Я знаю, как умирают. Никакого тоннеля со светом в конце нет. Есть лабиринт с широкими в самом начале проходами, но ты – уже не ты, ты – нечто, субстанция без тела и названия, ты сначала идешь по легким, как клавиши пианино, ступенькам, все вокруг бело-серо-розовое, но потом становится темнее, стены сужаются, пол и потолок тоже, и ты понимаешь, что впереди тупик, воздуха не хватает, и ты понимаешь, что он скоро кончится. И все, смерть. Но, слава Богу, я до этого не дошла, наркоз стал таять, меня стала трясти медсестра, и я стала приходить в себя. В тот раз я не умерла. Хотя точно знаю, что уже умирала. Люди такое всегда чувствуют, это животные инстинкты. И я никогда ЭТОГО не забуду. Умирать страшно. Страшно, потому что ты не знаешь, кто ты, откуда и зачем. Ты просто субстанция. и вся в непонятках.

Вообще, сейчас ужасное время. Если для наших родителей самым страшным было спиться или что-то в этом роде, то для нас просто страшно жить, именно жить. Людей взрывают в метро, на улицах, в домах, полно наркоты везде, 10-летние дети могут запросто убить прохожего просто так, походя. Вот как тут сохранить нормальные нервы, а значит, и здоровье!

Дети запоминают все впечатления, хорошие и плохие. Любое слово или жест, даже тон могут нанести ребенку обиду, которую он будет хранить в своем сердце всю жизнь. Помню, я подарила маме на день рождения (мне было лет 10, наверное) комплект для кукольной постели, который сшила своими руками. Это был довольно симпатичный матрасик как настоящий, простегала я его тоже, как положено, одеяло, простынка и наволочка с подушкой, для настоящих пупсиков, из симпатичной ткани. Я думала, маме это понравится, потому что она всегда призывала нас делать подарки своими руками, и я рисовала, лепила из пластилина, выжигала на досочках, а теперь вот сшила. Но мама скользнула по подарку глазами, сказала «спасибо», и «что мне с этим делать?». А я страшно одбиделась. Потому что старалась. Хотела маму порадовать. А она – сухое «что мне с этим делать». Да и сейчас у нее нет ни одного моего подарка, хотя я их делала миллионы. На все праздники. А она все выбрасывала потом. Невнимание к ребенку, конкретно ко мне – главный минус мамы. Второй минус – вечно говорить нам с Мишей, а чаще всего мне, с детства, что мы такие, как все дети, а то и хуже. Она вечно говорила – вот Женя получила пятерку, а мои дети…..Вот Дима сделал табуретку, а мои дети…То есть все дети хорошие, а мы плохие. И это при том, что я с детства вязала, шила, вышивала. Но все равно я была хуже другших детей для моей мамы. А родители должны говорить детям, что они хорошие, что они во многом лучше других, ну, объективно, конечно, вот мне можно было так говорить всегда, потому что никто из детей маминых сестер не убирался в квартире, как я с 7 лет, не гладил белье, не сажал и не обрабатывал огород в деревне, не учился в музыкальной школе, и тд. Но мама никогда меня не хвалила, никогда не поддерживала. Если поддерживать детей, то они будут уверенней в жизни, уверенней в себе. А я не была уверенной никогда, наоборот. Вечная мамина критика меня всегда прибивала к земле, и я считала себя неумехой никчемной, гораздо хуже других детей, которые-то на самом деле ничего из себя и не представляли. Но мама меня всегда опускала ниже плинтуса. Поэтому я и выросла вся неуверенная в себе, своих силах, своем шарме и тд. Все мои комплексы неполноценности (толстота, низкий рост, круглое лицо, нищая одежда и тд) были родом из детства. И вина за них лежит на маме. Ведь вот стоило бы ей хоть пару раз назвать меня красавицей и умницей, стройной березкой – я стала бы уверенней в себе, стала бы раскрепощенной и мне было бы гораздо легче после школы вливаться во взрослую жизнь, да и в школе бы я не комплексовала, как полная дурочка. Но- нет. Мама никогда меня не хвалила и не подбадривала. Наоборот. Не знаю, может, боялась меня избаловать, но, скорее всего, просто от равнодушия.

12 сентября. Меня очень беспокоит поведение Маши. Если что-то делается не по ее, она может не только орать и топать ногами, но и ударить или укусить. На мой отказ еще раз включить ей сказку Гуси-Лебеди, мультик, который она только что посмотрела два раза, она взяла и стукнула меня игрушко      й-жирафиком резиновым. Потом, уже через несколько через несколько дней, когда я повела ее руки мыть перед едой, она, не желая со мной идти, укусила меня за палец со всей силы. От боли и обиды я чуть было не расплакалась. Все делаешь для нее, в доску разбиваешься, а чем она тебе платит? Как ее дальше воспитывать? С прежней лаской, с уговорами и допломатичностью, или надо уже жестче с ней действовать, наказывать, ставить в угол, лупить? Как меня воспитывала мама, чуть что – по заднице, только не получится ли потом как у нас с матерью, отторжение полное? Хотя Сережа тоже лупил свою маму в детстве, чуть что было не по его, тоже подходил потом сзади и машинками по спине бил. Но вот у него нет отторжения к свекрови. И я даже не знаю. как мне быть. Я не хочу Машу разбаловывать, но и лупить ее рука не поднимается, хотя, конечно, вот такие ее поступки совершенно неприемлемы.

Приближается октябрь, и я опять вспоминаю осень, когда родилась Маруся. На улице просто чудо, каждый день золотой от листвы желтой, и солнце ярко светит, как два года назад, в 1998. Вообще, осень и весна – самые чудесные времена года, все меняется, все такое красивое!

Уже второй месяц пытаемся с Сережей действовать в направлении рождения второго ребенка. Мы долго обсуждали этот вопрос, решали, выходить ли мне на работу, а потом, лет через 5, рожать второго, или родить сейчас, отстреляться, как говорится, и потом уже мне идти работать. Ведь не факт, что я захочу еще раз рожать после перерыва, захочу ли я снова садиться в декрет из активной жизни. Поэтому мы решили сразу родить второго ребенка.. Самое лучшее время, как я прочитала – с 12 по 15 день цикла. Только пока не получается. И к лучшему, так как у меня вчера был дикий снова отек Квинке, пищевая аллергия, снова наелась таблетками всякими, и долго потом крапивница еще не проходила. Я думала, вообще придется снова Скорую вызывать и хлористый делать, капельницу. Да и в квартире холод собачий, +14 всего, а норма +22, мы все сопливые, Маша вторую неделю сидит дома с насморком, без прогулок.

Все просто отвратительно. Поссорилась с дочей. Она опять стала заказывать истерики по вечерам, требуя, чтобы я ее укачивала, а начинаешь укачивать – она начинает вертеться в кроватке, кривляться, глазами хлопать, песни петь и тд. Я наорала на нее, она проблевалась от избытка чувств, в результате я ковырялась с ней еще три часа. Целый день – только она и она, все для нее, все с ней, разговоры, прогулки, и пр и пр, а ведь она и капризничает, и то, и се, и вот уговариваешь ее по полчаса то умыться, то поесть, то собираться гулять, и так целый день, с утра до ночи, изворачиваешься, чтобы дипломатично завлечь ее на кухню или поиграть, чтобы избежать скандалов и истерик (все-таки сказывается ее ПЭП и перевозбудимость нервная постоянная, хотя и делаю ей ванночки хвойные через день, с рождения, и массажи тоже), а к вечеру уже у меня просто сил никаких нет на эту дипломатию. Тем более, что уже вторую неделю мы сидим дома с этим проклятым насморком, я уже с ума схожу в этих четырех стенах с ребенком! Сил больше нет! Да еще тут и дамские дни задерживаются на два дня, и тест пока отрицательный. Значит, там у меня снова что-то не в порядке по женской части, раз снова пошли сбои. Ведь 4 месяца подряд после операции все было четко, как часы, день в день, а теперь снова ужас, да и только. Я уже боюсь, вдруг новая киста растет?

Включили батареи в квартире, и сразу воздух тут стал такой знакомый-знакомый, из детства, мне всегда нравилось, когда начинали топить батареи дома, тут сразу становилось так уютно, жилье, настоящий теперь дом, теплый, сладкий. И еще одно воспоминание яркое из школьного моего детства, начальные классы. Яркий февральский день, солнце шпарит, отражаясь от сугробов с их корочкой ледяной, аж глазам больно на улицу выходить из школы, мороз приличный, сильный, -20, пар из котельной вверх идет столбом, но уже весной отдаленно пахнет, азоном пахнет от сугробов, которые переливаются на солнце всеми цветами радуги, как алмазы рассыпанные, и я иду из школы домой, суббота, завтра выходной – радость, а дома папа моет полы, и музыка включена на огромном магнитофоне с бабинами, Челентано с его синглами популярными, и пахнет стиральной машинкой, нагретой резиной в стиральной машинке Рига, круглой, как ракета без крышки, и мылом натертым пахнет, на кухне пар – мама белье кипятит в тазах, и солнце сквозь окна лезет в комнаты, играет на янтарном паркете, так тепло уже от солнца, пусть и мороз на улице! Это такая радость, ведь завтра – воскресенье, и дома – обед. А от магнитофона папиного с бабинами пахнет тертой горячей пленкой и пластмассой старой, и катушки на магнитофоне крутятся так медленно, так приятно на них смотреть, они завораживают просто. Я иногда старые шхматы на них ставила, и они кружились вместе с бабинами, пока папа не видел.