Вот сейчас – другое дело! После Перестройки (спасибо Горбачеву!) у нас стало появляться много красивой одежды, модной, игрушек много, книжек, было разрешено заводить свои издательства, вообще свой бизнес стало разрешено иметь, начали появляться кафешки, цеха по пошиву современной модной одежды-копии с западных брендов, классные книжки для детей стали появляться, и так далее! Была разрешена частная собственность! А ведь раньше нельзя было квартиру продать или даже поменять! Сразу могли посадить в тюрьму. Нельзя было иметь иностранные деньги у себя, тоже сразу сажали. Просто бред! Теперь покупай пожалуйста, и машины иностранные, и квартиры, и за границу на море можно поехать, и в Европу свободно поехать на экскурсии самим по себе! И никаких проверок от КГБ, как раньше, никаких запретов! Ну, только если у тебя не было допуска к гостайне, или ты не служил в военной части полусекретной, как наш папа Сережа. Он у нас пока невыездной, хоть и уволился из рядов ВВС. Ладно, надеюсь, еще поедем куда-нибудь за границу. Потому что теперь в стране свобода, можно зарабатывать, сколько сможешь, а не как раньше – чтобы как у всех была зарплата, а если вдруг больше – значит, воруешь или вообще получаешь от врагов деньги за шпионаж. А сейчас все такое яркое, красивое, особенно для детей! Мне самой радостно становится, когда покупаю Маше новую книжку красивую с шикарными картинками Диснеевскими, или игрушку красивую.
Доверие- это слабость, проявить доверие – проявить слабость, поэтому детишки такие слабые, ведь они такие доверчивые! Из них можно вылепить все, что надо тебе. Вот и после революции большевики собрали детей, у которых сами же в ходе Гражданской войны и террора последующего репрессивного отобрали или убили родителей, отобрали нормальную жизнь, и сделали из этих детей янычар-пионеров, которых потом кинула под танки Второй мировой, чтобы те гибли за понты большевиков, за понты КПСС. Это изуверство чистой воды, это как турки-османы делали, вырезали население целых стран, и обращали детей местных в янычар. Которые потом шли и жестоко убивали людей уже в других странах. Вот такой была и политика большевиков. Как же хорошо, что я родилась в 70-х, и теперь вот вижу конец этого гнилого режима! Хотя и я его ненавижу не меньше, потому что ненавижу вранье. А тут – вранье было вообще на самом высоком уровне, вранье про советский образ жизни, якобы самый прекрасный в мире, вранье про немцев и Вторую мировую войну тотальное, вранье про белогвардейцев и революцию, и вообще, вся история, написанная большевиками – суть гнилое зловонное вранье! Поэтому я ненавижу коммунистов. Ненавижу СССР. И я рада, что эта страна канула в Лету. Надеюсь, навсегда.
Когда я была в положении, моим любимым цветом был желтый, и оранжевый тоже, да и сейчас я обожаю эти цвета. И всю беременность я радовалась, когда видела что-то яркое, красочное, игрушки, книжки, даже купила своему будущему ребенку книжку, когда еще работала у Альберта в Москве, и уже была беременна после свадьбы. К нам часто приходили коммивояжеры, продавцы всякой всячины в офис, приносили косметику, нитки, книжки и тд. И вот я увидела просто изумительную толстую книжку огромную со сказками народов мира, и она была с такими картинками!!!! Там были сказки Три поросенка, Дюймочка, Морозко и тд, и картинки огромные, на весь лист. Стильно нарисованные, красивые, они меня просто заврожили, и я купила эту книжку, она дорогая была, но все равно я купила. И до сих пор она у нас стоит, и мы ее читаем с Машей постоянно, она любит, когда ей читают, слушать готова вообще день и ночь! У нас много книг детских, и все их читаем по сто раз, она сидит с открытым ртом, а потом начинает листочки листать, аккуратно листает, не рвет. Потому что привыкла с роджения к книжкам-малышкам с толстыми картонными листами, и даже не понимает, что эти вот листы теперь – тонкие в книжках, и их можно порвать. Да у нее и не было никогда такой забавы-книжки рвать. Никогда! Вот я тоже не помню, чтобы рвала книжки. Для меня это было дико. И Маша такая же, будем надеяться. Я сама с таким удовольствием читаю эти новые книжки с чудесными картинками, как будто я тоже маленькая девочка. Да и когда смотрела на Мурку в коляске, когда она только родилась, у меня было такое чувство, что это я лежу там маленькая, и меня просто подмывало назвать дочку Галей, и вот до сих пор я на нее смотрю, и виже себя маленькую, мне так вот и кажется, что это я маленькая передо мной.
А однажды, когда Мурка сидела на горшке (ей чуть больше годика, но она уже просится на горшок, когда не забывает), мне вдруг захотелось, чтобы она, когда вырастет, стала мне хорошей подругой, подругой, которой у меня никогда не было по причине моей осторожности, страха предательства. Подругой, с которой можно было бы делиться всеми своими мыслями и мечтами. Это эгоизм, наверное. Не знаю.
Маруся с возрастом становится все хитрее, понятливей, интересней, как собеседница, и все куркулистей, как папочка. Цепляет все, что передвигается на колесиках, и тащит за собой по всей квартире, обивая углы. Обожает мягкие игрушки, аж ручки трясутся, но питается их шерстью иногда, поэтому приходится сразу отбирать, на что она обижается страшно, делает губы сковородкой, краснеет и начинает скандалить. Не любит сознаваться, что написала в штаны, делает отрешенный вид и показывает на кого угодно, но по попке шлепает себя при этом.
За домашними делами и прочей суетой я совсем забыла о своем стиле одежды, я выбилась из колеи следования моде, даже не моде, нет, а комбинирования своего стиля и моды. К сожалению, нет времени искать то, что мне подходит и нравится, ведь нужно для этого постоянно ездить по Москве, по бутикам. А еще и муж у меня жадный, такой прямо Плюшкин, как дядюшка Скрудж, за копейку удавится. Честно говоря, до свадьбы он был другим в этом плане. А я не работаю, я выхаживаю свою девочку недоношенную, поэтому приходится просить денег у Сережи иногда. Но он не дает, считает каждую копейку, говорит, что я потрачу деньги зря. И мне так обидно! Я этого вообще не ожидала, если честно! Ведь я тоже имею право покупать себе то, что считаю нужным, а мне приходится собирать мелочь от сдачи, если хожу в магазины с Машей, копить эти копейки, и потом себе покупать новый бюстгалтер. Это совершенно унизительно для меня, ведь до свадьбы я получала отличную зарплату, была самостоятельной в финансовом плане, и думала, что, родив ребенка, все останется так же, что муж будет меня одевать и давать деньги без всяких разговоров, потому что я ращу и его ребенка тоже! Но он не дает денег, хотя я за все это время себе ничего и не покупала, все только для дома, ведь я хозяйка, и хорошая хозяйка! Я вижу, чего нам не хватает, но муж начинает сразу орать, если прошу у него денег. Зато вот компьютер себе сразу купил, как только мы расписались, и диски с игрушками к нему постоянно покупает, стрелялки всякие. Правда, я его постоянно ругаю за это, тк это не вещи первой необходимости, это развлечение, я же себе не покупаю ничего для развлечения.
Да, оказалось, что Сережа – страшная жадобушка, причем еще с детства. Мне надо было мотать на ус рассказы его матери, когда мы только начали встречаться, как он в детстве всю еду сгребал за столом к себе, да еще и руками все закрывал, мол, мое, не дам. Это перебор, разумеется, хотя я тоже в детстве не хотела давать свои игрушки многочисленным двоюродным братьям и сестрам, тк я играла аккуратно с игрушками, у меня их было не так много, как у богатых деток, поэтому я играла с ними очень бережно, отвечала за них, а другие дети приезжали к нам в гости и ломали все подряд. Меня это жутко возмущало, разумеется, потому что так с вещами обращаться нельзя, но те дети были из богатой семьи (двое), а двоим вообще было по барабану, у них дома всё было сломано, поэтому они и у нас все ломали. И я не давала им играть своими любимыми игрушками, а меня все взрослые за это ругали и обзывали жадиной. Только это не жадность вовсе, нет, это рачительность. Если бы те дети играли осторожно, ничего не ломая, то я бы позволяла им трогать свои любимые игрушки. А так – нет, извините. Играйте теми, которые вы сломали у нас в прошлый раз (это были дети маминых сестер, и часто к нам в гости приезжали). А у Сережи именно жадность, это другое.
