Нас ждали. Юное создание в туфлях с платформой на худющих ногах - туфли казались грохочущими копытами, когда мы шли по гулким коридорам - проводило нас в просторный зал и, попросив подождать директора по науке, исчезло. Зал был в несколько рядов уставлен рабочими столами. Из-за мониторов и бумажных кип выглядывали любопытные лица.
"Программисты. Программисты", - пронёсся по рядам сдавленный гул.
- Смотри, одни бабы, - шепнул я Юре на ухо.
- Ага...
- А кто они, биологи? Или как там, нанобиологи?
- Бог его знает, - Юра состроил гримасу. - Какие-нибудь эти, нейро... не знаю... биологи.
Из-за стола в дальнем от нас углу медленно, нехотя поднялась женщина в белом халате (вообще говоря, все здесь были в белых халатах). Она, повернув голову в сторону, направлялась к нам небрежной, расхлябанной походкой. Такая походка никак не вязалась с её видом: тонкие губы, роговая оправа, гладкие волосы в короткий пучок, суконная юбка до колена, широкие от возраста икры, массивные туфли - ни дать ни взять какая-нибудь волевая "товарищ Петрова" из советских фильмов про учёных. Она представилась заведующей лабораторией.
- Вам нужно показать ГМНС, - то ли спросила, то ли сообщила она.
- Мы... Нейрезис... - замялся Юра. Слово ГМНС мы слышали впервые.
- Ну, а чем вас не устраивают наши данные? - вдруг спросила она с вызовом.
- Там неполные, - сказал я. - Больше перекрываются, но нам чтобы...
- Что просите - мы всё присылаем!
- Ну, там по-разному надо. Для обработки...
Товарищ Петрова издала фыркающий звук.
- Мы работаем не первый год, - она повысила тон, запнулась и добавила: - как же вы будете... Вы вообще имеете представление о нейронауках? Физиология и прочее.
- Но мы...
- Вы не понимаете, - она покачала головой.
- А зачем? - твёрдо сказал Юра. - Мы снимаем обработанные сигналы. Наше дело - информационная модель, а физиология нам не нужна.
- Не зна-аю... - желчно протянула она.
- Эти справятся, - донеслось от дверей.
Мы обернулись. Нам улыбался седой мужчина в тёмном костюме и бордовом галстуке. В руке он держал сшитые "пружинкой" цветные распечатки под слюдовой обложкой. Он подошёл, поздоровался и представился директором по науке.
- Руководство пользователя, специально для вас подготовили, - сказал он и протянул распечатки мне. - Ну, вы еще не начали?
Мы прошли к прибору, который оказался мигающим индикаторами ящиком размером с микроволновку. От ящика отходили провода: множество переплетенных, с зажимами и присосками на концах, и один чёрный, с палец толщиной, который заканчивался металлической штукой, похожей на кирпич. Еще один кабель соединял мигающий ящик с ноутбуком.
"Товарищ Петрова" начала издалека, рассказывая в лекторском ключе о природе нейросетей, об истории создания прибора и прочем подобном. Её голос звучал натужно, подрагивал, как если бы она провинилась и теперь оправдывалась перед начальством. Прибор она называла ГМНС.
- Генерирующий Модулятор Нейронных Связей. Название с советских времен. На рынок выйдем как "Проект Neuresis", - пояснил директор и сказал тов. Петровой: - Да вы не углубляйтесь. Покажите, как подключать. С остальным они сами разберутся, тем более, наконец напечатали (он повернулся ко мне), - как вы называете, мануаль?
- Мануаль, - кивнул я.
- Говорю же, эти справятся, - улыбаясь, повторил директор и обвел взглядом зал.
Оказалось, все внимательно слушали нас. "Программисты. Программисты", - опять пронеслось по рядам.
Когда мы поздно вечером перевезли Нейрезис, в офисе было пусто.
- Давай, может, чайку? - предложил я, - а потом по домам.
Юра кивнул и уселся на диване, листая "мануаль".
- Во фиговина!.. - сказал он.
- Справимся, - сказал я, наливая в чайник из кулера. - А тётка стервозная.
- Это она от ревности. А так, видал, нашего брата уважают?
Он помолчал немного и добавил задумчиво:
- Знаешь... Вот всегда в обществе существовала некая... скажем, каста, которая сильнее всего владела умами людей. Вроде как особенная каста, сакральная; никто её не понимал, но все ей верили. Жрецы-шаманы какие-нибудь, потом мыслители всякие, философы. Потом поэты, ещё позже - писатели. У нас последними были барды - Высоцкий там, прочие. Так вот, мне иногда кажется: мы теперь стали такой кастой.
- Кто "мы"?
- Программисты, - Юра пожал плечами. - Смотри: семь миллиардов человек каждый день пользуют разный софт, и никто ни хрена не понимает, как там что устроено.
- А если что-то не работает, ты приходишь, щелкаешь пальцами, делаешь на две копейки работы, настраиваешь - и на тебя смотрят, как на полуангела, - подхватил я. - С придыханием и доверием смотрят. И ведь нет такого, скажем, у физиков-ядерщиков или каких-нибудь кардиохирургов; а у них-то дела нашим не чета.
Юра рассмеялся и кивнул:
- Вот-вот. Чувствуешь ответственность перед умами? Ладно, поехали домой.
