– А ты подумай, – прорычал Михалыч. – Пошевели мозгами.
Офис Сэма. Шевелящиеся мозги в разных частях кабинета. Вот шевелятся мозги на софе, вот – на картине, вот случается процесс шевеления возле ножки стола. А вот уже я стремительно шевелюсь вниз по лестнице. Лубочные картинки сохраненной в облаке реальности, доступной из разных мест временной шкалы, неотключаемые напоминания на выключенном экране памяти.
– Я думаю тебе надо уехать. Это первое. Подальше. Это второе. Я бы не советовал возвращаться – это третье. Это я тебе говорю лишь потому, что… Я не против тебя, понимаешь? Тут ничего личного, просто бизнес. Указание свыше, так сказать. – И он указал пальцем на потолок, намекая на мертвого Сэма.
– Я не думаю, что Сэм говорил именно об этом. Я уверен, что задача состоит в другом, надо максимально досконально проверить возможность решения проблемы тут, на месте… – Начал было я, поскольку даже в страшном сне не представлял подобного исхода. Я и уехать? Из Большого города? Если это шутки, то достаточно примитивные. У меня же тут…
Что у меня тут? Внезапно спохватился я. Что у меня тут осталось? В этот момент Михалыч впервые меня ударил. Наотмашь. Ладонью. По щеке. Тыльной стороной, частью, что ближе к суставу. Сильный удар почти выбил меня из кресла, голова дернулась, внезапно соленые губы сообщили об отсутствии шуток в беседе.
– Думаешь ты хреново. Ладно, – Михалыч взял салфетку и протер ладонь. Помолчал немного. – Знаешь, есть такие медведи, они сидят всю дорогу на дереве, жрут ветки и спят? Кемарят, то есть.
– Коалы?
– Наверно. Короче Сэм интересовался почему. Очень интересовался. Вот теперь тебе надо разобраться какого хрена они это делают. Понял?
– Нет.
Вспышкой света после часов в темноте еще один выстрел ладонью. Неожиданная кровь освежает. Своя неожиданная кровь замечательно проветривает мозг. Попробуй при случае. При подготовке к экзаменам или к собеседованию на работе. Выйди на улицу, обратись к прохожему или к полицейскому. При правильном обращении результат гарантирован. Просто посмотри им в глаза и скажи кодовые слова:
– Пошёл ты нахуй, гандон.
Хотя у тебя тут, конечно, не просто. Но ты можешь это… Если меня не будет, а меня потом не будет, можешь просто на выходе промахнуться и вписаться в дверной косяк. То же неплохое решение. Может даже и получше оно, ибо ни от кого не зависишь при этом.
– Еще кофе? – услужливые мерзкие глаза официанта. Грязный чайник, покрытый пугающе настоящими жирными пятнами. Запах жженых желудей от противного варева, выворачивающего наизнанку задолго до попадания в желудок. Нет уж, лучше свое, соленое.
За окном наконец начинался рассвет. Мы встретились рано утром, когда зимняя темнота еще держит в заложниках всякое напоминание о существовании света. Рассвет приходил в январский Большой город лишь к десяти часам дня, четко рассчитывая время появления на мгновение раньше перемены статуса паранойи, что солнца больше нет, в основанное на фактических данных убеждение.
За окном стояли какие-то люди, держали какие-то плакаты, что-то политическое, полное смиренного принятия бесполезности и бесперспективности, но упорно-медлительное и дико грустное, как эти зимние рассветы… Почему коала жрет, сидит и спит… вдруг понимание и вопрос официанту:
– А я не знал, что тут за столиками обслуживают.
– А и не обслуживают. – Встрепенулся возмущённо официант. – Какой однако внимательный… Я из соседнего кафе. Вон там, через дорогу. Просто у нас сегодня тихо. Я и подумал – нельзя же хватку терять… Пойду к соседям потолкуюсь.
Вспышка света – новый удар по лицу. Михалыч бил точно, мощно, но аккуратно – я так аккуратно не умел, я если наносил удар, то уделывал все вокруг последствиями столкновения кулака с той или иной частью тела. Учился наверно где-то… Еще одна вспышка – с другой стороны.
– Небось уже начал думать, что реально про медведя вопрос был, – зло усмехнулся Михалыч. – Ну поехали прокатимся. Тут недалеко…
Тормозные колодки расточенными берёшь?
Сальники на полуосях, бывало, да… полуось выдергиваешь…
Кто свою нишу набил, тот там и работает. Идёт на выживание.
Как Сэм мог что-то поручить такому… У него натурально в голове плоскостопие…
Чаю можно подлить сейчас. Давай, не тупи.
Тополиный пух
Школа, бро…
Всегда вспоминаю школу, когда теряю нить повествования. Ты не так? попробуй, это работает. Ну цепляться за что-то четкое и понятно. Школа – вот именно это для меня.
Мне стала даваться математика. А потом и давать.
– Необходимо рассчитать глубину заложения станции метро…
– Какова максимальная скорость вхождения состава в туннель?
– Сегодня мы поговорим о глубине резкости.
Она сразу обратила на меня свое внимание. Я хорошо считал. Я думаю, что исключительно навыки счета стали ключом к раскрытию скобок при разборе практических примеров.
Мне льстила наша связь. Но несмотря на то, что я неплохо успевал на факультативе в математической подсобке, я стал терять знания основного предмета. Я отступал перед новым товаром от безымянных китайских дизайнеров, вызывавшим определенные трудности в реализации. Я сдавал позиции, а в моем бизнесе это не позволительно. Молодежь тут же отрывала кусок рынка.
Но самое главное – в школу перевелся новый преподаватель физкультуры. Торговый работник по основному образованию. Энтузиаст, сука. Он взялся за наши пятые классы, организовал секции, распределил обязанности, поставил везде своих мерчендайзеров и торгпредов, через директора провел своих людей в коридоры. Одним из его коридорных представителей стал Сэм.
Петя – мой супервайзер – попытался противостоять экспансии, но был переведен в специнтернат для особо одаренных детей. Больше его никто не видел… Осенью ветер уносит листья прочь, знаешь? Навсегда. Даже тяжелые капли дождя не прибивают их к асфальту достаточно прочно…
Математика сориентировалась в изменившихся обстоятельствах. Теперь она приезжала в школу вместе с физкультурником. Микки и Мэллори Нокс средней школы. Худая, плоская, но жгуче сексуальная брюнетка на высокой дозе, и её коротко стриженный сутулый рыцарь в пластиковых тапочках. Магистр ордена прозрачных гаражей. Сеньорита Красная Шапочка… Он мог покорить её отсутствием носков на ногах, но сразил её силой входа в школу. Некоторым женщинам нравится, когда входят с силой. И им не важно вытягивал ли твои трико какой-нибудь Рик Оуэнс или просто ты слишком много сидел в одних и тех же штанах на кортах в сырых темных подвалах в ожидании поставки… жесть должна быть настоящей, понял?
Я не смог адаптироваться в новой среде. Сломался. Местный участковый проводил лекцию по основам современного государственного устройства. Предложил организовать школьный патруль для борьбы с коридорными барыгами. И я в него вошел. Сдался. Уступил натиску урагана сомнения в своих силах. Катрина страха снесла все на своём пути в моем внутреннем Новом Орлеане. Спасателей не было целую вечность, а когда они появились, лишь давно заброшенный стадион внутренней безнадеги предстал их взору. Мне уже не надо было спасение. Мне надо было дать возможность спокойно разложиться на первоначальные элементы, чтобы прорасти чем-то новым следующей весной. Чем-то зелёным.
Мы составляли протоколы заседаний, собирали данные прошлых лет, описывали стратегии работы, составляли графики дежурств, отчитывались о посещаемости наших собраний, расписывали принципы патруля, вырабатывали миссию и видение, проводили семинары стратегического планирования. Делали кучу дел, лишь бы не появляться в коридорах школы с идиотскими нашивками на рукавах. Лишь бы не трогать собственно коридорных барыг. Лишь бы не идти домой сразу после школы. Прятались в спертом воздухе закрытых помещений. Бессознательно лелеяли собственную неприкаянность, удобряя её насмешками над всеми, кто был снаружи.
