***

Выйдя из кабинета, родители Санти сразу спать направились. Только вот отец ее моментально уснул, а мать как ни крутилась, все из состояния бодрствования выйти не могла. Заставляя себя успокоиться, женщина на правый бок в сторону мужа повернулась. Однако как только она глаза прикрыла, в ее голове воспоминания о далеком прошлом возникли.

Много лет назад, еще до рождения дочери, Аверин и Катарина как-то Удлар посетили, который сейчас одним из портовых городов Истерона является. Днем мужчина, конечно, весь в делах был, а вот вечера они вместе проводили: вдали от рутины и повседневности.

Катарина тогда без ума от города оказалась. Но причал… Причал ей более всего понравился. Ей тогда казалось, что даже воздух там какой-то другой. Да и о беременности она тогда уже знала. Все это слегка ее мятущуюся душу успокоило, однако уснуть все-таки не помогло.

Спустя еще какое-то время она встала и в комнату дочери направилась. Та так же крепко в своей постели спала. Выйдя на балкон, женщина на раскинувшийся впереди зеленый луг посмотрела: луна и звезды на безоблачном небе как будто все вокруг согревали. Она голову наверх подняла и в созвездия вглядываться стала, пытаясь к их тайнам прикоснуться.

Из эйфории ее крики вырвали, которые со двора донеслись. Женщина тревожный взгляд на дочь бросила, но звуки эти сон ее нарушить не смогли. Спустившись вниз, она резко остановилась: комната от огня озарилась, где-то перед поместьем полыхающего. Открыв дверь, Катарина увидела, как пламя, уже пару домов охватившее, в скором времени на крыши соседних перебросится. Женщина хотела было выйти и помочь, но неожиданно замерла. Северяне. Она узнала их. Ее сердце в самый низ живота упало. Они не успели. Не став медлить, хозяйка дома обратно в комнату дочери бросилась.

– Мама? – сонным голосом спросила девочка.

– Быстрее, вставай.

– Что случилось?

– Вставай. Живо.

Мать с нее одеяло сдернула и на руки взяла. Вернувшись к лестнице, она вдалеке голоса услышала. Ее паника охватила. Катарина развернулась и в спальню к Аверину побежала, но там его не обнаружила. Возможно, он проснулся, когда крики услышал. А, быть может, еще раньше. Все, что ей сейчас в голову пришло – в покои дочери вернуться.

Темно в комнате было. Однако с балкона, на другую сторону выходившего, все тот же безмятежный пейзаж открывался. Катарина головой в разные стороны вертеть начала, понять пытаясь, куда лучше дочь спрятать. Вот только сделать ей этого не дали: вновь голоса. Женщина в страхе на дверь посмотрела, но там никого не было. До нее не сразу дошло, что голоса эти с улицы доносились.

– Мамочка…

Санти от страха и непонимания заплакать была готова.

– Все хорошо, – попыталась сказать ей мать как можно увереннее и мягче.

Дойдя до перил, обе вниз посмотрели. Там Нона стояла.

– Госпожа, вы целы. Слезайте.

В этот момент Катарина благодарность ощутила. Благо, под самыми окнами крепкий плющ рос, который отлично на роль лестницы подходил.

С дочерью на руках она через перила перебралась и осторожно вниз спускаться стала.

– Где Аверин?

– Не знаю, госпожа. Тут только я. Те, кто успели убежать, сейчас в лесу ждут меня. Я побежала за вашей семьей, – ответила ей Нона. – Я от кого-то слышала, что он тушил дом. Но больше ничего не знаю.

По взгляду Катарины понятно было, что она вернуться хочет. Вдруг, он еще жив? Конечно, он жив! Разве может быть по-другому?

– Госпожа, идемте. У нас нет времени. Люди ждут в лесу за часовней.

Катарина на месте в сомнениях топталась. Дочь она покидать не хотела, но и мужа бросить не могла. Ей надо было хотя бы убедиться, что ему уже не помочь. Женщина не расставляла каких-то приоритетов: не любила больше Аверина или Санти. Но сейчас Катарина понимала, что не простит себя, если просто уйдет.

– Я должна убедиться, – сказала она Ноне, передавая дочь ей на руки.

– Госпожа… – уже вдогонку крикнула ей служанка, но бежать за ней не стала.

– Мама, – всхлипывая, вторила Ноне девочка. – Мама.

А Катарина вперед бросилась в надежде на то, что ни на кого беду не накликает. Правда, может, все-таки зря она это сделала? Может, она ее больше не увидит? Увидит. Она была уверена, что руки ее еще тепло дочери ощутить смогут. Это осознание дало ей решимости и сил сделать то, что она сделала – покинуть свою Санти, но лишь на время.

– Все хорошо, милая, – пыталась ее успокоить Нона. Девочка вновь тихо застонала. Однако Нона была благодарна хотя бы за то, что та из рук вырваться не пыталась. – Не плачь. Она найдет твоего папу и вернется к нам. Мы будем ждать за часовней у леса, где ты постоянно играешь с ребятами.

Вот только сердце этой женщины об обратном говорило. Взглянув на Катарину последний раз, служанка к часовне побежала, лицо Санти к груди прижав, чтобы та на пожар и дым не смотрела, в бескрайнее ночное небо вздымающиеся.

Тем временем, до поместья добежав, Катарина осторожно за угол заглянула, и ей стало больно от того, что она там увидела. Это ее дом был. Она здесь каждый укромный уголок знала. Пытаясь сосредоточиться, женщина мужа глазами искать стала.

Он у дома пастуха оказался, что в самом конце двора стоял. Да и был Аверина там не один: Брайян со своей женой и сестры Милтон подле топтались. То, что муж жив оказался, должно ее обрадовать было, но вокруг всех этих людей еще и трое северян околачивались. Ей только ждать да наблюдать оставалось. А неведение порой так губительно, что необдуманные поступки совершить решаешься.

– Итак, – сказал Олле, – судя по одежке, в который ты стоишь, домик за моей спиной принадлежит тебе. Аверин промолчал. – Значит, тебе.

– Просто отпустите людей, – кивнул в их сторону хозяин поместья. – Потом заберете все, что сможете унести.

– Мы и так заберем, – сказал каким-то размеренным голосом северянин с черной бородой.

Йормунд, немного дальше стоявший, несколько шагов в сторону крестьян во главе с Аверином сделал.

– Где? – спросил он мужчину.

– Я все покажу, – ответил Аверин.

– Где? – опять повторил свой вопрос Йормунд.

– На втором этаже есть большая спальня. Там лежат украшения.

– Постой, – перебил его Олле. – Я видел там еще кабинет.

– Если вас интересуют книги и карты, то милости прошу.

Аверин попытался скрыть осознание того, что эти люди уже в доме все обшарить успели. Благо, про дочь и жену они так ничего и не сказали.

Олле на Йормунда посмотрел. По его взгляду понятно было, что его приятели уже оттуда все ценное вытащили, что найти смогли.

– Отпустите хотя бы людей. У нас больше ничего нет, кроме того, что вы нашли в спальне.

– Ты ведь богатый торговец, – сказал Олле. –  Пара украшений явно не все, что есть в таком поместье.

Аверин тогда задумался, откуда этот северянин знал, что он торговлей занимается.

– Мы не храним ценные вещи в доме.

Глаза Йормунда тогда погасли. Однако ум его – пусть живой и острый – его низменные порывы поощрять любил, уводя мужчину все дальше и дальше от права называться человеком.

– Махта, – вдруг крикнул Йормунд. К нему из дома, стоящего неподалеку, выбежало животное.

– Я не вру, – запротестовал хозяин поместья.

– Не врешь. Я верю.

То, что что-то не так, невооруженным глазом видно было. Катарина все из-за угла своего дома смотрела, страх перебороть пытаясь и хотя бы один шаг сделать. Когда же женщина животное увидела, из хижины пастуха выбежавшее, то руки ее трястись начали.

Не устояв на месте, она все-таки этот злосчастный шаг сделала, а потом еще один и еще. Йормунд тогда увидел, как Аверин в лице изменился, и оглянулся. В той стороне, куда мужчина смотрел, он женщину заметил.

– Полагаю, она для тебя важна.

– Нет, – крикнул Аверин жене. – Не смей!

Сделав еще несколько мучительных шагов, Катарина остановилась, машинально этому приказу подчинившись. Ее ноги как будто в земле увязли. Она все на него смотрела, себя сломить пытаясь, но у нее это никак не выходило.