– Ты чего, опять? Мы же договорились!

– Деда Торима жалко. – я отвернулась от него и вновь устремила взгляд вдаль. Ветер высушивал слезы. Я почувствовала горячее дыхание лиссара у себя на макушке.

– Мне тоже.

Некоторое время летели молча. Я смотрела на окружающие нас красоты и думала. А подумать было о чем. Точнее о ком. Сказать, что я совсем перестала психовать и бояться – значит соврать. Но я держала себя в руках и в панику решила больше не ударяться. Одно ясно – Харта мне бояться не следует, хоть и очень хочется.

В голове кружился просто рой вопросов. Помучавшись около часа, я все же набралась смелости эти вопросы задать.

– Харт, слушай, а откуда взялась эта тварюшка? – я, конечно, имела в виду виверну.

– На нем прилетел ищейка, я думал это очевидно. – давай-давай, ехидничай, я потерплю, зато все узнаю.

– Ищейка? А искал он, конечно же тебя.

– Да.

– И много таких ищущих? – осторожно поинтересовалась. Надо же знать, что в будущем меня ждет. Если Харт, конечно, не планирует от меня избавиться в ближайшем городе. Нет, не так радикально, как я думала сначала, а просто оставить одну.

– Достаточно. – ох что-не нравится мне его вкрадчивый тон.

– Ну и вопрос года: почему они тебя ищут? – я внутренне сжалась в комок, готовая к любому повороту.

– Думаю, тебе лучше не знать подробностей, Рина. Для твоей же безопасности. – ой, какие мы заботливые.

– Что, боишься, что я побегу тебя сдавать со всеми потрохами? – съехидничала я.

– А вдруг? –нет, ну не гад, а?

Я подумала и решила обидеться. Мне еще много о чем хотелось спросить. Например, с чего он вздумал меня целовать. И эта его фраза «Буду защищать по мере сил» тоже насторожила. Но я молчала. Так и сидела, надувшись, в кольце его рук, пока мой желудок не начал возмущаться вынужденной голодовке. После третьего или четвертого его крика о помощи Харт не выдержал.

– Скоро будет уже город. Потерпи еще полчаса.

– Я и терплю. Разве я что-то говорила? – немного резковато отозвалась на его вопрос.

– Ты нет, – непробиваемая невозмутимость, – а вот твой живот довольно красноречив.

– Ну извините, я его не контролирую. – хотелось показать ему язык, но поворачиваться было лень.

Вообще меня как-то укачало. Так что я решила эти полчаса подремать. Что я и сделала, уютно устроившись в руках моего утопленника, закутавшись в одеяло почти с головой.

– Просыпайся соня. – бархатный баритон лиссара мягонько вполз в мое сознание, и я изволила разлепить глазки.

Мы уже приземлились, только почему-то не в городе, а опять в лесу, на довольно большой поляне.

– Я долго спала? – чуть охрипшим голосом спросила у крылатого, который слезал вместе со мной с виверна.

– Часа два.

– Ты же говорил полчаса до города. – возмутилась, но не сильно, помня, что он не любит, когда на него повышают голос.

– Тот мы давно пролетели, это – другой.

– А-а. Ясно. Ну а где же город?

– Во-первых, тебе нужно переодеться. – он смерил меня, одетую в тунику и сапоги, кутающуюся в одеяло, скептическим взглядом, – Во-вторых, виверна мы оставим тут. И в-третьих, сними, пожалуйста швы.

– Уже? Так там же еще ничего не зажило.

Я бесцеремонно подскочила к крылатому, задрала его рубашку и отклеила пластырь. Шок! Не очень аккуратный красноватый шрам и все.

– Так быстро? – тихонько удивилась я.

– А чего ты хотела? У лиссаров отличная регенерация! – как само-собой разумеющееся сказал Харт. – Ну так что? Поможешь?

– Да.

Следующий час я очень аккуратно вынимала из Харта нитки щипчиками для бровей. А что? Удобно. Я даже кончик языка высунула, так сосредоточилась. Мне было очень страшно сделать лиссару больно. Он это видимо просек и когда я потянула очередную ниточку из его бока он вдруг закричал.

– А-а! – я закричала вместе с ним, отдергивая руку с пинцетом, – Больно?! Господи, прости! Я…

И тут я увидела, что этот гад крылатый ржет! Потешается надо мной! Я тут, видите-ли, стараюсь ему больно не сделать, а он! Со сжатыми губами вновь ухватила ниточку и, гаденько посмеявшись про себя, со всей силы дернула.

– Ау! Вот теперь правда больно! – возмутился Харт.

– Так тебе и надо! Пожестче, значит любишь? Ну так я тебе сейчас устрою! – с улыбкой истинного маньяка я потянулась к следующей ниточке.

– Не-не-не! Я помягче люблю! – сквозь смех оправдывался этот гад, – Не надо! Ау! Рина!

О, этот взгляд побитого котеночка! В общем, мстить дальше у меня рука не поднялась.

От нашей полянки до города оказалось не так уж далеко, каких-то пятнадцать минут прогулочным шагом. Буквально через десять метров от места посадки лес резко кончился и до самых городских стен шло поле. Птички пели, солнышко светило и вообще погода была замечательная. И мне бы радоваться, но я опять начала грузиться.

Я изо всех сил старалась не думать о бедном дедушке Ториме, который погиб лишь за то, что был добр к нам с Хартом. Но мысли все равно возвращались к событиям сегодняшнего утра. И, хотя я была тут совершенно не при чем, чувствовала себя виноватой. Стараясь отвлечься стала опять приставать к Харту с расспросами.

– А как называется город? – забегая чуть вперед лиссара задала я первый пришедший в голову вопрос.

– Точно не помню, Вирт, кажется. – пожал плечами Харт.

– А страна? В какой мы стране?

– В Ариме. – Харт подозрительно покосился на меня, кажется понимая, что я теперь не отстану.

– А до Дзартии далеко?

– Не очень. Это соседние страны.

– Здорово! А эта Дзартия, от чего она свободная? – Харт вздохнул.

– От предрассудков.

– А серьезно?

– А я и не шучу.  – усмехнулся он, – Все существующие расы живут там на равных правах. Разрешены межрасовые браки. И никто никогда не будет унижать ребенка за то, что он полукровка. Можно исповедовать любую религию. В общем мир и благодать. – гордо вещал он. А потом добавил тихо и печально, – Была.

Я была бы не я, если бы не прицепилась к этому слову!

– Почему «была»?

Харт посмотрел на меня прищуренными глазами, будто бы оценивая, можно ли мне доверить великую тайну. И, видимо, счел достойной.

– Три года назад в Дзартии произошел переворот. Короля Шартризарда и его жену убили. Несовершеннолетний наследник пропал. А те, кто прибрал власть к рукам придерживаются иной политики, нежели законные правители.

– Король был лиссаром?

– Да.

– То-то у него имечко такое же непроизносимое, как и у тебя. А те, кто совершил переворот, тоже лиссары?

– Да, тоже.

– И политика у них такая, что лиссары – верх эволюции, а остальные – грязь у них под ногами. – с пониманием покивала я.

– Не знаю, что такое «эволюция», но в общем да. А ты откуда знаешь? – слегка удивился он. И взгляд его стал таким, будто в душу смотрит и подозревает в самых страшных грехах.

– Успокойся. Нацизм и расизм, наверное, во всех мирах присутствуют. Даже если живут там одни только люди, и нет ни эльфов, ни гномов, ни кого бы то ни было еще. – печально заключила я. – Дзартия – твоя родина?

– Да.

– А тебе самому что, не нравиться быть венцом творения?

Харт посмотрел на меня с таким омерзением, будто я кучка испражнений того виверна, и даже сделал шаг в сторону. От этого взгляда я и сама почувствовала себя последней скотиной!

– Я пошутила вообще-то, не надо на меня так смотреть.

– Так не шутят, Рина. – покачал головой Харт.

– Извини. – я потупила взгляд.

Мне действительно было стыдно. Видимо я оскорбила крылатого в лучших патриотических чувствах. Как я успела заметить, чувство юмора у лиссара далеко не атрофированное, а значит этот вопрос действительно очень много значит для него.

Когда в поле зрения появились ворота города, Харт почему-то стал забирать сильно левее от них. Меня это не на шутку насторожило.

– Харт, а куда мы идем? Ворота там! – указала я на проход сквозь высокие серые стены рукой.

– Мы не пойдем через ворота. – режим невозмутимости включен.