Он никогда не понимал, почему лучшим временем для чародейства считается полночь. Маги Вланега и Хардейла знают: в ночной мгле нет места свету, а тень бежит от лучей солнца. Белые заклятия имеют наибольшую силу днем, черные - ночью. Но для особенно сложного чародейства всегда выбирали полночь. Наверное, отголосок времен, когда малейшее проявление магии каралось смертью, но родившийся магом не может не использовать свой дар, пускай и незаметно для других и себя самого. И ночь укрывала плащом тьмы детей своих - в ту пору каждый, кто наделен даром мага от рождения, считался порождением тьмы. Наверное поэтому первым из магических орденов на восточной половине материка был Хардейл, храм поклонения Пятому. Эдакое сборище истинных детей тьмы под знаменем новой религии. Религии, отвергнутой имперским жречеством, и оттого более притягательной, овеянной дымкой романтизма и героичности. Впрочем, и сегодня беспокойные души и неокрепшие умы восторгаются таинственным Пятым божеством и теми, кто посвятил себя служению ему. Уже потом, влившись в ряды адептов Хардейла и узрев подноготную черного учения, кто-то горько сожалеет об излишней романтичности, но тогда, как правило, сожалеть о чем-либо уже поздно - из Хардейла не уходят. Да и трудно сожалеть, когда у тебя уже нет права на собственные мысли, чувства, поступки...
Древний Завет, тот самый, давший имя магическому ордену замка Северный Страж, гласил: Сила изначально не склонна ни к свету, ни к тьме, лишь помыслы избранных ею способны изменять ее течение. Наверное поэтому Селир, опираясь на опыт своих предшественников, счел наиболее подходящим временем для призвания Пятого час рассвета. Именно на рассвете и на закате белые и черные силы ненадолго приходят в равновесие. День и ночь, проекции Изначальных Сил на мир живых, на краткий мир смыкают объятия и замирают, крепко-крепко прижавшись друг к другу. И вновь нет ни белых, ни черных сил - есть только чистая Сила, неудержимый поток, который может быть направлена на что угодно. Возможно все, и сердце и разум мага - единственная преграда вседозволенности. Так, ни один из великих магов этого мира в здравом уме не захочет пришествия Пятого. А вот пятеро магов не в здравом...
Бледно-голубая полоска над горами стремительно алела. Близился час равновесия. Час последнего волшебства. Авирд встал, со стуком захлопнул книгу, в последний раз задержал ладони на тисненой коже переплета, помнящей прикосновение сотен, если не тысяч рук. Запечатлеет и его. Хоть какой-то след в мире живых. Маг запахнул куртку и, не оборачиваясь, покинул библиотеку. Навстречу собственной судьбе. Пора. Если для архимага и посвященных это утро станет началом новой жизни, то для него, мятежника, оно последнее. Как ни крути, с точки зрения и ордена, и совести он предатель, а значит должен понести наказание. Предательство посвященного во все времена каралось смертью, тогда как простой маг мог отделаться изгнанием. Лишение дара же, хоть и числилось в списке кар, не применялось. Что ж, все когда-то бывает впервые.
Авирд уже не видел, как на подоконник степенно и важно опустился ворон, как широко расправил черные крылья и пристально смотрел ему вслед. Маг услышал лишь отголосок карканья, в котором ему вновь почудилось одобрение.
Потолок запретной библиотеки тонул во тьме. И это на исходе светлой летней ночи - месяц гроз едва перевалил за середину! Архимаг не терял времени даром. Ковер, скатанный в рулон, лежал у дальней стены. На каменных плитах пола мелом была вычерчена семиконечная звезда в окружности, с четырех сторон от нее высились столпы зеленого пламени. Один из лучей магической фигуры, направленный на север, немного выходил за пределы круга, и вершина его упиралась в испещренный магическими рунами кусок базальта, призванный служить алтарем. На ней лежала раскрытая на нужной странице книга, за ней полукольцом выстроились свечи. Слева от проклятой книги стояла золотая чаша, доверху наполненная черной водой, справа хищно поблескивал острый кинжал, рукоять которого была сделана в виде головы дракона - ритуальные вещицы, из тех, что достаются из схрона только по особым случаям. Посвященные уже заняли позиции в черте окружности через равные промежутки друг от друга, так, чтобы, разведя руки в стороны, коснуться ладоней рядом стоящих - так создается цепь, которая удержит ворвавшегося в мир живых Пятого, не позволит ему проникнуть за пределы магической фигуры, портала в Мир-за-гранью. По крайней мере, до тех пор, пока он не осознал своей силы, пока он еще уязвим.
Архимаг молча указал Авирду на место по левую руку от себя. Тот повиновался. Архимаг мельком взглянул на то, как лучи всходящего солнца подсвечивают горные вершины, отчего они приобретают насыщенный медный оттенок. Надо торопиться. Солнце не будет ждать, и времени на заклятие остается все меньше.
Селир торжествовал. Еще немного, и он исполнит данную когда-то, больше сотни лет назад клятву, принесенную им в тот день, когда он принял от предыдущего владыки ордена серебряную звезду, символ власти архимага - хранить орден, его учение и его адептов. Прежде чем солнце поднимется над горами, войско империи перестанет существовать. А потом... Потом, имея в подчинении великую силу из Мира-за-гранью, можно заручиться поддержкой парой-тройкой влиятельных аристократов - из тех, что спят и видят, как морщинистые руки верховного жреца водружают на их головы рубиновый венец, символ власти императора - и можно уже никого и ничего не опасаться. Ну, кто дерзнет противостоять столь могущественному союзу?! Разве что законченные дураки или отпетые самоубийцы! Да, деяние, которое вот-вот свершится в Северном Страже, поспособствует не только спасению ордена, но и его процветанию. Его, Селира, имя сохранится в веках - не просто как скупое упоминание на страницах хроник Северного стража, о нем, великом архимаге-заветнике сложат легенды будущие поколения, а жители империи уже к вечеру с суеверным страхом станут вполголоса упоминать о нем и его верных учениках. Если еще смогут, конечно же.
Селир положил дрожащую руку на раскрытые страницы и начал читать заклятие, не заглядывая в книгу. Впервые за тысячи лет древний язык звучал под сводами замка Северный Страж. Не прекращая чтения, он поочередно заглядывал в глаза каждому из посвященных, и видел там готовность идти до конца. Единственным, что омрачало торжество старого мага, было то, что Авирд, по-прежнему хмурил лоб и упорно не желал поднять голову. Не верит, сомневается. Сомнение преступно, если ордену грозит опасность. Сомнение продлиться недолго - уж об этом-то архимаг позаботится.
Тьму под потолком разорвали багровые вспышки кривых молний. Ядовито-зеленым магическим огнем засветились линии семиконечной звезды. Распахнутые окна запретной библиотеки одновременно с громким стуком захлопнулись, и даже солнечный свет, казалось, померк, не в силах пробиться за мощный магический заслон, обозначивший границы портала в Мир-за-гранью. Воздух, мгновение назад чистый и прозрачный, стал похож на липкую паутину, в нем все явственнее чувствовался запах гари. Пятое божество откликнулось на зов.
Архимаг умолк, окончив свою часть заклинания. Зловещая тишина охватила не такое уж, в сущности, большое пространство - библиотеку в северной башне. Но ненадолго: старый маг, положив на каменный алтарь проклятую книгу, вынул из складок мантии небольшой пузырек черного стекла и, в мгновение ока сорвав пробку, плеснул в чашу с водой красноватую искрящуюся жидкость.
