На следующий день мы показывали прибор Алексу.
Смотри, вот зажимы, нацепляем, к примеру, на пальцы; вот тут на ладонь присоски. Пошевели мизинцем. С контактов снимаются импульсы. Так. Идем в комп, открываем. Тэ-эк-с, соображаем... во, нашёл. Этот распознали. Теперь посылаем его в кирпич. Ну, вон кирпич, вот этот, на проводе. Так, кирпич прикладываем к руке. Неважно, в любом месте. Так, запускаем. Считываем опять импульсы. Совпадает? Ага. Ты теперь мизинцем не шевелил? Вот! А импульсный код тот же. Это кирпич сгенерил.
- А мизинец?
- Ну, там можно настроить, чтобы шевелился. "Актуализация сигналов" называется. Но это пока не нужно, а то будешь дёргаться, как припадочный.
Работа закипела. Пошевелить пальцем, ногой ли, ухом - первый шаг. Вскоре мы наловчились генерировать едва ли не всё что угодно. Мы приладили наушники и кибер-очки, и тогда нам удалось сэмулировать физиологию ощущений. Вот, например, в очках страшная пропасть, а в наушниках - вой ветра. Считываем, как реагирует организм, вычисляем. Теперь снимаем очки, прикладываем кирпич, посылаем сигнал. Всё то же! - ладони холодеют, и дрожат колени, и сердце стучит - машина активировала алгоритм. Один из миллиардов алгоритмов, выведенных из опытов, сгенерированных из ассоциаций, построенных по ещё не до конца изученным схемам.
Раз в неделю мы докладывали в БиоНову. Директор по науке каждый раз говорил: "Отлично. Очень хорошо". Иногда мы звонили "товарищу Петровой" уточнить детали, и она здорово помогала, если требовалось. В общем, дело шло. И шло хорошо.
Однажды мы пили кофе в аквариуме. Алекс и Юра спорили о политике.
- Пока всю эту кремлёвскую клику не разгонят, ничего путного в стране не выйдет! - жарко говорил Алекс.
- Ну разгонишь, - отвечал Юра, - а дальше что? Новых наберешь, очень умных, которые страной станут так руководить, что завтра сразу наступит светлое послезавтра?
- При чем здесь "очень умных"! Нужно менять систему, нужна прозрачность власти, нужно, чтобы каждый мог на власть влиять.
- Думаешь, если каждый, кому вздумается, станет на власть влиять, будет эффективно?
- Будет справедливо.
- То есть выйдет дядя Вася, рубщик мяса с рынка, и скажет, что все стратегические программы - ерунда, а нужно госбюджет направить на покупку новых плах, а то старые совсем износились. И повлияет. И это будет хорошо, так?
- Что ты утрируешь?! Я плачу налоги - имею я право знать, куда и как эти деньги идут?
- Имеешь. Напиши запрос. А зачем разгонять? Или сам на их место хочешь?
- Покуда не разогнать, власть ничего изменить не позволит. Я им вообще не верю, там одно кумовство. Этот - этому, тот - тому, все повязаны.
- Прямо-таки нейронные сети, - пошутил я, - как у нас.
- Вот именно! - воскликнул распалённый Алекс. - И я за то, чтобы сигналы с периферии доходили до самого мозга. И не просто доходили, но и действовали!
Повисла пауза. Мы с Юрой встретились взглядами.
- Ты то же, что и я, подумал? - спросил я. - С периферии в мозг? И чтобы действовало.
Он кивнул и начал медленно раскачивать головой, словно погрузившись в мысли.
- Вы чего? - спросил Алекс.
- Чего-чего. Может, нам Нейрезис на мозге попробовать? А что... те же сети, только сложнее.
Алекс внимательно посмотрел на меня.
- Считай, порядок операций круче... - продолжил я, - а так то же самое. Попробовать-то можно.
- Не нравится мне это, - произнёс Юра. - Лезть в чужой ум... ну, как минимум неэтично.
- Я не собираюсь думать об этичности! - встрепенулся Алекс. - Бизнес, перспективы, развитие. БиоНова вон о медицине думает. Наше дело - сделать дело!
- Ещё неизвестно, что получится, - вставил я.
Юра покачал головой:
- Нет. Не нравится.
Алекс только махнул рукой.
- Пока что и рассказывать никому не будем, - сказал он.
На следующий день он явился в офис в обнимку с ящиком колы. Он привел Ленского.
- Ты, братец, не бойся, - говорил он. - Пей лимонад, на вопросы отвечай. Думай, о чем попросят. Провода вот - это ничего, током не бьются.
Ленский глядел на него преданными глазами. Он и не боялся.
Две недели Ленский сидел увешанный зажимами на кресле в аквариуме, вволю пил колу и был счастлив: с ним никогда ещё не обходились так внимательно, не разговаривали столько, не слушали его. Он радовался, как ребёнок, с которым наконец решили поиграть уставшие после работы родители.
- Столица нашей Родины? - Москва - А что там находится? - Не знаю - Почему Красная Площадь так называется - Там красный плакат - А что еще там есть? - Много людей - Что они делают? - Фотографируют.
Мы задавали вопросы, крутили видео, музыку, радиозаписи. Мы работали увлечённо. Входная информация, результирующий эффект, изменить параметр, измерить. Область данных покрыта. Новая область. Задать параметры, ввести, измерить, изменить, измерить. Массы данных! Программный комплекс, наше детище, как прожорливое чудовище, потреблял их, переваривал, выдавал результат и требовал ещё.
Вспомни, что было на картинке? О чём говорил диктор? Назови числа. Сложи. Продолжи ряд.
Всё более явно проступали устойчивые закономерности, ассоциативные алгоритмы. Им не было числа, и с каждой минутой вычислялись новые. Они были связаны между собой, и эти связи тоже обсчитывались, и это давало новые алгоритмы, которые управляли теми, что стояли уровнем ниже. И над этими новыми строились еще. И все вместе, поддержанные неукротимой мощью процессорных станций, они давали конечную, цельную логику. Перед нами вырисовывалась цифра человеческого разума.
