–Это ты во всем виноват! Ты! И только ты! – разорвалась как снаряд Джесс. Ее голос дрожал, становился каким-то металлическим и нечеловечески низким, это больше была не моя жена. – Мы здесь только из-за тебя! Ты терзал меня все это время, рассказывая свои прекрасные сказки о любви, счастье, пичкал меня этой чушью из-за дня в день, клялся исправиться, а ты что? – продолжала разносить меня «моя жена»,– ты уничтожил меня! Ты разорвал мое сердце, истоптал его, загубил всю жизнь и меня. Мы тут по твоей вине! – срывая голос орала она.
–Что… что ты несешь? – еле выдавил я. Слова не то, что не могли выйти из меня, они даже не появлялись в моей голове. Я был беспомощен, как младенец брошенный в лесу на съедение волкам. – я… я просто пытался любить тебя и быть хорошим…
–Чушь! Ты лжец и всегда им был! Ты сам слышишь то, что ты городишь? Ты пичкал меня своим враньем день ото дня, спал с кем попало, притворялся, что любишь меня лишь потому, что я была для тебя лучшей партией! Ты знал, как я любила тебя, ты знал, что моя семья богата, ты просто меня использовал! Гореть тебе в аду, Блейк! Тебе там самое место!– дальше ее голос снова стал спокойным, но все еще загробно ледяным и пугающим – кстати говоря, как тебе твое тело? Понравилось? – все та же тошнотворная улыбка проявилась на мертвецки бледном лице, еще больше выделяя черные круги под пустыми глазами.
–Откуда ты знаешь? Тебя там не…– начал лепетать я, как моя собеседница вновь не дала закончить.
–было? Я была там. Я всегда была и везде. Я вечна. Ты мертв, Алекс, мертв! Ты лишь холодный кусок мерзкого изуродонного мяса на столе. Ты видел себя. Ты в морге! И я. Твоя благоверная, -издевательски играла она голосом.
–Нет, это чушь. Мы оба знаем. Мы в доме. Мы его купили, помнишь?
–А ты? Ты помнишь, как ты его покупал? Ты помнишь, как ты его смотрел? Ты помнишь, как ты платил за него? А хоть что-то после аварии? Хоть малейшую мелочь, про которую, я тебе не говорила? Ничего не было, мой дорогой, ничего. Ты сдох, и с этим ничего не поделаешь.
–Но мы же говорим. Я чувствую боль, страх, я не умер, – уже пытаясь убедить себя, продолжал я.
–О, нет, нет, мой дорогой. Ты мертвее мертвого, как и твоя женушка. Видишь ли, ты в аду. Точнее на его границе. Наверху пока определяют место для тебя. Я же всегда был за самое строгое наказание, но там что-то медлят. Мало того, что ты трус, лгун и предатель, ты еще и ее заставил сделать аборт. Ты убил своего не рождённого ребенка – начала орать Джесс, испуская из своей пасти смольно черные слюни, которые как кислота прожигали обшивку дивана, приземляясь на нее.
–Нет, этого не может быть – начал оправдываться я. – я не знал…
–Конечно, нет. Она решила не говорить тебе. Она предпочла убить ребенка еще до того, как он узнает такого отца. Лучше вообще не появляться на свет, чем с тобой во главе стола. Кстати, она уже там, дальше. Коптится до хрустящей корочки. Не хочешь кусочек?
–Бред, не, ты все выдумываешь. И вообще, это очередная…
–Галлюцинация? Нет, прости, Алекс, ты в норме. Ты- не псих. Тут все намного интереснее. Видишь ли, тьма скоро настигнет тебя, хочешь ты этого или нет. Скоро остатки твоей души угаснут, и ты станешь безмолвным духом в преисподнии. И так будет длиться вечность. Ты будешь влачить свое бездарное, жалкое существование день за днем, день за днем… Весело, не правда ли?
Я просто не мог поверить в услышанное. Но осознание всего, и самое ужасное мысли насчет правоты этих слов стали все больше и больше пускать корни в моей душе, заставляя меня все больше и больше тонуть в море отчаяния и меланхолии. Я больше не испытывал страх, я испытывал стыд и непередаваемую грусть. Я пытался вдохнуть воздух, но все то, что накопилось во мне за время этой небольшой немой исповеди, наполнило меня до отказа, вытеснив любое место для воздуха. Я хотел умчаться как можно дальше, без разницы куда, хоть в тот морг, лишь бы не видеть лица Джесс, пусть оно и не принадлежало ей больше. Эти пустые глазищи пялились на меня победоносно, осознавая, что речам этого демона удалось сломить мою волю окончательно.
–Мне, мне надо пройтись – кое-как промямлил я, тяжело вставая с дивана. Я старался не встречаться с ней глазами, я не мог. Теперь я понял, что я сделал с ней. Я понял, что я был причиной всех ее неудач, всех ее страданий. Мы и поехали в тот день из-за меня, ведь она нашла эту дурацкую переписку в моем телефоне, мы ехали подавать на развод. Я превратил всю ее жизнь в настоящий ад, и теперь после смерти, снова из-за меня, она продолжила свои мучения.
–Куда же ты, мой дорогой? – немного наигранно спросило нечто на диване. – Бежать некуда. Ты никуда от меня не пойдешь, – издевательски пропело оно последние слова. Мне было уже глубоко плевать на то, что оно говорило. Я просто шел прочь из дома, терзая себя мыслями о своих деяниях подобно Церберу в Аиде, что терзает грешников. Я был своим собственным палачом. Я брел по мертвой выгоревшей траве. Теперь все приняло свой истинный облик. Все было выжжено и мертво. Тьма и тени были повсюду. Они роем разъяренных диких ос вились вокруг дома и меня, время от времени делая яростные выпады в мою сторону, толкая и царапая меня. После очередного такого удара, чувства пришли ко мне. Я вспомнил одну вещь, ту самую, которая могла вернуть меня в мир, которая могла опровергнуть все то, что я слышал. Я помнил, как я приехал, а значит, это было. Только я собрался рвануть к машине, как тяжелая, холодная рука опустилась мне на плечо, остановив меня. Это была Джесс. Она продолжала неестественно уродливо улыбаться и что-то шептать на неизвестном мне языке. Я с титаническими усилиями вырвался из ее хватки и побежал в сторону машины. Вдруг из неоткуда вылетел Вуф, которому это место явно было не по нраву. Он мчался и заливисто лаял во все стороны, словно пытаясь так отогнать тени, которые пытались настигнуть его. Кое-как добравшись до фургона, я открыл дверь, но тут непреодолимая сила вырвала меня из салона машины и отбросила немного в сторону. Джесс, вся объятая черным пламенем теней буквально висела в нескольких сантиметрах над мертвой, проклятой землей. Она хохотала настолько жутко, что ее стальной лязг эхом отдавался в моей голове. Я упал на колени и закрыл уши, как тут я услышал пронзительный визг моего пса, тени окончательно окружили его и начали впиваться своими клыками в его плоть. Вуф умоляюще скулил, то и время оглядываясь в мою сторону. Джесс оказалась в сантиметрах от меня, вытянув руки ко мне, она продолжала двигаться, хохоча, и в этот момент я увидел огромный камень у своих ног. Я схватил его, и, не целясь, метнул его в сторону Джесс. Смех смолк. Раздался звук чего-то тяжелого падающего на землю. Я не мог заставить себя посмотреть, что это было, но мне хватило сил сесть в пикап и включить свет. Ангельски белые потоки света рассекли плотную стену тьмы, и тени, терзающие моего бедного пса, развеялись, улетая куда-то в глубины ада, откуда они и пришли. Обессиленный, я вывалился и машины и пополз на четвереньках к псу, который продолжал жалобно скулить. Все его тело было покрыто рваными ранами, из которых не переставала сочиться горячая, густая кровь. Мой пес умирал, и я ничего не мог с этим сделать. Я все-таки собрал все оставшиеся силы и взял его на руки. Я просто не мог его тут оставить. Я перетащил его в кабину и укрыл своей курткой. Я надеялся лишь на то, что он сможет протянуть хоть еще немного, чтобы он умер не в этом адском лесу. Все, что оставалось сделать – вдавить педаль газа до упора и мчать прочь отсюда, прочь от этого дома, этих теней, этого леса. Но одно не могло остаться просто так. Одну вещь я не мог просто так оставить – Джесс. Собрав все оставшееся мужество, я взглянул в зеркало заднего вида и увидел ее. Она лежала на густой, приветливой, родной зеленой траве, которая по-матерински, обнимала ее. Рядом с ее разбитой головой лежал булыжник, который я швырнул. Бездыханное тело моей жены просто было там. Я убил ее. И Вуф был в порядке. Кровь была не его, а Джесс. Он скулил не потому, что его терзали какие-то «тени», а потому что я терзал всю нашу семью, и Джесс была ближе всех к нему. Я был настоящим злодеем все это время. Весь ад был в моей голове.
