Мы укрылись за каким-то бетонным блоком, я ляпнул пулемет на землю, оперся спиной на бетон и встретился взглядом с Джоуи.

- Нормально так исполняют... – сказал он.

А чего еще от него ожидать?

После того, как отработали “двадцатьчетверки”, над полем боя появились Ми-8. Они зависли метрах в полутора над землей и оттуда попрыгали лихие демоны с автоматами.

- Это же не “Алмаз”! – Леха приподнялся и теперь смотрел на разворачивающийся на поле боя спектакль.

- Это “Марьина Горка”, – Лехин отец, весь в бетонной крошке и копоти, но вполне целый, сел на землю рядом с нами. – “Алмаз” сейчас с тыла работает. Все, хана рейдерам.

По всей видимости, он был прав.

Нам оставалось только приводить себя в порядок, помогать раненым и обезвреживать мертвых. Вояки из “Марьиной Горки” и “Алмаза” стреляли в головы тяжелораненым и мертвым рейдерам, легкораненых и контуженных вязали и оставляли под конвоем. Леха кивнул на пленных и сказал: – А вот это правильно. Нынче каждый человек на счету, даже такая мразь, как эти... Пусть поработают на благо... На благо нам, хотя бы. Ну да, что-то было в этом разумное. А у меня, наконец, нашлось время спросить у того, кто действительно разбирается во всей этой канители с рейдерами. Лехин батя как раз сидел неподалеку. – Георгий Владимирович! – обратился я. – А откуда вообще эти рейдеры взялись? Чего их так много? Как они кормят всю эту ораву? Майор вытер с лица грязь и бетонную крошку, пригладил усы и заговорил: – Откуда взялись? А ты в курсе, сколько “зон” в Смоленской, Брянской областях?.. Россия – это вам не Беларусь... У нас рецидивистов и серьезных преступников перестреляли, остальных отпустили под подписку о невыезде. Ну, вы вроде в курсе, да? Ну да, была у нас ночевка в тюрьме... А Георгий Владимирович продолжил: – Ну, а там местные авторитеты с начальниками тюрем договорились в основном. Такой дурдом начался, просто кошмар... Вот эти рейдеры – прямиком оттуда. Катаются уже больше месяца, грабят выжившие анклавы. Саранча, хуже татаро-монголов, мать их! Ну, вы представьте себе, их же не меньше тысячи в этой колонне было! Нам картинку со спутника передали, где их путь отмечен: везде, где до этого оставалась жизнь, теперь пожары и трупы... Как будто мало нынче трупов! Он стукнул кулаком в бетонный блок, и сказал: – Так, нехрен сидеть. Подъем, пацаны, нужно помочь воякам этих сволочей конвоировать. Пулеметы можно уже оставить, – улыбнулся он. Ну да, диковато мы бы смотрелись с пулеметами... Рядом с дотом в козлах стояли АК-74, ими мы и вооружились. Лейтенант – спецназовец, из “Марьиной Горки”, до зубов вооруженный, в бронежилете, разгрузке и с сигаретой в зубах, командовал загрузкой пленных в грузовики, которые подогнали ополченцы. Мы стали у бортов и контролировали процесс. – И куда их теперь? – спросил Леха. – Будут восстанавливать... – Лейтенант задумался. – Всё будут восстанавливать. Тут, млять, три четверти страны раздолбаны. Много у них будет работы! – Три четверти? – переспросил я. – А на остальной четверти что? Просто мы как-то не очень в курсе... Лейтенант докурил и отбросил сигарету, потом сказал: – Сейчас этих отправлю, расскажу. Он пошел к водителю грузовика, что-то ему объяснил, потом мы помогли двум бойцам взобраться в кузов грузовика, лейтенант хлопнул ладонью по борту, и грузовик, взревев мотором, поехал, присоединившись к транспортной колонне, которая покатилась куда-то в сторону Минска. Лейтенант подошел к нам, поправил что-то из амуниции и заговорил: – А на остальной четверти все вроде как приходит в норму... Настолько, насколько это возможно. Он, – военный показал пальцем в небо, – сейчас на Браславских озерах, все контролирует. Электроснабжение восстанавливаем, связь между анклавами... В Понеманье даже посевную провели. Народные дружины нам очень помогли, особенно против мертвяков... В общем, “жыве Беларусь”, – лейтенант произнес лозунг прозападной оппозиции и улыбнулся ехидно. – Сейчас мы самая мощная сила от Одера до Волги, и от Балтийского моря до Черного по большому счету. В России все к черту полетело, остались сильные анклавы кое-какие, с ними связь держим. Есть мнение, что Батька их под свое крыло возьмет скоро... Хохлы тоже, даст Бог, скоро в себя придут, им нашей бульбы захочется. А! Еще с какой-то АЭС в Латвии, где персонал выжил, сотрудничаем – совсем недавно знакомый погранец со мной на связь выходил, рассказывал. Теперь точно с электричеством проблем не будет, только ЛЭП восстановить и всё... Так что если раньше мы были в жопе мира, то после всего этого – мы просто супердержава, мать его! Лейтенант заржал в голос, и мы его поддержали. С юмором мужик! Или он не шутил нифига? По-моему эта мысль пришла в голову и мне, и Лехе одновременно, потому что когда лейтенант отправился по своим делам, Леха как-то растерянно проговорил: – И че, везде хуже, чем у нас? Я обвел взглядом поле боя, полуразрушенные позиции ополченцев, трупы, лежащие повсюду, и пожал плечами. А что я мог ответить? Оказалось, что я не совсем адекватно воспринимал пространство, и до Дубровского было еще добрых 20 километров. Это говорило только о благоразумии и продуманности ополченцев: нехрен воевать у себя на пороге! И каково же было мое удивление, когда Леха сказал, что поедем мы на поезде. Черт, я и забыл, что есть еще на земле поезда! Мы ждали его на платформе, покосившаяся надпись на которой гласила, что сей остановочный пункт называется Малые Туебни. Ржали мы с Лехой долго, а потом я его спросил: – Ты вообще в курсе был, что тут такое счастье имеется? – Не-е-е, я обычно на автобусе катался, ни разу здесь не был, – проговорил он, давясь приступами хохота. Подошел Джоуи, внимательно и серьезно уставился на табличку с названием остановочного пункта. Его брови постепенно поползли вверх, а потом он заржал так, что папироска вывалилась у него изо рта. Короче, смеялись мы, как припадочные, до тех пор, пока не появился поезд. Точнее, сначала появился паровоз. Именно паровоз, такой, как в фильмах про Вторую Мировую войну. Весь из черной стали, с серпом и молотом, и с трубой, изрыгающей клубы дыма; присутствовал и вот этот клинообразный огромный бампер, или как он называется? За паровозом был прицеплен специальный вагончик с дровами. Елки-палки, откуда они взяли этого монстра? Пыхтя, поезд подкатился к перрону. Машинист и его помощник, оба в саже и копоти, выглянули из паровоза и помощник заорал: – Грузитесь, грузитесь скорее! Мы забросили вещи и оружие в вагон-теплушку, немного переоборудованный под современные реалии, помогли другим ополченцам со снаряжением и влезли внутрь сами. – А батя твой что? – спросил я у Лехи. – Он попозже подъедет, там какие-то дела с военными... Паровоз свистнул, и поезд дернулся, начав движение. Мне вспомнилось, что когда-то кто-то мне говорил, что такие паровозы до сих пор стоят на консервации, на случай ядерной войны. Мол, если погорит вся электроника, паровым двигателям цены не будет! На толпы ходячих мертвецов строители мирового коммунизма явно не рассчитывали... Я отодвинул тяжелую дверь вагона и внутрь ворвался ветер. Ну и черт с ним! Усевшись с самого края, я свесил ноги и наслаждался страшноватым ощущением скорости. Через некоторое время поезд начал тормозить. – Что, уже приехали? – спросил я. Леха высунул голову из вагона, посмотрел туда-сюда и вдруг схватился за автомат: – Ни хрена мы не приехали! Я высунулся и тоже малость офигел: впереди был солидный железнодорожный узел, на котором намертво застряло несколько пассажирских поездов. Один из путей был свободен... То есть относительно свободен: на нем бродили мертвецы, и многие из них уже обращали внимание на нас. Ополченцы высовывались из вагонов, готовили оружие... Вдруг одно из окон синего вагона пассажирского поезда, который стоял напротив нас, будто взорвалось: серая мускулистая фигура вырвалась на простор и кинулась к одному из вагонов. – Мута-а-а-ант!!! – заорал кто-то и сразу несколько стволов начали плеваться огнем. Тварь, несмотря на явные ранения, запрыгнула в открытую дверь одного из наших вагонов и ужасные крики заставили меня содрогнуться. Пожилой ополченец сорвал с пояса гранату, рванул чеку и швырнул смертоносный шарик в вагон. После того, как бабахнул взрыв, ополченец перекрестился и сказал: – Прости меня Господи, лучше уж так, чем от твари этой... Заглянул в вагон и выпустил полный рожок патронов внутрь Вдоль поезда пронеслась команда: – По вагонам! Двери не открывать, огонь вести из бойниц! Идем на прорыв! Мы захлопнули двери, и Джоуи первым сообразил насчет бойниц: они были прорезаны в стенах теплушки и прикрыты металлическими задвижками. Он отодвинул одну из задвижек и глянул наружу. – М-мать, чуваки-и-и... – сказал он и отмахнулся рукой. Я тоже выглянул, и тут же отпрянул, высунул ствол автомата и принялся стрелять: из пассажирских поездов перли и перли зомби! Паровоз впереди пыхтел, набирая ход, а из всех вагонов стреляли ополченцы, не давая мертвецам приблизиться. Наконец паровоз свистнул и разогнался, стуча колесами. Шустрые зомби еще пытались догнать поезд, но, получив пулю в голову, быстро успокаивались. 9 ДУБРОВСКИЙ Поезд тормозил, подъезжая к пункту назначения, ополченцы оживились, радуясь скорому прибытию домой. А мне было просто интересно, поэтому я не выдержал, снова распахнул дверь вагона и осторожно, чтобы не размозжить себе башку о бетонные столбы, стоящие вдоль ж/д, высунул голову. Дубровский был окружен стеной! Бетонно-металлическая конструкция метров пяти-семи в высоту опоясывала город. Даже из двери вагона я видел, что какие-то районы и отдельные дома Дубровского были за ее пределами, но в целом масштабы проделанной работы поражали воображение. Вот где люди не сидели без дела! Через каждые метров сто за стеной была сооружена наблюдательная вышка, достаточно укрепленная для того, чтобы служить одновременно и огневой точкой. Кое-где стена примыкала к панельным многоэтажкам, которые становились ее органичной частью: окна трех нижних этажей были заложены кирпичом, наблюдательные пункты сооружены на крышах или балконах. В общем, это бетонно-стальное фортификационное сооружение производило неизгладимое впечатление. Леха и Джоуи тоже не выдержали и высунулись поглядеть. – Гы-ы-ы-ы... – восхищенно сказал Джоуи. А Леха всунулся обратно в вагон и, хитро прищурившись, проговорил: – Слышь, Жека! Это если бы я сразу домой поперся, меня бы тут здорово припахали! – Ну! – сказал я. – А так хренью какой-то занимался всё это время, а мог бы бетон месить и железяки таскать! – Эх, много я потерял, – с видимым сожалением сказал Леха, и мы засмеялись. Поезд полностью остановился, и я высунулся поглядеть, что там случилось. Оказалось – ничего. Просто железнодорожный въезд в город перегораживали огромные стальные ворота, и теперь охрана их открывала. – Леха, а сколько у вас там людей жило? Ну, до всего этого? – Тысяч десять. Но, сам понимаешь, сейчас сложно сказать... Хотя мне батя сказал, что к нам много беженцев прибыло за последнее время... – Так погоди, получается, те две сотни, которые с рейдерами там резались – это не все силы что ли? Леха посмотрел на меня как на идиота: – Ясное дело, не все! Тут, как мне рассказывали, и без рейдеров проблем хватало: мутанты вон за рекой распоясались, еще сельское хозяйство дубровские развивают, караваны пускают для связи с другими анклавами... Если бы всех мужиков тут подняли – это не меньше тысячи вышло бы! Поезд дернулся и двинулся сквозь ворота. Вагон за вагоном въезжали в город, вскоре настала очередь и нашего. Железнодорожная ветка проходила почти по самому центру, и, по всей видимости, раньше использовалась исключительно для перевозки промышленных грузов. Леха говорил, что у них нет пассажирского вокзала. Я оказался прав: поезд докатился до какого-то завода и остановился у временной платформы. – О, к бетонному заводу приехали! – сказал Леха. – Черт, ясно как они стену такую замутили! Тут же бетонных этих плит хоть жопой жри! Я глядел на Дубровский, расположенный внутри стен и тихо охреневал: тут как будто и не было апокалипсиса! Женщина катила детский велосипедик, на котором сидел пацан лет трех-четырех и махал нам рукой. Работали магазины, на заводе суетились дядьки в оранжевых касках. На тротуаре стояли столики летнего кафе, официантка несла что-то на подносе... Я помотал головой и наваждение развеялось: у мамаши на поясе висела кобура с пистолетом, а большинство посетителей кафешки были в камуфляже и с автоматами. И все-таки то, как им удалось сохранить нормальную жизнь – впечатляло! Леха спрыгнул на платформу и побежал к своей маме, которая ждала поезда. Я, если честно, был дико рад за него: черт, он как-никак пару месяцев дома не был! Я выгрузил наши нехитрые вещи: два автомата и мешки со сменной казенной камуфляжной одеждой, которую нам выдали после обороны моста от рейдеров. Джоуи куда-то утащили ополченцы, которые его за время обороны возвели в ранг национального героя, супермена и талисмана всего дубровского ополчения. Он только махнул рукой и сказал: – Я тут... Э-э-э-э... С пацанам потусуюсь пока... А Леха уже звал меня: – Ну че, Жека? Погнали ко мне? И мы погнали к Лехе. Никакой культурной программы не было: мы выпили по сто грамм и спали почти сутки, как убитые. Тут даже и говорить не о чем: такая хрень, которая с нами происходила в последние два дня, пагубно сказывается на нервной системе и истощает организм. А сон – лучшее лекарство. Разбудил меня Леха, пнув в бок. В ответ на мою традиционную матерщину он сказал: – Утро доброе, млять! – и улыбнулся. – А че, правда доброе? Не брешешь? – слишком уж у него довольная физиономия была. -А то! Девчата прилетели! С меня сон как рукой сняло. Это как это – прилетели? Оказалось, Ангелина и Катя (которая “метр с кепкой”) напросились на вертолет, который без происшествий долетел от Берегового до Дубровского. Ну, правильно, рейдеров-то больше не было! Как напросились – я не в курсе, но через каких-то минут пятнадцать я уже держал на руках Ангелину, и отпускать не собирался. Она, в общем-то, была не против. – Я так соскучилась... Думала, тебя убили... – сказала, и прижалась ко мне еще сильнее. И вся она была такая приятная, ладненькая, уютная, и сказала все это так искренне, что у меня сердце защемило... Вот черт! Я не думал, что когда-нибудь еще почувствую что-то подобное к девушке... Когда Леха намиловался со своей миниатюрной подругой, он решительно заявил, что сегодня будет баня. Предложение было воспринято с энтузиазмом. Уже вечером, в прохладных сумерках, когда баня была затоплена, и девчата побежали внутрь – переодеваться и греться, мы с Лехой сидели в деревянной беседке у него во дворе. Круглый столик ломился от офигительной домашней еды: дичь на гриле, шибающая в нос аппетитным пряным запахом, молодая картошечка с укропом, пшеничный свежеиспеченный хлеб, жареные грибы-лисички, и много прочего... Загляденье! Стеклянный графин с молодым вином стоял посреди всего этого великолепия, бросая на стол рубиновые отблески. – Я вот че думаю, Жека... Это сколько времени прошло с тех пор, как всё это началось? Два месяца? Больше? – Леха ковырялся ножом в деревянной лавке. – Как все изменилось... Всё, всё пошло к черту... Я хмыкнул: – Ну да, изменилось... Могло бы быть и хуже. – Это как это? – удивился Леха. – Ну что тебя ждало в той, прошлой жизни? Комната в общаге и недописанный диплом? Возможность горбатиться на государство или на дядю за гроши?.. – Это да... Но людей-то сколько погибло! Жека, это же охренеть можно – восемьдесят процентов или около того! – Леха, наши-то живы... Семья, друзья... – Моих знакомых знаешь, сколько погибло? У нас пол улицы – пустые дома! Это у тебя – сплошные психи: Кудеяр, Джоуи... Такие не пропадут! А нормальные люди, Жека? Представь сколько... – он махнул рукой. – Чувак, я тебе вот что скажу,- у меня как-то резко в голове все оформилось. – Леха, ну кому мы были на хрен нужны со своим гуманитарным образованием, нищенскими зарплатами и непомерными амбициями? Кому из всех этих “нормальных” людей? У меня ничего не было! Ни денег, ни машины, ни девушки, ни перспектив! Я никем был! У Лехи в глазах мелькнуло понимание. Он протянул руку, взял автомат, который был прислонен к лавочке неподалеку и сказал: – А сейчас, выходит, мы в плюсе? Я энергично кивнул: – У нас есть люди, которым мы можем доверять, и пусть половина из них и психи! Наши семьи живы. Блин, да у меня девушка теперь есть! – Ха-хааа, действительно! -Леха похлопал “калашников” по цевью. – И автомат. У каждого из нас еще есть по автомату! И есть что пожрать сегодня, и где поспать... И мы точно знаем, чем мы будем заниматься в будущем. И этого вполне достаточно, чтобы не чувствовать себя никем... А неплохо всё получается, знаешь ли! – Ребята, мы вас заждались! – дверь бани приоткрылась, оттуда повалил пар, и показалось симпатичное личико Ангелины. – Ну да, совсем неплохо! – сказал я. КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ 2.РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ИСТОРИИ 2.1. Рваные джинсы ...охренеть! Лежу на траве в одних рваных джинсах и кедах, над головой ивы шумят, вокруг – ни души... Как вообще я здесь оказался ? Где все? Где моя снаряга?!! Я вскочил на ноги, но тут же присел, схватившись за голову: болело дико! Кто-то разбил мне башку, хорошо хоть череп целый! Крови было полно, нужно было хотя бы умыться, не говоря уже о перевязке... Я поплелся по еле видной в траве тропинке, с трудом переставляя ноги. По ощущениям, впереди должна быть вода: река, озеро... Тропинка привела меня к невысокому обрыву, и я охнул: река была широкой и полноводной, такие в нашей синеокой Беларуси по пальцам пересчитать можно... Если меня не занесло куда-нибудь подальше, тьфу-тьфу-тьфу... Я снял кеды и влез в прохладную воду, смыл с себя грязь и кровь, ну и осмотрел свои телеса на предмет укусов. Рану на голове я никак проверить не мог, и поэтому было как-то неуютно: а вдруг это какой-нибудь мертвяк меня цапнул, или там мутант... Ну, это дело десятое, потому как если меня цапнули – я уже ничего не смогу поделать. А вот отсутствие элементарных средств выживания в современных условиях – это меня беспокоило куда как серьезнее! Выбравшись на берег, я обулся и осмотрелся. Тропинка вела вдоль обрыва, скрывалась в зарослях кустарника и невысоких деревьев. Отдаляться от реки мне не очень-то хотелось – если появятся зомби, я, по крайней мере, мог бы попытаться уплыть от них, не очень они воду любят, и пловцы из них как из меня балерина... Я топал по тропинке, переступая через лужицы и коряги, отводя рукой ветки кустов, и пытался вспомнить, что со мной произошло. И знаете что? Нихрена не получалось! Я помнил как началась вся эта бодяга с зомби, про наши с Лехой приключения и жизнь после того, как все более-менее устаканилось. Я катался с караваном на должности экспедитора, в основном по маршруту “Береговой-Дубровский” и обратно, и еще кое-куда, и помнил последнюю поездку – в Скупин. Там местный анклав менял металлопрокат и листовое железо на абсолютно любое огнестрельное оружие, по очень выгодному курсу. А одному типу из Дубровского срочно понадобилось очень много жести, не знаю уж зачем... Вот мы и решили скататься по-быстрому, на двух “Уралах”. Всего-то километров 40, фигня! Скатались... Помню, как выехали из Дубровского. Дальше ничего не помню. Как будто выключил кто-то... Тем временем тропинка вывела меня из зарослей, и я остановился. Та-ак! Такие места есть, наверное, у любого городка, рядом с которым течет река. Сейфы. Железные, добротно сваренные хреновины, разной величины: некоторые примернокак среднего размера гроб, а другие – больше моей комнаты в общаге.. В них рыбаки хранят свои снасти, лодки и Бог знает что еще. Что это давало мне? Осознание того, что где-то недалеко есть город, и, главное, гипотетическую возможность улучшить свое материальное положение. Я осмотрелся в поисках оружия, и ничего не насмотрел. Пара крупных валунов лежали у берега, но таскать с собой камень в пятнадцать кило весом – уж увольте... Двигался я черепашьими темпами – очень уж не хотелось нарваться на мертвяка. Я был в курсе их привычки торчать беззвучно на одном месте и не двигаться. Первый сейф оказался серой полусферой, с внушительного вида навесным замком на двери. Нечего было и думать сбить такой! Я стал обходить его, наметив ржавую угловатую конструкцию, замок на которой выглядел не так серьезно. Оглядевшись, я уверился в том, что вокруг никого не было, спустился к реке за булыжником, поднял его обеими руками и пошел к ржавому сейфу, совершать кражу со взломом. Подхожу я, значит, уже и камень занес и тут, мать его, на меня прет мертвяк! Вышел из-за каких-то кустиков и шлепает ко мне. Рыбак, однако. Давно превратился, но места безлюдные, отожраться не успел. Резиновые сапоги, панамка камуфляжная, штормовка, на пузе – такая сумочка, знаете... Зомби протянул ко мне свои руки, а я опустил камень ему на панамку. Хорошо получилось, качественно. Мертвяк рухнул как подкошенный, а я подумал о том, что теперь мне придется идти к реке за вторым булыжником. Приобретенный инстинкт мародера все-таки победил, и я, оглядевшись, принялся обшаривать мертвяка. Первым делам я залез в сумочку на его пузе и удовлетворенно цыкнул зубом: ключ! С номерком “17”. Я не я буду, если это не семнадцатый сейф! Кроме того на поясе в черном матерчатом чехле я нашел униинструмент, ну знаете, с плоскогубцами, отверточками, пилочками и ножиком... Дерьмо китайское, но радости моей не было пределов! Я пошел вдоль берега, высматривая заветную цифру “17”. Судя по всему, сейфы нумеровались с противоположного конца, потому что только что я миновал двадцать третий и двадцать второй... А вот за двадцатым меня поджидал мертвый пенсионер в кепке и разбитых очках. Носа у пенсионера не было, как только очки не слетели? Протянув ко мне обглоданные кем-то руки, он засипел и заковылял в мою сторону. И че делать-то? Я встал у обрыва, дождался, пока этот тип подойдет метра на полтора, а потом отпрыгнул, зашел ему в тыл и пнул изо всех сил пониже спины. Негоже так со старшими обращаться... О времена, о нравы! Пенсионер плескался в воде, а я подбежал к выкрашенному в серый цвет, довольно большому сейфу и вставил ключ в замок. Замок был навесной, и проржавел знатно. Поматерившись и чуть не сломав ключ, я-таки открыл его. Дверь со скрипом подалась и я заглянул внутрь. Мне кажется, Али-Баба обрадовался пещере Сезам меньше, чем я этому сейфу! На гвоздике у двери висел электрический фонарик, не очень мощный, которые заработал после того, как я поменял батарейки местами и хорошенько его потряс. Дневной свет и луч фонаря давали возможность осмотреться. Итак! Первым делом я схватил со стены рыбацкую штормовку из плотной плащовой ткани и напялил ее на себя. Гонять полуголым – это, конечно, эпично, но сами понимаете... Следующей моей радостью был ледоруб. Наверное, ныне покойный рыбак зимней рыбалкой увлекался, и лунки им долбил. Хотя такие обычно у скалолазов в ходу... Да я вообще в ледорубах не очень разбираюсь, но башку проломить им точно можно! Дальнейшее обследование внутренностей сейфа предоставило в мое распоряжение двухместную резиновую лодку с парой весел и такой насос... Ножной насос в общем. Простой как три рубля: резиновая хреновина со шлангом. Давишь ногой – воздух качается. Ценная штука! Лодка – это хорошо. Мы с Джоуи еще в прошлой жизни частенько занимались браконьерством и расставляли сети у прибрежных кустов в тихих заводях и озерцах. И с резиновой лодки это было делать куда как удобно. Так что опыт обращения с подобными штуковинами у меня был. Нашелся и мотор для нее, и канистра с бензином, литров пятнадцать наверное. Ну мотор для меня – штука бесполезная, я все равно в них не бельмеса... А вот бензин – это да, это всегда хорошо. Ясное дело, что тут были удочки. И подсака, и садок, и все, что нужно для рыбалки. Еще я нашел здоровенный ржавый нож на самодельной деревянной ручке, и точильный камень. Ну и спички. Бумажная упаковка, 10 коробков – совсем не плохо. Какая-то металлическая кастрюлька тоже нашлась – пригодиться, учитывая отсутствие любой другой посуды... Прочее барахло было совсем барахлом – какие-то стеклянные банки, деревянные ящики и прочая муть. Хотя ящики можно было бы использовать для будущего костра – жрать хотелось неимоверно. И пить. И если с едой вопрос можно было бы отчасти решить, наловив рыбы, то кипятить воду из реки мне не улыбалось. Вооружившись ледорубом и напялив на себя рыбацкую штормовку, я почувствовал себя гораздо увереннее, и отправился на промысел. Теперь целью моей были сейфы с хлипкими замками, и я с помощью ледоруба вскрыл два. Таким образом, я прибарахлился парой резиновых сапог, металлической фляжкой, бутылкой водки, вещмешком и всякой полезной мелочевкой. Я уже собирался заняться резиновой лодкой и ловлей рыбы, как мой взгляд остановился на чуть приоткрытой дверце одного из сейфов, больше похожего на сарайчик. Двускатная крыша, какое-то окошечко мутного стекла, зарешеченное и узкое... И как я его раньше не заметил? Ходил же мимо! Перехватив ледоруб поудобнее, я подцепил им дверь и посветил внутрь фонариком. Внутри что-то загрохотало и на свет Божий явился мертвяк. Вообще-то это было абы-что какое-то, а не мертвяк. Майка-алкашка заправлена в семейные трусы, на ногах, точнее, на ноге – один резиновый шлепанец. Волосы торчат во все стороны, морда опухшая и неприятная. – Разве ты зомби? Ты бич гребаный! – сказал я. Гребаный бич просипел что-то, раззявил рот с гнилыми зубами и двинул ко мне. Я отступил немного, чтобы он не заслонял проход, и двинул ему ледорубом по темечку. Когда этот тип рухнул на землю, я перешагнул бренное тело и решил разведать его обиталище. Только я открыл дверь, и всё встало на свои места: он тут бухал. Я осветил лучом фонарика углы и радостно присвистнул: тут была упаковка банок с пивом! Точнее, раньше тут было две упаковки, но одну бывший алкаш оприходовал, и даже прихватил банку из второй. Учитывая пустую бутылку от водки на маленьком раскладном столе, погудел он неплохо! Я порылся по углам и нашел пачку дешевых чипсов, консерву “Гречневая каша с мясом”, решетку для гриля с какими-то остатками на ней, и второй шлепанец. Его я выкинул за ненадобностью, а остальное прихватил с собой и отправился к сейфу номер 17 – накачивать лодку и готовить еду. У бережка я быстро разжился парой улиток для наживки, закинул трофейную удочку и отправился разжигать костер. Настроение мне испортил сброшенный в воду зомби-пенсионер: он добрел до удочки и запутался в леске, и опрокинул снасти в воду. Вот гад! Я его пришиб и, матерясь, закинул другую удочку, благо этого добра тут было навалом. В общем, к тому времени, как я накачал лодку при помощи ножного насоса, и, если честно, изрядно от этого дела подустав, мой улов составили две упитанного вида плотвы, грамм по двести каждая. Потрошить и чистить рыбу при помощи ножичка из униинтрумента и ржавого тупого тесака – то еще удовольствие, но я справился, и поджарил плотву на решетке. Почти не подгорело. Банка дешевого местного пива, две рыбки и пачка чипсов с просроченным сроком годности – что может быть лучше? Пища богов! Сбросив остатки пира в реку, я погрузил свой нехитрый скарб в лодку и спустил ее на воду, замочив при этом ноги. Ну да, догадаться снять кеды заранее – это было очень сложно! Я уселся на корме, взял в руки легкие пластиковые весла и потихоньку двинулся к центру реки. Нужно же было разобраться, где я нахожусь, в конце-то концов! Грести против течения на надувной лодке – это даже не смешно. Поэтому я просто старался держаться подальше от обоих берегов реки, чтобы никакая тварь на меня не прыгнула, и вертел головой во все стороны. Я высматривал любой знак-указатель, который подсказал бы мне мое местоположение, ну и еще какое-нибудь место, где можно было бы разжиться чем-нибудь полезным. И хотя сейфы у берега реки явно указывали на близкий город, или другой населенный пункт, никаких построек я не заметил. Может быть, выше по течению?.. Но рассуждать было поздно, и я продолжил неспешное плавание. Заодно забросил удочку, кто знает, как будет обстоять вопрос с провизией в будущем? В общем, меня несло по течению неизвестно сколько времени. По ощущениям – минут сорок, может час... Мой улов составил пару лещей, и маленькую плотвичку, и болтался в садке за бортом, ухудшая и без того невеликие судоходные качества моего плавсредства. Иногда я откладывал весла и точил ржавый тесак, найденный в сейфе. Только я собрался снова забросить удочку, как увидел нечто, заставившее меня схватиться за весла. На левом берегу, утопая в зелени, радуя глаз разноцветной металлочерепицей и стенами белого или облицовочного кирпича, расположился коттеджный поселок. Буржуйский поселок, как я их называл, проявляя черную маргинально-нищенско-интеллигентскую зависть к имеющим материальные блага. Так вот, на ближайшем к реке коттедже, я бы даже сказал – усадьбе, через всю крышу краской была нанесена надпись: “ВЫЖИВШИЕ ЗДЕСЬ”. Так! Раздумывать было некогда – еще минут пять и меня отнесет течением. Я начал грести к берегу, нацелившись причалить у прибрежных кустов. Меня настораживало то, что кроме надписи никаких признаков жизни в усадьбе и вокруг нее видно не было. Такие надписи были особенно популярны в первый месяц после того, как все это случилось, и они, что характерно, помогали. Вертолеты патрулировали территорию республики, людей вытаскивали, доставляли в анклавы, агрогородки – в общем, работа велась. А сейчас слишком велика вероятность нарваться на мутантов, или на бандитов, которые не прочь поживиться снаряжением, оружием и транспортом спасательных команд и доверчивых путников, которые забредают на огонек... Путников, типа меня. Только я не был доверчивым. Я был пессимистом, и поэтому причалил в кустах, привязал лодку, прихватил тесак и ледоруб, и двинул к коттеджу. Мне оружие и снаряжение были нужны не меньше, чем бандитам. В общем, я шел по широкой дуге, пригибаясь и скрываясь за кустами. Через метров двадцать и вышел к небольшому причалу, скорее всего для лодок или катамаранов. Неподалеку стоял лодочный сарай. Я осмотрелся, и быстро-быстро перебежал к сараю, благо, из дома этот участок не просматривался. Прислушавшись до звона в ушах, я подкрался к двери и тронул ее – открыто! Приготовив ледоруб я проскользнул внутрь. Осмотрелся – никого. Зато полно полезных штук, и самое главное – топор! К черту ледоруб, когда тут такая волшебная штуковина! Главное – топорище длинное и удобное. Тут еще был моток веревки, который я повесил через плечо, и масса инструментов. Смысла тащить их с собой я не видел, и, поэтому, оставив ледоруб и вооружившись топором, я вышел из сарая. Ни лодки, ни катера в нем, кстати, не было ни в сарае, ни у причала. Либо хозяева успели спастись, либо у них украли лодку. В общем, перебегая от куста к кусту, я приблизился к коттеджу, прижался к стене и остановился. Черт его знает, что там, внутри?! Людей не видно, не слышно... Вообще ничего не слышно. Мертвая, страшная тишина. Даже птички не поют. Я встал на цыпочки и заглянул в окно. Окно было заколочено досками. А вот это правильно! Может тут и живые есть? Пригнувшись, я крался вдоль стен, заглядывая в заколоченные окна. О чудо, в этом доме было два входа! И если в парадный я бы и лезть не стал, то черный, который выходил на задний двор – это было совсем неплохо. Перебежав от поленницы к беседке, а потом – сразу к дому, я подергал за ручку парадного входа. Оп-па! Подается! Скорее всего – закрыто на крючок или цепочку... Черт его знает, кто там или что там? А вдруг как пальнут в меня? Да, черт с ним! Потянул на себя дверь, вставил тесак в щель, провел туда-сюда... Точно, крючок! Металлически звякнув, дверь открылась, я спрятал тесак, перехватил топор и двинул внутрь. – Есть кто-нибудь? – негромко сказал я. Мутант, или зомби – они бы меня услышали пока я с дверью копошился, а человек, если он тут есть – не пальнет хоть сразу. Я прошел по коридорчику и вышел на кухню. Та-ак. На буфетах, плите, на столе – слой пыли. Кухней-то они бы точно пользовались! Так что хозяев нет, могу делать все, что захочу, ура! И первым делом я принялся проверять внутренности кухонных шкафов. Здесь, в общем-то, было чем поживиться! Консервы разных видов, от дорогущих шпротов до оливок и ананасов, сухие завтраки всякие: чипсы, хлопья, кукурузные палочки... Много всего, в общем... Открыл холодильник и сразу закрыл – воняло дико и ползали черви. На всякий случай я сунул в карман штормовки пару пачек сухариков и банку шпротов – мало ли, драпать придется, так хоть что-то с собой унесу, и продолжил обход дома. Заглянув во все комнаты, я убедился, что первом этаже никого не было, обыскивать шкафы и комоды я пока не стал, нашел лестницу на второй этаж и стал подниматься по винтовой лестнице с деревянными ступеньками. Вообще, домик был ухоженный, богатый... Скорее всего, хозяин был предпринимателем, или что-то типа того. На втором этаже пованивало. Не ацетоном, как от зомби, а знакомым таким трупным запашком.... Я спустился на первый этаж, нашел какой-то женский цветасты платок, потом, у зеркала в коридорчике – духи с цветочным запахом, и набрызгал ими на платок. Обмотав лицо, я поднялся наверх. Первым была дверь явно в детскую, и жила там явно девочка. А кто еще, если наклейки с принцессами на всей поверхности двери? Я взялся за ручку и приоткрыл дверь. Млять. Я ошибся. Раньше тут жили две девочки. Теперь они обе лежали на кроватях, укрытые одеялами. Обе – с простреленными головами. Лежали явно не меньше пары недель... Меня аж передернуло. Случайно я заметил две пластиковые гильзы, которые валялись недалеко от двери. Дерьмо! Я захлопнул дверь и двинулся дальше. Тут было всего четыре двери, и я, не мудрствуя лукаво, открыл следующую. Мляя, да что это за день такой! На широкой двуспальной кровати, привязанная за руки и за ноги, лежала женщина. У нее не хватало половины лица. Явно – отстрелили. А у стенки сидел мужик в дорогом костюме и с дырой вместо верхней части черепа. И рядом с ним лежало... Ружье!!! К черту вонь! Схватив ружье и вынырнул из комнаты. Я – счастливый обладатель двустволки-вертикалки ТОЗ-34! Аллилуйя! Только вот патроны... Хотя, если в доме было ружье, значит были и патроны... Мой взгляд упал на фотографии, которые были развешаны на стене коридорчика. Главные их герои – мужик лет 35, красивая женщина и две девочки-близняшки. Черт! По всей видимости, женщина обратилась первой, и покусала девочек. Мужик привязал ее, потом как-то решил вопрос с дочерьми... Может они тоже были привязаны, под одеялами там не видно. И пристрелил их всех. А потом себя. Скорее всего, он тоже был покусанный. Это все как-то ни разу не весело. Даже ружье в руках радости добавило немного. Я его повесил за спину, и отправился искать патроны. Поиски были недолгими: в одной из комнат обнаружился открытый сейф, в каких обычно хранят оружие: железный шкаф с простейшим кодовым замком. На полу, прямо перед ним, валялся патронташ, наполовину забитый патронами. Я его тут же подхватил, и заменил в обоих стволах пустые гильзы на патроны с чем-то... Не знаю с чем, в общем. В сейфе лежали еще патроны, коллиматорный прицел, запас картечи, порох, пыжи, шомпол, аптекарские весы и прочая, и прочая... И книжечка, что-то про снаряжение патронов. Тут же был кожаный чехол для ружья. Я побегал по дому, нашел отличный рюкзак, литров на 50, куда и стал складывать свою добычу: провизию главным образом. Все ружейные прибабахи я сложил отдельно, в коробку. Патроны допихал в патронташ, в итоге получилось 37 штук. Наконец, мне в голову стукнуло, что я так до сих пор и бегаю в кедах и рваных джинсах, и туристической штормовке на голове тело. Совсем не айс. На первом этаже нашлись неплохие облегченные берцы, на втором, в той же комнате что и сейф – несколько охотничьих костюмов, ну и кое-какое белье. Хвала Всевышнему, были и не распакованная еще целлофановая пачка трусов-боксеров. Эта мелочь просто-таки камень с моей души сняла. Хозяин дома был чуть ниже меня ростом, а вот в плечах по шире, и размер ноги на один больше. Но в целом я прибарахлился неплохо. Я напялил на себя тельняшку, и нечто цвета “хаки”, почти не ношенное. Штаны с карманами, и куртку – тоже с карманами. Зашнуровав берцы, нацепив поперек груди патронташ, повесив на плечо ружье и запихав за пояс топор, я почувствовал себя куда как более готовым к превратностям судьбы. Но прежде чем распахнуть парадную дверь, я все-таки выглянул в окно. Никого и ничего видно не было. Почти перед самым крыльцом стоял какой-то внедорожник с двумя спущенными колесами. Я открыл дверь и вышел. Отнес рюкзак и коробку с ружейными штуковинами в лодку, потом вернулся и подергал дверцы внедорожника. Не то, чтобы я надеялся уехать на нем куда-нибудь, водила из меня – аховый, но вот на предмет всяких ништяков проверить стоило. Эх, не подвела меня чуйка! В багажнике я нашел палатку. Судя по этикетке – какой-то “Домик-Б”. Ну домик – и домик, хрен с ним. Порадовал еще котелок из нержавейки. Очень даже неплохо! В общем, как сказали бы литературные критики – настоящий “рояль в кустах” на мою долю выпал. Короче говоря, я сбегал в дом еще за несколькими одеялами. Заодно и полмешка картошки с кухни захватил. На второй этаж я даже не заглядывал – слишком тошно было... Закончив, наконец, со сборами, я погрузился в лодку, которая сильно просела, и отчалил. Вообще-то такие лодки килограмм 250 выдерживают, но я всё равно волновался и греб осторожно. Выбравшись на середину реки, я потихоньку стал править по течению, в сторону замеченных мной островков. Островки эти находились немного ближе к левому берегу, и привлекал меня самый крупный из них. Ну как, крупный... Такая неправильная окружность метров двадцать в диаметре, почти полностью заросшая все той же ивой-вербой. Солнце-то уже давно клонилось к закату, и через пару часов грозило совсем стемнеть. Минут за семь я добрался до острова, выбрался на берег и затащил лодку. Вооружившись топором я отправился на обход. Времена нынче лихие, а такое вот укрытие, со всех сторон окруженное водой – может пользоваться популярностью. Я даже совсем ну удивился, когда на противоположном берегу обнаружил лодку с одним веслом и каким-то месивом на дне. Раз есть лодка – значит кто-то на ней приплыл... Я их обнаружил неподалеку. Пожилая пара, у него – пребинтована рука, у нее – повязки на руке и на ноге. По всей видимости, их покусали в самом начале всего этого, но про последствия они даже не подозревали, и вот сбежали сюда... А теперь бродят... Я уложил их одного за другим, на каждого – по удару топора. Потом затащил их в лодку и оттолкнул от берега – пускай себе плывут. Покончив с этим, я расчистил небольшую площадку в середине острова, минут пятнадцать убил на установку палатки, ну а потом принялся готовить ужин. Хотя мой лагерь и был укрыт со всех сторон ветвями кустов, все равно я разжег костер в ямке, чтоб с берега видно не было. Водрузив на решетку-гриль трофейный котелок, я сварганил в нем неплохую похлебку, от души поел, а потом посидел с баночкой пива у догорающего костра. А потом я забрался в палатку, влез в спальник, обнял ружье и попытался уснуть. Только вот мысли не давали покоя: как там мои? Что там вообще произошло? Мама, Тимур, сестрица моя... Леха, Джоуи... Ангелина! Как там она? Волнуются, наверное, навыдумывали себе невесть чего... То ли пиво подействовало, то ли задолбался я порядочно за день, но уснул я крепко и без сновидений. Только спать пришлось не так долго, как хотелось бы – Бах! – звук выстрела ворвался в только-только начавшееся утро и разорвал тишину на кусочки. – Бах! Бах! Я подорвался как придурочный, запутался в спальнике, забыл надеть ботинки, и в носках выскочил из палатки. – Убейте их! Убейте! – орал кто-то. И снова выстрелы. Ну, на сердце у меня полегчало: если убейте “их”, значит я тут ни при чем, меня никто не заметил. Носки, правда, я запачкал насмерть. Я влез обратно в палатку, зашнуровал берцы, повесил через плечо патронташ и потихоньку пробрался к кромке воды, выглянул из кустов. Стреляли явно с левого, ближайшего ко мне берега реки. И кричали там же... Пробравшись по кустам к нужному месту, я глянул на берег и немного одурел. По самому краю обрыва бежали два мужика, сложно было определить их возраст... Видно было, что один из них ранен, он держался за бок рукой и сильно отставал. Примерно метрах в двухстах от них... Короче, там были всадники. Четыре всадника. Они стреляли по этим людям и кричали. Было ясно, что через минуту-другую все будет кончено... Один из всадников, молодой парень, светловолосый и кудрявый, пришпорил коня, вырвался вперед и выстрелами из пистолета уложил обоих беглецов. – Готовы! – крикнул он и спрыгнул с коня. Полы его черного плаща взметнулись в воздухе как крылья какой-то огромной птицы. Вообще, они все были в этих плащах – черных, и, кажется, кожаных. На рукаве у каждого была какая-то повязка, черная с белым. Что там изображено было, я рассмотреть не смог. Остальные всадники приблизились и спешились. – Так что, Руденко, ты обоих уложил? – Да, Сан Саныч, одного в башку, второго в грудь! – Идиот ты, Руденко. Сан Саныч, лысый дядька в высоких сапогах, скинул с плеча винтовку и пальнул в голову одному из беглецов. – Скидывайте их вниз, хлопцы! Нехай рыбы едят гадов! Хлопцы за руки и за ноги швырнули в реку убитых, одного за другим. А потом вскочили в седла и рванули по бездорожью вдоль берега. Светловолосый Руденко остановил коня, который гарцевал на месте, и крикнул: – И так с каждым будет! – и, ударив пятками по бокам скакуна, умчался вслед за остальными. Кому кричал-то? Вообще, все это требовало осмысления. Я что, на Диком Западе? Какие-то ребята в плащах, охота на бегущих людей... Еще повязки эти! Ясный хрен, что народной дружиной тут и не пахнет! И ускакали эти лихие демоны как раз вниз по течению... О том, чтобы спать дальше, я уже и не думал. Сложил палатку, перекусил, проверил свой арсенал, подкачал лодку... Понравился мне этот островок, однако! Если бы не вся эта муть с потерей памяти – я бы тут пожил... Один или с какой-нибудь Ангелиной! А что? Катался бы, ништяки собирал по окрестностям, а она бы мне спину прикрывала. Идеально! С такими мыслями я уложил свои пожитки в лодку, проверил оружие и снаряжение, и отчалил. Примерно через полчаса я, наконец, врубился, где нахожусь. В этом мне помог указатель, расположенный на неплохой асфальтовой дороге, которая выходила довольно близко к реке. ЗУБРОВ, 10 КМ Вот что гласила надпись. И стрелка указывала на направление против течения... Черт побери, я от города-то вчера все-таки был в двух шагах! Хотя на кой черт мне тот город? Сейчас я нахожусь в дремучем Полесье, западнее Берегового километров эдак на сто двадцать, и река эта называется Припять. И пока мне с ней по пути, еще как минимум километров пятьдесят... Что-что, но карту Беларуси я знал, так что направление моего движения теперь сомнений не вызывало. Сомнения вызывала моя способность добраться до Берегового самостоятельно... Черт, нужно было найти или дружинников, или военных. И выйти на связь с полковником Вайсаровым. И еще одна проблема: вода. Из речки хлебать как-то не очень, а пива осталось всего три банки... Хреново дело! Так я греб потихоньку, пока за очередным поворотом реки я насмотрел что-то приятное: хутор. Три дома стоят метрах в ста от берега, и недалеко от них – колодец! Короче, я даже толком лодку не замаскировал, просто привязал к кривенькому деревцу, повесил на плечо рюкзак, вооружился и побежал к хутору. Идиот. Почему я идиот, я не сразу понял. Сначала я глянул в колодец и порадовался наличию там воды, и огорчился отсутствию ведра. Ну, веревка у меня с собой была, а ведро я решил поискать в домах, как и какие-нибудь бутылки для воды. В одном из домов были закрыты все ставни и заперта дверь. Я походил кругами, лезть туда не решился. Во втором доме я нашел зомби-бабку. Она стояла на кухне у печки и пялилась на меня. Черт бы ее побрал. Я даже добивать ее не стал, закрыл дверь на кухню, да и всё. А ведро взял в коридорчике. С емкостями для воды вопрос все еще стоял, а третий дом оказался заброшенной хибарой типа времянки, в ней, видимо, еще до начала всего этого никто не жил. Короче, я стал открывать ставни первого дома и заглядывать в окна. Вот тут-то и выяснилось, почему я идиот! Лучи света ворвались в полумрак комнаты через окно, и моим глазам предстал мутант, который жрал что-то на полу комнаты. Его слегка ослепило солнцем, и среагировал на меня он не сразу. Оскаленная морда, бугры мышц под изорванной в лохмотья футболкой, огромные когти... Здорово он тут отожрался! Через мгновенье мутант приготовился к прыжку, а я отпрыгнул от окна и пятился, пятился... Стекло со звоном разлетелось, и серая мускулистая туша вылетела наружу. Млять! Я недолго думая рванул в дом, где тусовалась зомби-бабка, и закрыл за собой дверь. Сначала на крючок, а потом, после глухого удара о доски двери – и на засов. Я прошел внутрь дома и затаился в коридорчике. Снаружи мутант нарезал круги вокруг дома. Бабка скреблась в дверь кухни и здорово меня напрягала! А мутант что-то замышлял, там, на улице! В общем, у меня не выдержали нервы, я вломился на кухню и пальнул из ружья в голову бабульке. В патроне была дробь, и голова разлетелась, перекрасив всю кухню в неприятные красные оттенки. В этот же самый момент в дверь дома ломанулся мутанат, и я, дрожащими руками перезарядив ружье, убрался с кухни. Мутант был, по всей видимости, не тупой. Он понял, что в дверь ломиться не стоит. Тем более опыт выбивания окон у него был... Короче, его туша мелькнула у окна одной из комнат, я рванулся туда, и в тот момент, когда когтистые лапы выдергивали оконную раму, я выстрелил из обоих стволов ему в рожу. Пулей и мелкой дробью. Убить не убило, но взбодрило мутанта здорово. Он как-то вприсядку шмыгнул за колодец и замер там, дав возможность мне перезарядиться. Черт! Что делать! Хрена с два я убью его из ружья! Целый магазин из “калаша” в такого чудика высаживали, и то бывало шевелился еще! Разве что в башку попасть еще несколько раз... Да не такой я охренительный стрелок, если честно... Я оперся о стену и выдохнул. И вот что я мог сделать теперь? Подождав пару минут я ме-едленно выглянул во двор. МЛЯТЬ!!! Эта скотина уже подкралась под самое разбитое окно! Я успел шмальнуть в него один раз, и отпрянуть, рухнув на спину, прежде чем мускулистая лапа и рожа с полной острых клыков пастью появилась в оконном проеме. Я выстрелил снова, попал, кажется... В общем, он делся куда-то, а я вскочил и выхватил топор, который, кстати, больно впился мне в задницу при падении. Вовремя я! Мутант не оставил попыток добраться до меня! Его раскуроченная выстрелами башка и простреленная лапа вовсе не убавили желания сожрать меня! Страшилище подтянулось на лапах, желая проникнуть внутрь дома, но я рубанул прямо возле когтей, и мутант, захрипев, рухнул на землю. Кажется, я побеждаю! А вот нихрена! У него были целые задние лапы, и оттолкнувшись ими, монстр вскочил на подоконник. Я замахнулся топором, готовясь сдохнуть с оружием в руках... – Убейте его!!! Хлопнуло несколько выстрелов, и мутант рухнул внутрь дома, продырявленный пулями. Я принялся рубить его топором, не обращая внимание на крики и лошадиное ржание на улице. Когда в окно заглянул белобрысый парень в черном плаще, я был похож на заправского мясника, который только что закончил разделывать свиную тушу. Он посмотрел на меня, на то, что осталось от мутанта и белозубо улыбнулся. 2.2. Тирания, или роль личности в истории Я впервые в жизни сидел в седле. На лошади, в общем. Спокойная гнедая кобылка флегматично рысила следом за остальными всадниками, а я удивлялся всему, что видел вокруг, как маленький ребенок, которого привели в детский садик. Ну, во-первых, вот эти ребята в черных плащах. У каждого из них на рукаве была повязка: черного цвета, с черепом и костями. Внушает, знаете ли... Они были хорошо вооружены, в основном – винтовками и пистолетами, но была и парочка автоматов. На мой вопрос, кто они такие, парень по фамилии Руденко ответил: – Опричники мы. Тирану служим. Это вообще как понимать? Вот так вот сразу – “опричники”? “Тиран”? Правда, при этом Руденко безбожно скалил зубы, остальные тоже – посмеивались. Но ружье забрали. А топор и тесак – оставили. (вообще, опричники – это была такая спецслужба в 16 веке у Ивана Грозного, кто не знает) Отряд состоял из двенадцати “опричников”, и одного они сегодня потеряли. Как сказал командир отряда, Сан Саныч, сцепились они с какими-то нехорошими дядями, которые пришли из-под Минска. – А вы – хорошие? – спросили я. – Не-е-е! – снова заулыбались опричники. – Гляди, какие мы злые! Сан Саныч продемонстрировал мне повязку на рукаве, а потом показал пальцем на три мешка, притороченных к седлу: – Тут морфов головы. Одна, кстати, твоя. Ты его почти убил. – Морфов? – не понял я. – Ну монстры эти, смекаешь? А за их головы Тиран отдельную благодарность выносит. Существенную. Так что – злые мы и страшные, даже не сомневайся. Видишь, что с людями делаем! Мы как раз проезжали линию электропередач. На высокой железной опоре болталось штук восемь зомби, подвешенные за шею при помощи проводов. У каждого на шее была табличка. Черт, мы под Береговым как-то провернули что-то подобное... – А кто это там болтается? Что за люди? – спросил я. – Борцы с тиранией, ясное дело. Погибли за свободу слова и рыночных отношений... – саркастично произнес интеллигентного вида опричник. Этот парень мне скорее напоминал молодого университетского преподавателя: очки, аккуратная стрижка, подстриженная борода... Вообще тут очень разная компания подобралась, даже странно! Мы въезжали в деревню. Вывеска гласила, что сей населенный пункт называется Беличи, и на ней были намалеваны через трафарет уже знакомые череп и кости, и надпись, мол не влезай, убьет. Дорогу перегораживал явно не так давно сооруженный блокпост со шлагбаумом. Дежурили там два мужика с охотничьими ружьями, весьма затрапезной внешности. Завидев нас, они вскочили с насиженных мест и поснимали с головы шапки. А вот это что-то новенькое! Сан Саныч махнул им рукой, а когда приблизились, спросил: – Как тут у вас, мужики? Без происшествий? – Да все слава Богу, уже неделю как все тихо! – Ну, счастливо оставаться, мужики. – Счастливой дороги, господа опричники! Копыта цокали уже почти в центре деревни, а мужики все боялись сесть, и стояли по струнке. Остановились перед магазином. Тут тоже дежурил мужик с охотничьим ружьем. Два опричника спешились, сняли переметные сумы и внесли их в магазин. – Сигареты тут, и лекарства кое-какие, – пояснил Руденко. – Нас просят – мы ищем. – А-а-а! Мы продолжили путь, и я здорово натер себе ноги и все, что пониже спины. Сижу в седле как... Как лох какой-то. – Долго еще? Куда вообще вы меня везете? – Мы? Ты ж сам едешь! – хохотнул Руденко. – В Замок везем, к Тирану. Сам скоро увидишь, километра три еще... Замок? Если раньше мне все это показалось Диким Западом, то теперь мне показалось что я попал прямиком в Средневековье. Я так и сказал. А тот интеллигент посмотрел на меня поверх очков и сказал: – Угадал. Оно и есть. Миновав деревню, мы попетляли по лесной грунтовой дороге и в какой-то момент оказались на опушке... Солнце заливало лучами зеленые луга, дорогу, которая поднималась от подножия к вершине холма, нависающего над рекой... И настоящий замок на холме! Высокий частокол, сторожевые башенки, черепичные крыши деревянных домов... Да что же это такое? Я проморгался, и начал замечать детали: мешки с песком, прожекторы и пулеметы на башенках, ограду из колючей проволоки, которая опоясывала замок в два ряда, чердачное окно одного из домов за частоколом – явно ПВХ... Технологичный такой замок получался! Опричники заулыбались, увидев мою реакцию, а я присмотрелся и вообще охренел: над воротами весело развевался на ветру “Веселый Роджер” – черное полотнище с черепом и костями! Когда мы подъехали, ворота отворились, а сверху кто-то поздоровался, а потом крикнул: – Эй, Руденко! Ты мне мармелад привез?! – А жопа у тебя не слипнется? – заржал Руденко, но потом полез в переметную сумку и достал оттуда пакетик жевательного мармелада “Червяки”. – Лови, Серега! Пакетик с мармеладом взлетел в воздух и был пойман цепкими лапами рыжеволосого опричника. – Спасибо, чувак! Перед воротами мы спешились, и Сан Саныч повел свою и мою лошадей в поводу. А мне оставалось только башкой вертеть во все стороны. Увиденное впечатляло. Все было чисто, аккуратно, и продуманно. Как я понял, население замка – это в основном опричники и их семьи, и всего их тут было человек пятьсот-шестьсот. Удивляло то, что все строения были явно новые! Знаете, в последнее время стали популярны эти “евросрубы”, или “евроизбы”, как их там еще называют? Короче, большинство зданий, за исключением каких-то складских помещений вдоль стен, были из дерева. Двух – и трехэтажные, с крышами из металлочерепицы и окнами-ПВХ. Тут явно было электричество, такую вещь как фонари сложно не заметить, и прочие удобства. Например, несколько артезианских скважин и даже небольшая церковь – тоже деревянная. – И куда меня теперь? – спросил я. – Сейчас бросим твои вещи куда-нибудь, а потом я схожу узнаю, может тебя главный примет. – Главный? – Ну Тиран наш, – улыбнулся Сан Саныч. – Ну понятно... Хотя ничего понятно не было. Меня провели в один из домов, во вполне уютную комнату в мансарде и сказали что она пока будет моя. Ружье, кстати, поставили в угол, к моему огромному удивлению. Надо же какие тут либеральные порядки! Перед тем как меня позвали на аудиенцию, я успел умыться и вообще – привести себя в порядок. Для этого тут была раковина с рукомойником, ведро воды, кусок мыла и полотенце. Очень даже неплохо! Я проследовал за блондинистой шевелюрой Руденко к главному зданию. Не знаю, как оно тут у них называлось, но выглядело точно так же как и все остальные: деревянный сруб с черепичной крышей. Разве что этажей было три, над крыльцом нависал балкон, который удерживали деревянные колонны, а с балкона свисал огромный черный флаг с черепом и костями. Руденко оставил меня в какой-то комнате, гд кроме круглого стола и стульев вокруг него ничего и не было. Я подошел к столу и принялся разглядывать карту. На ней был изображен Припятский Национальный парк и окрестные территории: Зубровский и Павликовский районы. Черным маркером была обведена часть названий деревень, в том числе – Беличи. И на берегу реки, как раз там, где я сейчас находился, была нарисована жирная звездочка и подписано это было как “Замок”. – Уже шесть д-деревень под нами. Работают опричники! – сказал кто-то за моей спиной. Я обернулся и оглядел его с головы до ног. Высокий, чуть пониже меня, крепкий мужчины лет сорока пяти. Темные с проседью волосы коротко острижены, темно-карие глаза на смуглом лице смотрят уверенно и иронично. Вообще, такое лицо принято называть волевым – массивные подбородок и нижняя челюсть, четкая линия рта. За собой явно следит – гладко выбрит, черная рубашка выглажена и выстирана. Рукава закатаны по локоть, предплечья мощные, как у армрестлера. Обручальное золотое кольцо на правой руке... Жена за ним следит, по всей видимости... – Здрасте, – сказал я. – П-приветствую, – говорил он размеренно и неторопливо, слегка заикаясь, но это наоборот заставляло прислушиваться к его словам. – Меня эти... Опричники сюда доставили. Вроде как на аудиенцию, – я подозревал, кто передо мной, но раньше времени свои догадки высказывать не стал. – А вы вообще откуда? Чьих будете? – спросил мужчина. – Вообще я из Берегового. Ничьих не буду... В Народной Дружине состою, повязку правда посеял где-то... На полковника Вайсарова работал, экспедитором. Грузы сопровождал в караванах... – И какими судьбами в нашу глушь? – Хотите верьте, хотите нет – не помню. Ехали с караваном в Скупин из Дубровского – это помню. А потом – как будто вырезал кто-то! Он посмотрел на меня внимательно, а потом сказал: – Да вы просто кладезь п-полезной информации.... То есть в Скупине, Береговом и Дубровском – действующие анклавы? – Ну да, не анклавы, а города Республики Беларусь, все как положено... Армия, коммунальные службы, медицина... Он вздохнул глубоко, а потом произнес: – Нет никакой республики. У же п-полторы недели как. У вас на самом деле амнезия, по всей видимости.. Я ошарашено посмотрел на него а потом спросил: – А вы кто, собственно такой? Откуда вы это знаете? – Да тираню тут окрестности в меру своих скромных возможностей... П-поверьте, я знаю о чем говорю. – Так это вы – Тиран? Он глянул мне в глаза, а потом слегка поклонился: – Именно. Собственной п-персоной. У меня в голове проносилось множество мыслей, но повторялась почему-то одна: “А похож, похож! Этот может быть тираном...” – Раз такое дело, представьтесь хотя бы, а я вам расскажу, что вы пропустили... А п-потом мы уже разберемся, что с вами делать... – Женя меня звать. А то вам ваши опричники не сказали? Он мой последний вопрос проигнорировал и заговорил: – Так вот что, Женя. Я изначально предвидел что-то п-подобное. Все-таки у нас не военная диктатура, что бы там не говорила западная пресса... В общем, Браславские озера перестали выходить на связь две недели назад. Ближайшей точкой, из которой поступала информация, была военная часть – кажется, танковые войска, километров пятьдесят оттуда. Сказали, что-то здорово там громыхало... Потом сказали, что пошлют туда разведчиков. И все, ни слова больше. Не п-прошло и недели, как все пошло к ч-черту, – он, вроде как, даже проявил эмоции. А я спросил: – А вы? Откуда все это – замок, опричники ваши... Флаги с черепом и костями? – Я уже сказал, что п-предполагал, что все так и будет. И стал готовиться к этому, на этой территории, в этом национальном парке. Никакой дружины, никаких военных. Я, мои люди и те, кто захотел к нам присоединиться... А п-после того как все пошло к... П-после этого мы стали собирать земли. – А замок? Вот этот частокол, дома... Тут же не было ничего? – Было предприятие деревообрабатывающее, как раз на этом месте. По производству этих домов. – А опричники? Оружие? Тиран иронично глянул на меня и спросил: – А вы, молодой ч-человек, случаем не американский шпион? Ха-ха, если и так, то вам серьезно не повезло... Или повезло? Ч-черт его знает как оно там, в Америке? Если вам и вправду интересно – я расскажу. Мне и вправду было интересно. Хотя гораздо интереснее было, как дела у нас в Береговом и у Лехи в Дубровском, но я торопить события не стал. – Вообще-то я директор местного колледжа лесной промышленности. Был. По образованию – историк, в этом самом колледже историю и преподавал... Как-то так получилось, что военрук у нас был – серьезней некуда. Гонял п-пацанов и в хвост и в гриву... Я вас познакомлю при с-случае. И две конно-спортивные школы в радиусе десяти километров. Вот вам и опричники... Я почесал затылок. Надо же, как у него красиво все получается! – А оружие? Винтовки? – У меня товарищ старшиной в военной части служил. Тут, неподалеку, километров пятнадцать. Там со Второй Мировой склады еще... Как только все это началось, мы вчетвером план действий наметили, и стали потихоньку реализовывать. Уже тогда рассчитывали, что свои проблемы придется решать самостоятельно, без помощи армии или дружины... Я, военрук, товарищ старшина, и один предприниматель, владелец вот этого самого предприятия... Сейчас нас двое осталось... А у вас, в Береговом, как выкрутились? Там вроде с цыганами какая-то история была? – сменил он. Я рассказал ему кратко о происходящем у нас, он поиграл желваками на скулах и спросил: – Нефть, говоришь? И перерабатывающий завод? Я кивнул. – С бензином у нас туго. Оттого и лошадкам цены нет... Как насчет экономического сотрудничества, а? Насколько я знаю у вас ничего не изменилось, военные взяли власть, вот и всё... – А я что? Я там никто вообще. Там полковник Вайсаров всё решает. – Ладно вам! Просто доведете до сведения, что с моей стороны есть такое п-предложение. У нас есть что предложить. Вот такие вот домики – это как минимум. Ну и еще много всяких п-полезностей... – А домики эти... Как вы так быстро отстроились? Я, насколько помню, прежде чем отделывать, они полгода примерно постоять должны? – Ну, во-первых, мы особо не отделывали. Готовые срубы собрали, на которых уже материал был, окна-двери вставили, проконопатили... Да, потом переделывать придется, это точно. Но пока Замок – это самое безопасное место. Тут нет зомби, нет морфов... Только преданные мне люди. – То есть опричники – это ваши студенты из колледжа? – Не только, не только. Но в большинстве своем – да. Безбашенные ребята. Один Руденко чего стоит... Вы имели честь с ним познакомится. – Имел... – я подумал немного и все-таки спросил. – Я видел, как ваши люди убили двух мужчин на берегу Припяти. Безоружных. Как-то это не по-христиански что ли? Взгляд Тирана сразу стал жестким: – Они пытались продать наркотики в одной из моих деревень. В открытую, на площади перед магазином. Думали, раз старая власть закончилась, им все можно! Я сделал обезоруженный жест ладонями: – Понял, понял. Вопросов больше нет... Хотя погодите. Есть один. – Задавайте. – Почему – череп и кости? На жестком лице моего собеседника появилось что-то, похожее на улыбку: – Фургон с сувенирной продукцией. Нашли дня через два п-после того, как... Там этих флагов, всех вариантов и размеров... Ну и в наших условиях, когда мертвецы бродят по земле такой флаг кажется мне самым подходящим, а? В общем, мы мило пообщались. Но вот когда я попросил его помочь связаться с Вайсаровым, он выдал фортель. То есть для тирана, каким он и являлся, в этом не было ничего удивительного. Но я-то пока не воспринимал его в таком качестве, мне он казался обычным мужиком, пускай и сумевшим организовать жизнеспособный анклав.... Короче, Тиран дал мне задание. В десяти километрах отсюда находился поселок городского типа Павликов. Там жил какой-то тип, знакомый Тирана. И у него был спутниковый телефон. Крутой типа, наверное... И я должен был отправиться в этот самый Павликов, найти дом по улице Гоголя, благо, улица эта была рядом с рекой, забраться туда, отыскать чемоданчик с телефоном и доставить это дело назад. Как в компьютерной игре. – А почему я? Вон у вас опричников сколько! – попытался возмутиться я. – П-пожалуйста. Можешь ничего не делать, – спокойно сказал Тиран, и я понял, что если не отправлюсь туда, то никакой связи не будет. – И когда ехать? – Сейчас. Об этом ап-парате одновременно узнали я и мой конкурент, Витя Зареченский. Он на левом берегу свои п-порядки наводит, а я тут, на правом... Бодаемся потихоньку. Мотор на лодку тебе дам, чтобы назад быстро добрался, ружье нормальное... “Моссберг” 12 калибр помповый хочешь? – Хочу! – сказал я. – Только если я сейчас поеду, то там буду к полуночи... Темно, однако. Тиран развел руками и повторил: – Можешь нич-чего не делать. Вот же мать его! Переться в незнакомый город ночью, найти чертов чемоданчик... Это при том что зомби умеют стоять совершенно бесшумно! А мутанты? Или морфы, как их тут называли. Их никто не отменял! Я спросил об этом у Тирана. А он сказал: – П-павликов сейчас мертвый город. Они почти все сразу погибли. У них ни военных частей там нет, ни организованной п-преступности, ни крупного охотничьего общества... Сожрали друг друга в п-первые три дня, кто сбежать не додумался... А где много зомби – там мало морфов. В другие дома не заходи, и жив останешься, я думаю... Ничего себе, он думает... – Как с мотором управляться – покажете? – Покажем... Туда лучше на веслах иди, чтоб шума не делать. В общем, у меня забрали ТОЗ, выдали “Моссберг” и кучу патронов, в основном картечь. Я успел перекусить, выпить банку энергетика из тиранских запасов и меня позвали учиться управляться с мотором. Ничего особенного, если только он не сломается и мне не придется лезть внутрь. Дернул за веревочку, мотор завелся, а потом уже все как два пальца... Я так и не понял, с чего он меня туда выпихнул? Кто их поймет, этих власть имущих? Если он смерти моей хочет – пристрелил бы просто, и в реку сбросил... А так “Моссберг” дал, патронов, мотор... Что мне мешает свалить от него? Об этом я уже думал на середине реки, направляясь к Павликову. Свалить мне мешало только одно: Припять через сотню километров течет уже не по Полесью, а в Зоне отчуждения Чернобыльской АЭС. А туда соваться совсем не в кайф. И пешочком до Берегового оставшиеся десятки километров топать – тоже не айс. Так что, Жека, дуй за спутниковым телефоном... И я дул. Когда показались первые постройки Павликова, уже стемнело. Судя по распечатанной карте, мне нужно было заплыть в затон по левому берегу, и там уже причалить. Честно говоря, было жутковато. Мрачные серые пятиэтажки-“хрущевки”, ржавые баржи, буксиры и теплорходы у берега, ветер, шелестящий в кронах деревьев... Угрюмые тени от всего этого на черной воде, бледная лунная дорожка... Брр! У меня был фонарик, еще из сейфов, но включать я его не стал: это ж чистое безумие, легче заорать во всю глотку, мол здрасте, я приплыл. Затон я нашел не сразу, пришлось грести из-за всех сил, возвращаться. Я видел нескольких мертвецов, они стояли на набережной, впав в свой обычный тупняк, который наступал при долгом отсутствии живой пищи. Ну, теперь у них был я, так что тупняк скоро закончится... Где эта чертова улица Гоголя? Она должна была выходить к берегу затона почти перпендикулярно, но я нихрена не видел из-за долбаных кустов, которыми зарос берег. Делать было нечего, я привязал лодку к одному из этих кустов в подходящем месте, схватил рюкзак, и “Моссберг”, сунул за пояс топор и высадился. День “Д” млять. Высадка в Нормандии. “Моссберг” я повесил на плечо, а в руки все-таки взял топор. Если бахнуть тут двенадцатым калибром, все зомби очнутся и потребуют угощения... Ни разу мне этого не хотелось. Вообще, бродить по ночному городу – дибильная затея. Особенно, если город кишит ожившими мертвецами. Млять! Которые стоят вот так вот неподвижно за фонарным столбом! Я размахнулся и располовинил ему голову. Сволочь такая, у меня волосы на голове дыбом встали! Надо собраться! Я вдохнул-выдохнул и трусцой побежал вперед – искать улицу Гоголя. К черту этих зомби, они тут вроде как медленные, слава Богу! Улицу я нашел быстро. На самом деле, перпендикулярно берегу. Только радости мне это не прибавило. На захолустной улице, в частном секторе – целая толпа зомби. Какого хрена они тут делают?! Крайние уже почуяли меня и стали поворачивать ко мне свои отвратительные рожи... Вот же гадство! Я лихорадочно осмотрелся, и мой взгляд зацепился за бетонные кольца, ну такие, какими обычно укрепляют стенки колодцев. Они лежали возле забора участка, от которого было рукой подать до моей цели.