Он ей простил всё. Сделалось так легко, радостно на душе. Так хорошо не было уже очень давно. Дом наполнился шумом, семейным счастьем...

Да, это жизнь. У них ребёнок, и он - ему отец. Этим - не шутят... Лена не могла поступить иначе, он её понимает. К чему вопросы? Только бередить рану. И потом, он так их любит, так соскучился по ним!

- Родные мои! - обнимает он дочь и жену.

Лена плакала и умоляла ей всё простить, но он не давал ей этого говорить. Просидели до вечера.

И вот, после стольких дней горечи и мертвящей душу разлуки и грусти Бекасин в первый раз за всё это тяжёлое время уснул спокойный и счастливый. Он и во сне обнимал Лену и чувствовал на своей щеке её тёплое прерывистое дыхание. И счастливый улыбался. Всё плохое кончилось.

Бекасин проснулся от чего-то жаркого, дышащего ему прямо в лицо. Долго не мог сообразить, где он находится. Но вот с лица его стала сходить улыбка.

Он увидел, что лежит на деревянных жёстких нарах, матраца не было. Не было ни одеяла, ни подушки... Не было Лены.

Всё было лишь сном, плодом наболевшей фантазии.

Тускло светила подвешенная к потолку, засиженная мухами лампочка без абажура. Кто-то прошёл за дверями... и было холодно.

Бекасин медленно повернул голову, закрыл глаза, открыл их снова, и всё понял. Перед ним была закрытая дверь в подвале, кто-то за ней, там, ходил и что-то говорил, а он, Саша Бекасин, как последний человек, спал в милиции, обнявшись с собакой.

"Боже, что я там плёл! - вспомнил он минувшее. - Обиделся, как дурак, и плохо обо всех думал, оскорблял ни в чём не повинных людей... женщин".

- Точка! - страшно закричал он, обводя глазами сырые стены и пол.

К горлу подкатил удушливый ком. И уткнувшись лицом испуганной собаке в живот, он горько беззвучно заплакал. Он плакал от боли, стыда и оскорблённой гордости поруганного в нём человека.

- Плачет!.. - тихо проговорил кто-то другой. - Значит, будет ещё человеком. Проснулся...

"Что ему? Найдёт другую... ведь так просто!" Плечи его вздрагивали.

Конец