активное солнце сквозь ветки деревьев, и мне представляется вдруг, что я где-то там, в лесу, я одна, и это чувство одиночества, отрешенности от всего мира и его суеты так сладко согревает сердце и душу! Как будто я в теплой пещере или норке, мне уютно и тепло, и солнце светит яркое, желтое, сквозь ветки. Я также смотрела на солнце зимой, когда оно уже начинало идти на закат, а мы с мамой ехали на лыжах с родника или просто с Пучковки, и по дороге туда солнце еще было утреннее, радостное, а потом, уже после 12 дня, оно начинало потихоньку сползать на покой, и эти разные виды освещения зимнего леса, когда свет по-разному падает на ветки, на сугробы, я помню до сих пор, мы ведь часто с мамой ездили на лыжах на родник, далеко, час туда на лыжах, и час обратно. Хотя я терпеть не могу лыжи, но мама меня заставляла. И я ехала, хотя предпочитала всегда кататься на коньках на стадионе около дома. И до сих пор помню все свои ощущения от солнечных зимних дней, от света в лесу, от закатного зимнего солнца, которое садилось за елки, и мне становилось немного не по себе, и хотелось поскорее дома оказаться, а не тут, в лесу, потому что уже начинало темнеть. Хотелось в тепло и уют поскорее спрятаться.

И точно так же я всегда зимой смотрела на заходящее солнце из комнаты, когда тут уже жила, в этой комнате, выходящей окнами на лес, когда родители уехали на поселок ухаживать за дедом Дмитрием Юхмановым, а комнату оставили мне, я переставила сюда свой рабочий стол, потому что в детской жил Миша, а он вечно по ночам гулял, приходил поздно и постоянно мешал мне спать, включал свет, начинал делать уроки, и никакие просьбы не шуршать книгами и не греметь стулом его не трогали, ведь он себя с детства ощущал тут королем, он ведь любимчик маменькин, и ему все тут было можно, все ему прощалось. А я ругалась с ним, тк жить в одной комнате с недисциплинированным человеком, с раздолбаем без царя в голове – это мучение просто. Я всегда ровно в 21.00 шла спать, потому что рано вставала сначала в школу, потому на работу или в Универ, а Миша мог и прогулять школу, тк ему мама позволяла, типа он слабенький и пр. Хотя у меня с детства гораздо больше болезней было, чем у него. Его просто мама избаловала. Поэтому потом он и не выдержал работать, годик поработал шофером, и ушел на диване лежать, жить за счет родителей. И вот, когда уже умер наш дядя Ваня, и родители уехали жить на поселок, я, наконец, получила свою отдельную комнату, пусть только в 22 года! Это было счастье, я тут и диплом свой потом делала, когда заканчивала МГУ, и стол стоял около окна, и зимой я всегда наслаждалась видом заходящего зимнего солнца, и всегда представляла себя там, в лесу, где холодно и одиноко, и мне так было сладко, что я тут, дома, в тепле и уюте! Я теперь в своей комнате, а не в общей с Мишей комнате за шкафом сижу, в закутке своем убогом (у меня кровать была отделена шкафом от остальной комнаты, иллюзия приватности, так сказать, как в совковых малогабаритных квартирах всегда делали, типа отделяли кусочек комнаты, а мой стол стоял около окна, и мы с Мишей часто делил комнату пополам, проводили черту, где моя часть, а где его часть. Потому что у каждого ребанка должна быть СВОЯ комната, а не такое вот убожество всю жизнь – одна на двоих с братом комната, до 22 лет!)

Слаще всего чувство одиночества ощущается в деревне зимой. Я это помню с детства, хотя мы и не часто туда зимой ездили, ведь дядя Ваня зимой не выезжал на своей инвалидной машине. И мы за своим урожаем в погреб дедовского дома зимой ездили своим ходом, на двух автобусах, с пересадкой, и потом еще и пешком. Конечно, сначала мы хранили свой урожай на поселке, на окраине нашего городка, пока была жива бабушка Аня, и тут все было удобно и близко, спустился под горку, и вот уже поселок. А потом, когда бабушки не стало, после 1982 года, дед привел в дом соседку свою, сожительницу, тетю Валю, и мы перестали ходить на поселок, а урожай стали хранить дальше, в деревне, 20 минут на машине от городка, а вот на автобусах не удобно совершенно, долго и холодно ждать автобусы на остановках. И вот зимой мы приходили в деревенский дом, там жил дед и тетя Нюра, а все остальные дома был пустыми, на зиму никто в деревне не оставался, и так тихо было на улице, не слышно собак, птицы не поют, просто тишина. Как только отходишь подальше от дороги проезжей, так сразу тебя тишина эта и накрывала, прямо аж уши болеть начинали. Мы приходили в деревню утром, ехали на ранних автобусах, и везде в деревне- пусто, никаких следов, только у дедовского дома на горке следы, от калитки до колодца. Солнце яркое шпарит (февраль или март), снег блестит – наст уже крепкий, можно делать крепости даже, красота! Мы возились в снегу, потом обедали в доме и сушились, а солнце уже начинало садиться, становилось оранжевым. И мы отправлялись домой. Выходили из дома – и так сразу неуютно становилось, тишина гробовая, ни собаки, ни шороха кругом никакого, как будто уши ватой заложили! И так мне тоскливо сразу становилось, хоть плачь. И все равно как-то радостно.

А какие сны мне снились в детстве! Когда мы только переехали в новую квартиру, в 1976 году, мне было три года, и дома тут все были одинаковые на улице построены, 10 домов панельных 12-этажных, белые, полукругом стояли среди леса, и мне постоянно снилось, что я не могу найти свой дом и свою квартиру, потому что все дома и подъезды одинковые, и везде есть квартиры №99 , как наша квартира. И вот мне постоянно снилось – я прихожу с прогулки, зима, вечер, холодно, я звоню в свою дверь на первом этаже, а мне открывают совершенно чужие люди! Не папа или мама, просто чужие люди, посторонние, и мне кажется, что они в моей квартире! Только и квартира не моя, обстановка не та, и жуть на меня сразу находит. И я понимаю, что заблудилась. И тревога сразу накатывала во сне – ночь почти, а где мой дом???? Где мне ночевать? И хит №2, я уже говорила про него – убегаю от преследования, забегаю к себе в подъезд, и тут ноги ватными становяться, не могу и шага сделать, а враг уже близко, уже позади меня, а я даже по ступенькам на 1 этаж не могу взобраться! И ползу просто уже на животе. Приятного мало. Да, еще сны часто снились про стаи собак, которые меня окружали и набрасывались на меня со всех сторон. Разные. Болонки, овчарки, причем, что интересно, все породистые, дворняжек нет. И они набрасываются на меня и кусают за руки, за одежду. А я злюсь, отбиваюсь. Собаки – это к друзьям, мама говорила. Но у меня было всегда мало друзей. Я осторожный человек, недоверчивый, всегда опасаюсь предательства и подлости. Они меня ранят сильно всегда, я потому что открытый и добрый человек, отзывчивый. И не люблю, если мне делают больно, наносят душевные раны, мне так горько всегда бывает от этого, я долго потом в депресии пребываю. Поэтому и не доверяю никому.