Ореол романтизма развеялся через три года наших странных отношений. То тут, то там я находила очевидные признаки неверности, но по старой привычке, совсем рядом с ними находила и массу оправданий. Диму это очень забавило. Такая дуреха – любит его и изо всех сил закрывает глаза на измены!

Но уже запущенный процесс недоверия было не остановить. Однажды я почувствовала острую боль предательства где-то в районе груди. Было больно дышать. Я даже обращалась к врачу, но никакого вразумительного диагноза мне не поставили. Потом Дима извинился. Сказал, что это больше не повторится, и я, естественно, поверила. Но спустя несколько месяцев я получила очередной удар под дых. И снова те же грабли: он извиняется, я верю. Верю потому, что привыкла верить тому, что мне говорят. Ведь скажи он мне сразу, что больше меня не любит – это было бы честно, и он тут же стал бы свободен. Но Дима считал иначе. Зачем от чего-то отказываться, когда это не сильно напрягает? Я не устраивала скандалов, не бросалась с визгом на его подружек. Представляю, как они все надо мной смеялись.

В общем, во второй раз я его тоже его простила. Но в душе у меня уже что-то умерло. Иногда мне казалось, что без него дышится легче. Я приросла к Диме всей кожей. Оторваться никак не получалось, и он продолжал пользоваться мной. Даже понимая, что между нами что-то не так, я болезненно любила его.

По ночам я просыпалась от кошмаров. Мне снились измены. Именно эти до неприличия реалистичные сны и поставили точку в наших отношениях. Это все было невыносимо. Каждый вечер я ложилась в кровать с содроганием, ожидая новый порно-сон с участием своего парня и всех девушек Новороссийска.

С Димой было официально покончено за один вечер. Я удалила все его контакты из своей жизни, выбросила все, что он мне подарил. Есть хороший анекдот, когда девушка, расставаясь с парнем, хочет выбросить подарки, но потом осекается: ведь плюшевый мишка не виноват, что парень оказался мудаком. Я выкинула все и наконец-то смогла выспаться.

Куда сложнее было с личными встречами, ведь тогда мы писали диплом, и иногда пересекались в университете. Это было мучительнее всего. Не смотря на здравый голос разума, душа моя – как намертво пришитая к нему – болела и жаждала встреч. Мы не разговаривали, но я так хотела, чтобы он заговорил со мной первым. Засыпая, я рисовала в своем воображении мечты о том, что он вернется и, наконец, оценит меня.

Моя лучшая подруга Лена, с которой мы были вместе со школьной скамьи, сразу же после разрыва устроила мне курс интенсивной терапии и «лечила» меня целый год, но, кажется, так до сих пор и не «выписала». В ее арсенале было все: кардинальная смена имиджа, шоппинг, свидания вслепую, поиск новых хобби. Надо признаться, кое-что дало свои результаты. Мой гардероб наполнился стильными нарядами, я впервые стала нравиться себе в зеркале. Но самое главное, я, наконец, перестала ждать, что Дима вернется. Моя самооценка выросла в разы, но вместе с этим появилось чувство недоверия к каждому мужчине, и четкое ощущение, что счастливая любовь бывает только в дурацком кино. В свои двадцать с небольшим я сделалась душевным инвалидом. Лучше я буду всю жизнь одна, чем снова пройду через все это.

Пролив изрядное количество слез в подушку, однажды утром я вышла на балкон и увидела картину, совершенно поразившую меня своей чистотой и силой жизни. Новороссийск пробуждался ото сна. Над небесно-голубой гладью Цемесской бухты стояла дымка, постепенно растворяющаяся в лучах утреннего солнца. Редкие машины уже спешили по своим делам. Щебетали птицы, ветер шелестел зеленой листвой под окнами. Как будто раньше я ничего этого не замечала! Все было таким ярким, новым и сочным, что я, наконец, поняла – моя жизнь продолжается. Прошлое больше не властно надо мной, я надежно закрыла его в потайной комнате своей души.

Жизнь шла своим чередом, у меня была интересная работа, машина, поездки. Мое сердце всеми силами пыталось отгородиться от любой возможности влюбиться, словно от опасной болезни. Сознание как будто раздвоилось. Меня было две, но если копать глубже, то, пожалуй, даже три. Первая я, не смотря ни на что, верила, что любовь и счастье еще ждут где-то впереди, ведь все просто не может кончиться так рано. Вторая я была настроена скептически, и уже заранее знала обратное – все это чушь, не стоит обольщаться. Плавали, знаем. И третья я – была просто я, которая никак не могла не констатировать наличие двух других «я» с диаметрально противоположными мнениями. Вся эта веселая компания мирно существовала у меня в голове и извлекалась оттуда в зависимости от ситуации.

Любые попытки завести новые отношения проваливались с треском. Я не проявляла должного упорства, и быстро отступала, только увидев очередного кандидата, «случайно» подсунутого Леной. В конце концов, отчаялась и она, понимая, что в моем случае возможны только два исхода: вечное одиночество или чудо.

На сегодняшний день я находила свою жизнь довольно комфортной. Объективно у меня все было в порядке: отличное здоровье, любимая работа, возможность путешествовать. Я даже жила отдельно от родителей.

Единственное, что меня напрягало в родительском доме – это неиссякаемые толпы гостей. Когда мы перебрались в Новороссийск, у нас вдруг обнаружилось огромное количество родственников и друзей со всей страны. Летом они, конечно же, по очереди гостили у нас.

Когда я была совсем маленькой, мне даже нравились все эти люди. Они играли со мной, привозили подарки. Но чем старше я становилась, тем больше они начинали меня раздражать. Хотелось побыть наедине с моими мыслями, ведь я казалась себе уже такой взрослой в четырнадцать, а они почему-то до сих пор привозили мне дурацкие игрушки и воспринимали как ребенка. Дальше – больше. Когда я окончила школу и училась в университете, игрушки закончились, но каждый год меня встречал один и тот же вопрос – «Замуж-то не вышла?». Тогда я встречалась с Димой и замуж он, конечно, меня не звал. Тяжелее всего было, когда мы расстались. Я отвечала, что нет, не вышла, а в ответ, в собственном доме, получала удар ножом в спину – фразу из серии «Да? У тебя же вроде был парень, чего не женитесь?». Родители, услышав эти вопросы, делали за моей спиной жестами какие-то знаки, чтобы очередной гость прекратил добивать их дочь, измученную душевными страданиями. Все это было невыносимо. Каждого нового родственника и друга семьи я ждала с дергающимся глазом.

Как только у меня появилась финансовая возможность съехать, я тут же это сделала. Мои родители, добрые и крайне гостеприимные люди, приняли такое решение скептически. За годы проживания в Новороссийске они стали южанами не по крови, но по призванию, и не могли понять мое стремление к обособленности. Так или иначе, я сняла квартиру в центре города с прекрасным видом на бухту и горы. Теперь никто не мог помешать мне жалеть себя за грустное прошлое и периодически плакать над не менее грустным настоящим. Снаружи все было отлично, но внутри я была невероятно одинока и никак не могла это изменить.

В этот раз я не смогла ловко раскидать командировочный бюджет, поэтому пришлось ехать в Севастополь на автобусе, а не на своей машине. Впереди меня ждала ночная дорога, переправа через Керченский пролив на пароме и еще несколько часов пути по Крымскому полуострову.

Я давно хотела побывать в Крыму, но собиралась сделать это по мосту, открыть который планировали только в будущем году. Разговоры в автобусе стихли уже в районе Анапы, пассажиры засыпали, а я слушала музыку в наушниках. За окном было темное небо, усыпанное миллионами звезд. Очередная командировка, очередная дорога.

В такие моменты очень приятно о чем-то, а лучше о ком-то, мечтать. Едешь себе в автобусе, его слегка покачивает, в голове играет любимая музыка, под которую ты и твой объект воздыханий можете красиво танцевать, обниматься, гулять, заниматься сексом, в общем, полноценная счастливая жизнь под музыку. Практически клип. Обидно, что в эту дорогу мне было совершенно не о ком мечтать.