Парень проснулся самостоятельно, пришлепал на вкусный запах и в нерешительности застыл на пороге, переводя взгляд со сковородки с жарящимся мясом на кастрюлю с дымящимся картофельным пюре: все-таки не зря говорят, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок. Пребывая в расстроенных чувствах из-за неурядиц на личном фронте, я не претендовала на руку и сердце симпатичного незнакомца, но ни за что не согласилась бы посрамить традиционное русское гостеприимство.

– Елена, сестра Ивана, – представилась я, нарушив затянувшееся молчание.

– Микаэль. – Низкий, с хрипотцой голос парня оказался приятным, как и твердое мужское пожатие сухой худощавой ладони.

Объяснив иностранному гостю, где можно привести себя в порядок с дороги, провела его в ванную комнату, включила освещение, а в качестве примера сама намылила руки, вымыв их под струей воды и, насухо вытерев полотенцем, вернулась в кухню и убавила под сковородкой газ.

«А вдруг Микаэль ниспослан мне заботливой Вселенной в качестве лекарства от тоски? – Из-за этой неожиданной мысли я передумала предаваться грусти и принялась ее развивать. – «Так не наведаться ли в д.Кукареки, куда спозаранку отбыл Иван – причем, с новым знакомым! Чем не развлечение?»

Вышеупомянутая деревенька всего в тридцати километрах от города, вернуться назад в случае необходимости в любой момент – не проблема.

Настроение улучшалось с каждой минутой, и когда новый знакомый сел за стол, я почти убедила себя, что поездка придется весьма кстати: сменю обстановку, а там, глядишь, и личные проблемы как-нибудь утрясутся.

Утолив голод, Микаэль принялся рассказывать о своей Родине – Эвлисии: ее густых лесах, населенных диковинными зверями и птицами, бездонных озерах с русалками и Царь-рыбой Белорыбицей, лугах с сочной зеленой травой, где пасутся табуны единорогов, упоминание о которых я встречала только в сказках. Не очень-то верилось, что где-то существуют подобные чудеса, но мало ли «белых пятен» еще хранит наша старушка-Земля?

После обеда я объявила Микаэлю, что мы отправляемся в деревню, где проживает мать его друга. Тот страшно обрадовался и принялся спешно готовиться к отъезду. Остудив его рвение, я усадила парня на диван, научила обращаться с пультом от телевизора и немного полюбовалась его круглыми от удивления глазами (гостю пришелся по душе очередной выпуск мультсериала «Ну, погоди!»), а сама принялась ликвидировала беспорядок в квартире, воцарившийся после отбытия meine liebe mutter на конференцию в г.Санкт-Петербург по обмену педагогическим опытом. Собрала в походный рюкзачок немудреные дорожные пожитки, включая злополучные (как выяснилось впоследствии) очки тети Агаты.

* * *

Мы полчаса тряслись на древнем мотоцикле с коляской, принадлежащем случайному знакомому – сердобольному старичку, возвращавшемуся домой с областной сельскохозяйственной ярмарки и обрадовавшемуся попутчикам.

Потрясенный Микаэль намертво прилип к водителю раритетного транспортного средства, а сама я «с комфортом» устроилась в тесной глубокой люльке, прижав к самому подбородку клетку с пищащими цыплятами, и украдкой посмеивалась над иностранным туристом: надолго ему запомнится путешествие по российской глубинке!

– Так ты нашей знахарке племяшкой приходишься? – уточнил недоверчивый Матвей Семенович или – для своих – дед Мотя. – Не припоминаю тебя!

Пришлось громко (чтобы заглушить громкий треск двигателя) объяснить, что на визиты к родственнице не хватает времени, поскольку я учусь, учусь и еще раз учусь.

Дедушка скептически хмыкнул, но на всякий случай похвалил меня за усердие и, привычно выровняв мотоцикл, подскочивший на сто сорок восьмом ухабе, спросил:

– Как добраться до дома Матушки-Агаты, помнишь? – Я отрицательно покачала головой, решив больше не рисковать прикушенным языком.

Прежде чем ответить, словоохотливый водитель долго хвалил тетю Агату, безмерно талантливую травницу и целительницу от Бога, не забыв перечислить многочисленных хворых односельчан, а так же недуги, которые та исцелила вопреки пессимистичным прогнозам городских эскулапов. А уж скольких сироток пригрела и пристроила в надежные руки моя добросердечная родственница – не перечесть!

– Дай ей, Боже, здоровья и многие лета, – прочувствованно прокричал Матвей Семенович и возвел глаза к небесам, призывая их всячески содействовать выполнению его пожелания, после чего приступил к описанию дороги, ведущей к дому сельской знахарки.

Она оказалось длинной и тернистой, но я старательно запоминала памятные ориентиры – дома, сараюшки, заборы (высокие и низкие, покосившиеся и новые, свежеокрашенные), принадлежавшие местным бабушкам и дедушкам, а также прочие достопримечательности. Когда они наконец-то закончились, водитель подвел итог:

– За развилкой свернешь направо и по тропинке мимо малинника выйдешь к самому лесу. Домик ейный на отшибе стоит, весь в лопухах и плюще. Уяснила, девонька?

Своевременно вспомнив о том, что язык до Киева доведет, я кивнула – на сей раз утвердительно: если и заблужусь, спрошу у вышеупомянутых бабок.

Дедушка высадил нас в центре села – у небольшого магазинчика с яркой вывеской «Гипермаркет», где хмурый жилистый грузчик под надзором бдительной дородной продавщицы выгружал из машины коробки с товаром и поды с хлебом.

Люди в очереди, как по команде прекратили разговоры и с любопытством уставились на нас.

Мы вежливо пожелали кукарекчанкам здоровья и на всякий случай уточнили, верной ли дорогой идем? Местные жительницы хором подтвердили правильность выбранного направления, и гомон возобновился – у дам появился новый животрепещущий повод почесать языки.

На краю села, как и предсказывал словоохотливый попутчик, стоял потемневший от времени сруб с резными ставенками, утопавший в зелени.

– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, а ко мне – передом, – процитировала я сказочного Ивана-Царевича, но та не выполнила указаний посторонней девицы – наверное, слушалась только свою хозяйку.

Словно от ветра, предупреждающе скрипнула калитка, в окошке мелькнул женский силуэт, и на крылечке появилась моя тетя.

Передо мной предстала не сгорбленная, опирающаяся на клюку старушонка, глядящая на мир подслеповатыми слезящимися глазами (именно такой та должна была бы стать за прошедшие с моего последнего визита годы), а женщина в полном расцвете сил и красоты: мимо просто так не пройдешь – непременно оглянешься вслед.

Кого-то она мне напоминала – не то «даму пик» из карточной колоды, не то особу королевских кровей с иллюстраций к историческим романам, которыми я зачитывалась за неимением приключений в собственной жизни: высокий рост, выдающийся бюст и гордая осанка, густые темные волосы, подвязанные алой атласной лентой; из-под изогнутых лучом густых бровей доброжелательно смотрели большие зеленые, как и у нас с Иваном, глаза, а из-под прямого носа улыбались яркие сочные губы.

Отделанные тисненым золотистым узором алые сапожки из мягкой кожи на невысоком наборном каблучке совершенно не сочетались с ситцевой юбкой в мелкий цветочек и повязанным поверх нее простеньким кухонным фартуком.

Вслед за хозяйкой на крыльцо выскользнул крупный черный кот, весьма похожий на своего «оптичного» собрата – немного постоял, оценивая непрошеных гостей и решая, заслуживают ли они его благосклонности? Но, по-видимому, пришел к выводу, что те не так уж безнадежны, потому что принялся ходить вокруг, едва касаясь ног пушистым боком.

– Здравствуйте, тетя. – Вспомнив о приличном воспитании, я поздоровалась и принялась рыться в рюкзаке. – Я ваши очки привезла! – Живо представила их на тетином носу и закусила губу, чтобы не засмеяться: очки и тетя казались несовместимыми. Может, они предназначались кому-то из её односельчан?

Агата поблагодарила и, не глядя, убрала сверток в карман фартука, а потом приветливо кивнула Микаэлю, как старому знакомцу. Особого значения этому я тогда не придала – возможно, в сельской местности все намного проще, чем в городе.