Одна из неожиданных на вид башен находилась справа от меня, примерно в полукилометре. Она была сделана из белого мрамора, по крайней мере, я буду называть материалы знакомыми для меня именами. Вполне возможно, что это не мрамор, но ведь надо его как-то назвать? Итак, эта мраморная башня возвышалась довольно прямо, хоть на самом её верху была видна трещина и скол, словно кто-то выпалил в неё из пушки.
Башня была узкой и стройной, как свеча. Она делилась на множество ярусов, и каждый следующий ярус был чуть тоньше предыдущего. Весь облик башни вытягивал её вверх, как стрелу, пущенную из рук самого искусного художника или скульптора. На передних гранях башни воздвигались узоры, которые напоминали человеческие рёбра; было непонятно, зачем именно установили эти узоры. Пользы от них, честно говоря, было немного. Это не окна и не вентиляция. Но это было так красиво, что уже через несколько мгновений отпадали всякие вопросы насчёт того, зачем это поставили.
Башня была в высоту как небоскрёб. При кажущейся простоте, она была настолько сложно устроена, что по сложности уступала только человеческому организму. В сущности, она его и напоминала, словно человек создал статую самого себя, чтобы восхвалить своё сложное и разумное устройство. Казалось, что передо мной истинный секрет человеческого тела, тайный способ, который рассказывал все тайны человека из прошлого и настоящего. В первый же миг, когда я посмотрел на эту башню, её древность сокрушила меня, словно внезапный удар тараном в грудь. Древность просвечивала сквозь неё, как солнце просвечивает сквозь облака. Я сразу понял, что её создали тогда, когда ещё не было времени, чтобы определить её возраст; тогда ещё не было слов, чтобы выразить эту башню, именно поэтому, она не получила своё имя. Ведь слова были созданы гораздо позже её, и некоторые слова, позволяющие выразить подобные творения, были стёрты и уничтожены, как фигуры из песка на пляже. В ту пору, космос напоминал древний океан, такой одинаковый на вид, но кое-где, в самых его глубинах, уже появились первые образования, которые станут ростками будущей жизни. И неизвестные существа в серых плащах и без лиц бродили по всему лесу космоса, заглядывая в каждый листочек-вселенную. Они сеяли свои первые башни, сеяли своих первых существ.
Следовало всё внимательно осмотреть, чтобы не упустить опасность в новой для себя среде. Сзади меня возвышались горы. Эти горы были довольно синие и по цвету напоминали холодный океан в первую пору осени. Но когда я пригляделся к этим горам, я понял, что это совсем не горы. Это были две огромные статуи из синего металла неизвестной природы. Они громоздились среди оборванных скал, как деревья возвышаются среди травы. Грозные, кровожадные скалы, начинались через несколько километров отсюда и шли непрерывной, мрачной чередой, как расколотые зубы в пасти зверя. Эти скалы были покорёженные, измождённые, обрывистые. Эти статуи возвышались так далеко, что мне пришлось задрать голову, чтобы понять, что на них. На глазок я прикинул, что в высоту, они километра три. Вершины статуй были кое-где подёрнуты туманом, но в целом, всё было видно довольно хорошо на фоне кроваво-красного неба. Небо здесь действительно напоминало поле битвы после побоища. Небо казалось раненным воином, который сражается один против целой толпы врагов, истекает кровью, но не сдаётся. Облаков было немного, и они были в основном тёмные, как слабо разбавленные чернила. Облака лишь кое-где усеивали небо, как чахлые чёрные деревца посреди пустыни.
Обе статуи были почти одинаковы. На правой статуе возвышалась прекраснейшая из женщин; её нескончаемые волосы были закованы золотыми и серебряными обручами, на которых яростно громоздились многосложные и суровые руны. Глаза её были закрыты, словно она жаждала проснуться, но не могла. Я осознал, что внутри этой статуи находится сама зима и сердце этой зимы. Если она откроет очи, то вся Вселенная мгновенно обратиться в кусок льда.
Вправо уходила там же самая степь, что и влево, с теми же самыми частично разрушенными и заброшенными зданиями. Эти чертоги выглядели так, словно какое-то огромное существо величиной с гору пыталось пожрать эти дома, надкусило их крыши, а потом пришли воины, и оно позорно бежало прочь, так и не довершив своё дело.
Теперь следовало определиться, куда идти. Я вспомнил, что Айван обещал подарить мне путеводный туман. Скорее всего, его можно вызвать силой собственной мысли. Я сосредоточился и взывал туман. Он тут же появился передо мной и пошёл в сторону леса. Я уверенно зашагал в сторону леса. Если я хочу выжить, мне стоит придерживаться тумана, это самое мудрое указание и самый простой путь к цели.
Туман вёл меня в самую густую чащу. Деревья вокруг тревожно приглядывались ко мне и словно тянули ко мне свои щупальца. Я старался держаться от них подальше. Я стал проходить мимо фиолетового дерева, у которого было нечто вроде клешни. Оно резко опустилось у меня над головой. Я вовремя среагировал и выставил над головой меч. Растение ухнуло своей кистью прямо в меч и недовольно заурчало. Похоже, что в этой кисти, которая была одновременно и цветком, была и пасть с зубами. Несколько зелёных твёрдых обломков скатились вниз на землю. Я посмотрел на них. Вероятнее всего, это были клыки из пасти. Зубы примерно как у человека, но похоже, что твёрже. Хоть и твёрже, но сломались об мой меч. Но винить мой меч в этом не стоит, он твёрже всего, что я видел. Он ещё ни разу не ломался и я даже не мог представить, в какой беде он может сломаться.
Растение тем временем не кончило свои нападки. Оно попыталось наброситься на меня ещё раз, как хищный ливень, сверху-вниз. Но на этот раз, я действовал проворнее. Я ударил прямо по мясистому стеблю. Он раскололся пополам, и из него брызнул зелёный, крайне едкий сок. Сок едва не прожёг мне плащ. Но так было только на первый взгляд. Когда я пригляделся к плащу повнимательнее, я обнаружил, что в нём дыру размером с мелкую разменную монету. Такого я не ожидал.
Древо ссутулилось и стало опадать, как трава под воронёной косой. Оно рухнуло на траву, несколько раз простучав по другим растениям. Дерево грохнуло именно по ним, и даже они недовольно пошевелились.
Я прошёл мимо поверженного древа и зашагал дальше. Вот я стал проходить мимо жёлтого дерева, которое я уже описывал. Оно надулось и посмотрело на меня своими красными глазами, которые висели вдоль её шеи, как ожерелье. Я понял, что оно на меня смотрит, когда по ним пробежался словно бы огонь, будто внутри них зажгли маленькие костры. Оно слегка потянулось ко мне, после чего презрительно чихнуло и немного заколыхалась.
От неожиданности, я отскочил в сторону. Я уже боролся с желанием пройтись по нему мечом вдоль и поперёк, но пока древо не желало на меня нападать, поэтому, не следовало нападать первым.
Я прошёл мимо жёлтого древа. Оно утихло и больше не посмело нападать. Затем я вышел на поляну. Мне показалось удивительным, как посреди такой густой заросли оказалась такая просторная поляна. Это больше походило даже на луг или степь, окружённую лесом. Дальше, покуда хватало глаз, лес редел и давал хоть какую-то надежду. Я честно говоря, готовился рубить чащу, когда входил в неё. Настоящие джунгли.
Вдруг в небе крикнула птица. Я вздрогнул и посмотрел наверх. По небу летел орёл. Голова у него была белая, а всё остальное тело – коричневое. Орёл несколько раз взглянул на меня, после чего величественно и плавно полетел дальше, не обращая на меня особого внимания. Было такое ощущение, что он хозяин в здешних местах и летит обозревать свои владения. Сомневаюсь, что он представлял большую опасность, но надо быть начеку; небо здесь тоже не безобидное.
Я прошёл ещё немного по степи. Судя по всему, стоял ранний вечер, который и не думал кончаться. Я всё время вертел головой, хоть здесь было и относительно тихо, но ощущение опасности не покидало меня ни на минуту. Я понимал, откуда приходит это чувство: я плохо знаю эту планету, а если человека что-то плохо знает, он ждёт от этого неприятностей.
