– Необычно, прямо скажем. Изумительная наследственность.

– Вот вы думаете – крылья, замечательно как, красиво, а ведь и в голову не приходит, какая это жуткая морока.

– В чём сложности? Хотите ещё сигарету?

– Спасибо, сначала эту докурю. Смотрите сами: по пояс голым ходить неловко и неудобно: жара, мошки, комары, зимой холодно, а под одеждой они преют. Приходится сидеть на улице, выветриваться, иначе в доме запах, как от старой подмокшей перины. В перьях частенько разная гадость заводится, жене приходится травяным отваром обрабатывать, а сами видите, какие они здоровущие – намучаешься, пока всё промоешь. Спать приходится на животе. Если на спину лечь, так их расправить надо – получается, что мне одному во всей спальне тесно будет. И вообще с крыльями жарко и кожа от пуха чешется – радости мало, поверьте мне. Сейчас вот думаем, пока ости не окрепли, пока мягкие, может, Дёньке купируем их…

– Что вы говорите такое! – взвился я в необычайном душевном состоянии. – Природа или бог, уж не знаю, кто именно, наградили вас мечтою всего человечества: крыльями за спиной, а вы —«купировать»! Как хвост собачий, в самом деле!

– Человечество все время о глупостях мечтает. А пусть попробуют круглогодично в эдаком пальто демисезонном с одной стороны организма ходить, да шашелем всяким, потливостью да опрелостями через это мучаться; и таскать их тяжело, и на погоду ноют, не хуже ревматических суставов. Да что там объяснять, это прочувствовать надо! Давайте вашу сигарету.

Я протянул ему всю пачку с зажигалкой. Тут в окне высветился пацаненок и крикнул:

– Па, мама просила за курой сходить!

– Чего раньше не сказал?

– Забыл!

И скрылся из видимости.

– Ох-хо, – вздохнул Божедар, выпрямляясь. – Что ж, Игорь… Позволите без батюшки?

– Конечно, о чем речь!

– Пройдемся до курятника, заодно и обувь вам закажем.

– Так ваши ботинки из куриной кожи? Ни за что бы не догадался! – Я вскочил со скамейки и устремился за Божедаром, норовя подойти поближе к его рыжеватым крыльям и рассмотреть явление вблизи.

– Потрогать можно?

– Жена сегодня ещё не обрабатывала. Сполоснем травкой, потом трогайте на здоровье.

Неторопливым шагом мы вышли на опушку и устремились в долину. Минут через десять показалась постройка, напоминавшая чистенькую птицеферму с открытым загоном, обнесенным высоким деревянным забором и сверху отчего-то – колючей металлической сеткой.

– Подождите здесь, сейчас вернусь. – Божедар оставил меня у забора и отошел, а я остался изучать окрестности.

В заборе, на уровне моего лица, виднелось окошечко, закрытое деревянной створкой с ручкой-скобой. Я возьми да и открой из любопытства. Гляжу, а на меня в упор, прямо таки вплотную, смотрят два круглых красноватых злобных глаза. Уставились мы друг на друга и глядим. Сердцем понимаю, что от этих глаз хорошего не жди, а сделать чего – не знаю. Пялюсь дурак-дураком… Тут из здания вышел Божедар и увидал меня у оконца.

– Отойдите! – Подбежав, он толкнул меня в плечо. Я отшатнулся, и в тот же миг в оконце выдвинулся громадный клюв и со скрежетом застрял на половине.

– Что ж вы так неосторожно, в самом-то деле! – Божедар с досадой двинул кулаком по клюву, и тот нехотя убрался. После чего Божедар захлопнул створку. – Аккуратнее будьте!

– Что это было? – поинтересовался я, из последних своих сил вспоминая что-то важное.

– Идемте, покажу.

Он повел меня в деревянную постройку, сообщавшуюся с загоном, где нас встретил невысокий юркий господин в голубом халате.

– Розик, – обратился к нему Божедар, – вот, познакомься, писатель. Интересуется твоим хозяйством.

– Значит, это вы недалеко от нас застряли? – заулыбался Розик острыми улыбками. Я не ответил. Я только и мог, что смотреть с раскрытым ртом, как за плотной металлической сеткой, прикрывавшей окна, виднелся загон, кишевший… разрази меня всё и все! – птеродактилями! Зачарованно я наблюдал за их толчеей, отрывочно воспринимая разговоры:

– Розик, только дай потрошеного и покрупнее, сам видишь, у нас гость. Ещё кожа нужна на тапочки.

– Размер снимали?

– Нет, пока к Феофласту не заходили.

– Сначала размеры снимите, а я уж высчитаю количество и выдам, сколько требуется. Цыплят сейчас немного, не сезон, чуть экономить приходится. Какой-то гость у тебя необщительный.

– Он только-только с Большой земли прибыл, не адаптировался еще.

– А, тогда понятно, – улыбнулся Розик, с веселым пониманием глядя на меня.

– Можно присесть куда-нибудь? – Я тихонько икнул и опять подвернул охромевшую ногу.

– Разумеется! – Розик принес небольшой деревянный стульчик, похожий на детский, разве что выгнутой дырки на сидении не хватало. – Присаживайтесь, пожалуйста.

Я пристроил свой творожно-йогуртовый зад на стульчик и спросил разрешения закурить. На ферме не курили, но для меня сделали исключение. Закурив, я стал смотреть, как за плотной металлической сеткой толкутся рептилии «птерозавры», издававшие то пронзительные вопли, то утробное щелканье. Розик с Божедаром вежливо ожидали, пока я накурюсь и насмотрюсь.

– Это птеродактили, да? – решил я уточнить на всякий случай.

– Пальцекрылы, – с готовностью отозвался Розик, – мы называем их пальцекрылами.

– Это, в общем-то, одно и то же, – широко улыбнулся я, удивительно легким образом поднимаясь со стульчика.

Розик вынес объемный бумажный пакет и вручил Божедару.

– Крупный? – Божедар заглянул внутрь. – Потрошеный?

– Всё как по заказу.

– Спасибо, до свидания.

– Счастливо.

Мы вышли во двор и двинулись в обратный путь. Идти молча было неловко.

– Интересное имя Розик, – сказал я. – Это, видимо, сокращение? Как оно целиком звучит?

– Розмарин, – ответил Божедар и добавил едва ли не шепотом: – Он, наверное, еврей! Хотя это точно не известно. Но пальцекрылы у него всегда отличные, свежие, не придерешься.

– Как все-таки ваше поселение называется?

– Да никак, просто – местечко под солнцем.

– А кроме птер… пальцекрылов каким еще мясом питаетесь? – Я огляделся на всякий случай – не дышит ли в спину какая-нибудь тиранозавричья морда?

– Пальцекрылы наше основное мясо, оно питательное и вкусное. Ещё рыбу ловим. А пальцекрылы, даром что вкусные, жутко подлые и злобные твари, ума не приложу, как Розик с ними управляется, да ещё и в одиночку.

Вскоре мы дошли до дома. Навстречу вышла тоненькая удивительно красивая женщина с иссиня-черными атласными волосами и такой молочно-белой кожей, что казалось, от неё исходит голубоватое лунное сияние.

– Знакомьтесь – Луната, моя жена, – представил Божедар. – Луната, это Игорь, он погостит у нас.

– Здравствуйте, очень рада. – Женщина сверкнула в улыбке идеальными белоснежными зубами. – Скоро обедать будем. Дарик, помоги картошку почистить. А вы проходите в гостиную, отдыхайте.

Меня проводили в просторную замечательно обставленную комнату и усадили за стол у распахнутого окна. Крылатый пострелёнок то и дело прибегал спросить, всё ли у меня хорошо и не надо ли мне чего, пока папа не прикрикнул, чтобы не мешал гостю отдыхать. Подперев ладонью щеку, я стал смотреть в окно, пытаясь отвлечься и подлечить нервы ветерком и птичками.

– День добрый! – В окне возникло лицо портретно красивого длинноволосого блондина. – А хозяева где?

– На кухне хлопочут.

– Я в долину иду. Может, нужны им какие-нибудь продукты?

– Сейчас спрошу. Давайте знакомиться, – я весело поднялся, ощущая себя практически членом чудесного крылато-лунного семейства, обошел стол и протянул через подоконник руку для знакомства. – Иг…

Блондин оказался кентавром. Увидев выражение моего лица, он устроил на подоконнике загорелые мускулистые руки и с улыбкой, медленно, внятно проговорил:

– Успокойтесь, глубоко подышите, а потом ответьте: не надо ли чего-нибудь привезти из долины? А то я, извините, тороплюсь.

Отлично развитый мускулистый торс, загорелая до цвета бронзы кожа, масть гнедая, целиком – покрупнее обыкновенной лошади… Хвост роскошный, и копыта блестят!