Мощному

до потери сознания, до истощающего обморока, когда разрушается прежний шаткий контроль, и выключает разум, когда становится слишком.

Слишком грубо.

Слишком точно.

Слишком так как надо, безошибочно и верно.

– Я хочу, чтобы ты вспомнила…

Джес резко открыла глаза, сердце в её груди билось с такой силой, что разгоняемая кровь шумела в ушах и отбивалась тошнотворным пульсом в горле. Она поджала ноги и осмотрелась по сторонам. Тело неприятно обволокло липким страхом.

Вчерашнее платье валялось на полу, сбившаяся у ног простынь зияла прорехами. Стало жутко. Память казалась шершавой, изъеденной кратерами и провалами.

Может он ещё здесь? Где-то в доме, который перестал быть безопасным? Что проделывал с её телом, когда мозг отключился? Как вообще можно было позволить подобное, да и спрашивал ли её кто-то?

Джес осторожно встала с кровати, взяла свой халат. Открыла дверь крохотной спальни и прислушалась к дыханию дома.

На кухне мерно капал кран, жужжал старенький холодильник, тикали часы в темной прихожей.

«Давно пора было заменить там лампочку « – отругала себя Джес.

Из приоткрытого окна доносились детские голоса, звенел велосипедный звонок.

Больше ничего лишнего. Никаких звуков. Джес сделала очередной шаг к входной двери и проверила замок.

Заперто.

Но какое это теперь имеет значение, если для того, кто уже пробрался к ней, это не преграда? Собрать все вещи и уехать? Имеющихся денег должно хватить, чтобы устроиться где-то на первое время. Ощущение того, что скрыться здесь больше не удастся, мерзко щекотало нервы.

Она предала мужа, предала их любовь, опорочила все слова, которые посвящала ему, когда он ещё мог слышать. Джес чувствовала себя дешёвкой, второсортным сырьем, двуличной тварью падкой на соблазн.

Хотелось отмыться изнутри, прополоскать пришедшую в негодность душу. Злость, которая расцветала внутри, перетянула ситуацию на себя. Спутала мысли и заставила посмотреть на ситуацию под другим углом.

Было ли бегство выходом? Джес не была уверена в том, что найдет в себе силы оставить своего мужа в одиночестве.

Воздух шумно вышел из легких, когда она опустилась на прохладный пол. Стальная клеть не выдержала шквала эмоций и с лязгающим звуком, рухнула вниз. Здесь было все: боль утраты, разрушенная любовь, неразделённые чувства, отвращение к самой себе, уныние, похоть, страсть, разочарование, боль и ненависть.

Джес закричала, выпуская наружу то, что так долго сидело внутри. Стало легче.

Вернулась давно утраченная решимость, которая придавала сил.

Она зашла в спальню, и открыла ящик комода. Первые попавшиеся под руку вещи и уверенность были ее набором на сегодняшний день. Она уже знала куда направится.

***

Особняк мистера Самбера находился в самом конце города, но виден был абсолютно с любой точки, благодаря местному ландшафту.

Утренние туманы скрывали его от посторонних глаз, и только в ясную погоду сквозь густую растительность, можно было рассмотреть очертания дома, в котором жил мэр.

Джес ещё никогда не видела его так близко. Она вообще не помнила, когда последний раз видела что-то кроме запрограммированного маршрута: бар-супермаркет-дом. Здание возвышалось над ней, а масштабы поражали, захватывая дух. Абсолютная симметричность, превращала особняк во что-то нереальное. Хотелось искать изъяны, взгляд сам блуждал в поисках любой неточности в постройке. По шероховатым стенам цвета мокрого асфальта, по арочным окнам, которые напоминали раскрытые львиные пасти, по выставленным колонам, кованному забору, состоящему из тонких острых прутьев.

Ворота находились в центре, сквозь них просматривался и главный вход. Стык в стык. Идеальная среда для обитания перфекциониста.

На изящных литых воротах располагался вполне себе современный звонок, куда и потянулся палец Джес. Раздался приглушенный треск из динамика, мигнула красной лампой небольшая камера. Она чувствовала, что на нее смотрят, решают, оценивают стоит ли впускать.

Когда дверь почти беззвучно отворилась, Джес потерла вспотевшие ладони о светлые джинсы, и напряженно принялась кусать губу. Она нерешительно ступила на чужую территорию. Страх, который присутствовал до этого, усилился.

Она ступала по черной тротуарной плитке, считала квадратики и пыталась успокоиться. Окинула взглядом огромный фонтан с высокой чашей, оценила роскошный сад. Недалеко виднелся живописный пруд и несколько беседок. Это здание можно было назвать замком, а возможно это и был замок, Джес никогда особо не разбиралась в архитектуре.

Щелчок замка, заставил ее вздрогнуть и обернуться на звук. Сразу появилось ощущение, что она проникла сюда незаконно и её совсем скоро будет ждать расплата.

Из дома вышел мэр. Неспеша он приближался к Джес. Что-то выбивалось, выскакивало из привычного ряда, он выглядел… иначе.

На мистере Самбере не было привычного чёрного костюма, его светлые волосы не были идеально уложены. Взгляд Джес не столкнулся с носками налакированных туфель.

Влажная голубая майка липла к высеченному, как из мрамора торсу. Она повторяла рельеф каждого мускула, подчеркивала фактуру. Черные спортивные штаны прятали мощные ноги, и кое-что еще, о чем Джес не хотела думать, но не могла ничего с собой поделать.

– Я занимался в зале и не ждал гостей, – он заговорил первым.

Джес встретилась с ним взглядом и лучше бы этого не делала.

Вся ее решимость предательски поджала хвост, забиваясь в темный угол, а на ее место неожиданно пришла беззащитность.

Джес чувствовала опасность и окончательно убедилась в том, что прийти сюда было ошибкой.

Кайл рассматривал ее, тёмные глаза блуждали по лицу, пару раз скользнули по телу, и во взгляде появилось нетерпение.

И тут Джес взорвалась. Возмущение от того, что он ведет себя так надменно наполнило ее силой.

– Не нужно так на меня смотреть! – выкрикнула она.

– Как так, Джес?

– То, что произошло вчера не дает тебе право так меня смотреть!

– Что произошло вчера?

Что-то разозлило малышку, а в этом образе она нравилась ему ещё больше.

– Это противоречит закону! Нельзя среди ночи пробираться в чужие дома!

Джес понимала, что несет откровенную чушь, но произнести вслух то, что возмущало её больше всего, она просто не могла, потому что только сейчас поняла всю нелепость своих обвинений.

«Мистер Самбер, не врывайтесь больше ночью в мой дом, потому что всякий раз, когда вы окажетесь в моей постели, я не смогу вам отказать?».

– Ты обвиняешь меня в том, чего я не делал.

Это распалило Джес еще больше. То, что произошло между ними, имело для нее огромное значение. А для него, – нет. Это задевало. Гораздо больше, чем его выходка. Она прикрыла глаза от подступившей обиды. Может быть, она не первая и далеко не последняя, к кому он вот так врывается без приглашения. Маньяк. Чертов извращенец. Она всегда находила мэра странным, нутро шептало держаться подальше и вот во что это вылилось.

– Я прислал тебе вчера цветы. Это является поводом для столь раннего и не особо приятного визита?

– При чем здесь цветы?! – вскрикнула она, не в силах произнести ту самую причину вслух.

Да и зачем это говорить? Он и сам прекрасно знает, зачем она здесь. Или станет отнекиваться? Приплетет лунатизм? Что он придумает в свое оправдание, если его вообще можно было придумать?

– Послушай, Джес. У меня нет привычки посещать горожан после захода солнца. Я не имею ключей от ваших домов, хватит слушать ерунду, которую несут в баре. И тем более, хватит в нее верить, – он подошел запредельно близко, и вся ее решительность окончательно испарилась.

– Ты знаешь про ключи?

– Я знаю все, что обо мне болтают.

– Но… Почему ты не опровергнешь эти слухи и грязные сплетни?

– Зачем? Уважение и страх, довольно неплохой тандем, – пожал плечами Самбер, – я люблю интересные истории. И когда вокруг моей персоны создаются весьма недурные рассказы, то мне это даже нравится. Я словно книжный герой хоррора неизвестного писателя с богатой фантазией. Проникаю в чужие дома, страдаю бессонницей и раздвоением личности. Список очень длинный, уверен, ты знаешь его не хуже меня. Но ты ведь пришла не за этим.