Устав, как последние бродяги, перелопатившие в поисках съестного все окрестные мусорные баки, наконец-то обнаружили под маленькой пушистой елочкой низкорослого мужичка с зеленой бородой, одетого в симпатичный тулупчик из бурого мха. Тот дрожал всем телом и от страха выбивал дробь по-заячьи выдающимися вперед зубами.

– Живым не дамся, – предупредил Леший, покрепче обхватил еловый ствол, слился с ним в страстном объятии и тоненько завыл:

– Ы-ы-ы…

Смеясь, мы принялись убеждать его в своих мирных намерениях, но он не верил – нервно косился в сторону хромоногого атамана и предлагал откупиться, произведя натуральный обмен.

– Шишками или болотной осокой? – потешались мы. – А может, волчьей ягодой?

– Почему – осокой? Какая с нее польза? Я вам Белолапого отдам, – обиделся лесной хозяин. – Он ко мне два месяца назад совсем махоньким приблудился, я его кормил, учил. Вы не сомневайтесь: он хоть и добрый, но умный – за хозяина любому глотку перегрызет. – Видя, что мы ведем себя мирно, старичок расслабился и отлип-таки от деревца. – Привязался я к Белолапому. Жалко будет с ним расставаться. – Мохнатая рука утерла с густых зеленых ресниц слезу. – Веселый он, да и в лесном хозяйстве помощник хороший: кикимор гоняет, ворон да куниц пугает – не позволяет птичьи гнезда разорять.

Мы упирались: неведомая зверушка при всех ее несомненных достоинствах была нам без надобности – получить бы внятный ответ на конкретный вопрос: как развеселить плаксу Несмеяну?

Дедушка внезапно разозлился, обозвал нас невеждами и неслухами, а потом, все больше распаляясь на бестолковых собеседников, раздулся, как воздушный шар:

– Берите, что дают и будьте благодарны за помощь! – гневно пророкотал он, нависая над нами, как огромная пивная бочка.

Мы растерянно молчали, не зная, что предпринять. Леший же, выпустив пар, стал прежним маленьким безобидным старичком-лесовичком размером с пенек.

– Это у меня нервная разрядка, – пояснил он. – Совсем навье доконало. До недавнего времени лесные обитатели жили тихо-мирно, и их никто не беспокоил. Люди исправно навещали схороненных на местном погосте усопших, в гости к сродственникам в соседнее сельцо захаживали.

Да только покойнички-то вдруг из могилок повылазили и начали по округе разбредаться. Привидения появились: сидят, как невиданные пичуги, по ночам на елях и дубах – переливаются в лунном свете. Всех сов да филинов распугали, проклятые!

Припозднившиеся селяне, за полночь возвращавшиеся из гостей, при виде их от страха замертво падают – их потом белым днем целыми ватагами разыскивают, чтоб не так страшно было.

Обезлюдел лес. Один я остался: не над кем подшутить – кругами поводить! Кикиморы под трухлявыми корягами попрятались, новостями не делятся. Водяной в гости не заглядывает – не с кем поразвлечься на старости лет, в картишки перекинуться. Только змеюки здоровенные ползают, да черные тени шастают. Мне уж начало казаться, что так всегда было. Спасибо вам, добрые люди, за помощь вашу своевременную, – неожиданно заключил он.

– Но мы же еще ничего не сделали… – растерялась я.

– Сделали-сделали, – возразил лесовик. – А нет – так сделаете! – И, немного помолчав, добавил: – А Белолапого забирайте, ваш он теперь, не сомневайтесь – мое слово крепкое. Еще и поблагодарите потом, на обратном пути. – Повернулся ко мне и, потянув за руку, заставил наклониться, и прошептал на ухо:

– Не бойся ничего, девонька, и не верь тому, что наяву увидишь. Все будет так, как ты захочешь, а закончится – хорошо…

После такого странного напутствия дедушка-лесовик растаял вместе с моим сном. Открыв глаза, я первым делом подумала о таинственном Белолапом – мы ведь так и не успели спросить у Лешего, что же за существо он нам сосватал и, главное – зачем?

* * *

Не успела я привести себя в порядок, как в дверь забарабанили выспавшиеся спутники.

– Просыпайся, почемучка-полуночница. Ждем тебя внизу. – Судя по голосу, Иван выспался и пребывал в хорошем настроении. – И поторопись, если не хочешь остаться голодной: у мужчин с утра зверский аппетит!

Собирать было особенно нечего: наскоро умывшись, я присоединилась к едокам.

– Похоже, в ближайшее время нашу дружную команду ожидает пополнение, – обрадовала я друзей, проглотив первую ложку наивкуснейшей манной каши.

Парни напряглись и пристально посмотрели на меня в ожидании подвоха. Но я решила немного помучить их неизвестностью и, как ни в чем не бывало, продолжала уписывать завтрак.

Скажи мне кто-нибудь раньше, что обычная, еще в детстве изрядно надоевшая манная каша внезапно станет объектом моей пламенной любви, в ответ покрутила бы пальцем у виска. Но сейчас от сваренного с ванилью и черносливом, приправленного лесными орехами и густым земляничным вареньем лакомства меня невозможно было оттащить за уши – я умяла деликатес с небывалой скоростью, а миску не вылизав языком лишь по одной причине – постеснялась. Кот заглянул в нее в надежде полакомиться остатками и обиженно поинтересовался, у кого из его родственников я стажировалась?

Расплатившись с гостеприимным хозяином и похвалив мастерство его повара, мы оседлали отдохнувших лошадей и направились по тропинке в лес.

Раннее утро встретило нас прохладой. И хотя дождя не было, чувствовалось, что у природы, словно у обиженной девочки-подростка, глаза на мокром месте – достаточно малейшего повода, и она расплачется. Мужчины, продемонстрировав стойкость характера, так ни о чем и не спросили: то ли ожидали, что я не выдержу и выложу все сама, то ли и впрямь были заняты собственными – ну, очень важными! – мыслями.

– Я вчера разговаривала с Ладой, – начала я будничным тоном, – и она мне кое-что сообщила.

Иван так резко натянул поводья, что, будь моя кобыла менее опытной – столкновения было бы не миновать. Однако его опередил Рослав:

– Тебе удалось настроиться на волну княжны? Но это же здорово!

А вот мой «нордический» братец оказался скуп на похвалу – его больше интересовали новости.

– Выкладывай! – потребовал он.

Я пересказала все, что узнала от сестренки: про смерч и явление исполина из воронки, заседание Большого Совета Старейшин, бузу на ярмарке и присягу волкодлаков на верность Великому князю (последнее я изложила с особой гордостью). Но больше прочего ребят заинтересовали сплетни про плаксивую дочь Правителя асилков – причем, настолько, что они вновь отмахнулись от моего предложения (так уж и быть!) поведать о загадочном новом члене команды. Но я не обиделась: дело хозяйское. Не хотите – вам же хуже!

В лес мы въехали, оживленно переговариваясь. Вспоминали известные русские народные сказки, где рассказывалось про Царевну-Несмеяну: кто и как ее развеселил. Например, такую:

…Работник возвращался с заработков в город, где жила вечно печальная царская дочка, и по дороге одарил денежкой мышку, жука и сома. Увидев перед собой грустящую девицу, он, сраженный ее красотой наповал, рухнул прямо в грязь. Дальше все пошло своим чередом: откуда ни возьмись, появился сом с большим усом, за ним – жучок-старичок и мышка-стрижка. Все они вспомнили, что долг платежом красен и начали ухаживать да ублажать молодца: мышка снимает платьице, жук очищает сапожки, сом мух отгоняет – так общими усилиями и рассмешили Царевну-Несмеяну…

С сожалением пришлось признать, что данный вариант не подходит: из живности у нас имелся только кот, да и тот вреднющий – стирать одежду и чистить сапоги никому не станет даже ради общей пользы.

Мы так увлеклись, что встрепенулись и принялись осматриваться, лишь оказавшись на территории мрачного сельского кладбища – и лучше бы этого не делали!

На могилках сидели разной степени сохранности покойнички – в полуистлевших саванах, а то и вовсе нагишом. Они поворачивали в нашу сторону головы-черепа с пустыми глазницами, силясь что-то сказать и протягивая руки. На наше счастье, этим дело и ограничивалось – встать и поздороваться с путниками за руку никто не порывался.