– Но у кого тело идеально или кто признается, что у него плохое тело? – прокомментировал мужчина. – Вот каждый из кожи и лезет. Лучше ошибаться в практическую сторону.
В графе “отдельные отметки” в основном значилось: “без вредных привычек, без недостатков, красивое, физически развитое”.
– А что за комиссия, которая имеет право выставлять оценки? – спросил Дмитрий.
– Обычная инвентаризационная комиссия, начисляющая амортизационные сроки. Раньше она нужна была в применении только к станкам, оборудованию, а теперь и к человеку.
Дмитрий покачал головой.
– А многое ли из этого правдоподобно?
– Простите?
– Большинство подобного рода документов – просто липа.
– Наша фирма на рынке движимости показала себя с лучшей стороны, пока ни одного прокола.
– Стоп! Вот тут объясните, что такое движимость?
– Это всё, что движется. На Мингале принято: дом – это недвижимость, а автомобиль уже движимость.
– А я причём?
– С недавних пор к катерам и яхтам у нас причислили и человека, раз на него пошёл экономический бум.
– Чем ещё может заинтересовать ваша фирма?
– Ещё есть клиенты с опытом…
– Что вы имеете в виду?
– У некоторых за плечами два-три обмена.
– А кто больше в цене?
– Я знаю, вы сразу подумали о затасканных женщинах, побывавших много раз в различных руках. В данном случае цена только растет от каждого совершенного случая.
– О да! Человек, познавший обмен телами, заслуживает большего почтения, – напыщенно дал дань уважения Дмитрий.
Коммивояжер нетерпеливо произнес:
– Насколько наши предложения для вас любопытны?
– Я вам позвоню. – Дмитрий отвернулся в сторону.
– Позвольте кое о чём спросить? – Коммивояжер не отставал. – Если бы мы предложили тело, которое бы вас устроило, вы бы согласились взять его, предположим, для начала, в аренду, скажем, на пять лет?
Дмитрий покачал головой.
– Вопрос чисто гипотетический, не так ли?
– И всё же? – не отставал тот.
– Это новая форма услуги?
– Да, разновидность, всего лишь связанная с функцией времени.
– Это, конечно, заманчиво… – протянул Дмитрий.
Но коммивояжер вцепился мёртвой хваткой.
– Однако, вернёмся к обмену телами, господин Дмитрий, может быть, у вас есть своё предложение на этот счёт?
– Ничего не могу сказать по этому поводу. Видите ли, я еще не освоился, чувствую себя здесь несколько чужим.
– Чужим? Ах, ну да, конечно. Ведь вы из космоса. Если б не знать, вы были заключены чуть ли не в замкнутую капсулу кабины корабля, но пройдёт время, и вы освоитесь, проникнитесь свободным ощущением пространства и… приобретательства и накопительства, как частных случаев предпринимательства…
Дмитрий выпроводил надоедливого коммивояжера за дверь.
Глава 4. Лучший вариант знакомства – это обмен телами
Через час, избавившись от посетителей, почувствовав себя достаточно уверенным для прогулки, Дмитрий решил осмотреть окрестности вблизи города. Предусмотрительно захватив с собой маленькую лопатку для выкапывания червей и сачок для ловли бабочек, принялся путешествовать по холмам, многочисленно окружавших город Миао-Чао.
Дмитрий навел трубку на город, который находился на большом полуострове и лежал на длинном валу из холмов. С зюйд-веста его омывал уходящий далеко вдаль среди фиордов и островов залив; с норд-оста – озеро вкрапилось зеркалом среди полей. Крестьяне в полях были смуглы и красивы. Под чистым небом зрели кукуруза, виноград, табак.
Стоял мирный, солнечный день. Преобладали с раздвоенными и расстроенными верхушками кипарисы, понизу увешанные бородатым мхом. Они смотрелись, как конусы вершинами друг в друга. В деревьях носились птицы, солнечный свет просеивался кронами и рисовал дрожащие узоры на поросшей мхом земле, по которому не шуршали приглушенные им шаги. Резвилась змеёй речушка. Вокруг было тихо, если не считать щебетанья птиц.
Дмитрий обратил внимание, что здешняя атмосфера являла собой одну особенность: в ней присутствовало нечто такое приятное, притягательное, что не поддается объяснению, а потому двигало к обаянию и разнеженности в чувствах любви к природе, а не к раздражению к кочкам и оврагам. Дмитрий не знал, как это лучше выразить словами. Пожалуй, как сторонник художника Сезана и как любитель восхищаться красками, между словами “импрессионизм” и “сюрреализм” за колорит фибрами души своей он отдал бы предпочтение первому значению, а потом бы уже по словесному описанию – второму, уже меньше подталкивающему к нежному восприятию.
Вдруг сзади он ощутил прикосновение. Почему-то более чем мерзкое. Из древесных крон порхнули в небо стаи встревоженных птиц. Проводив их взглядом, Дмитрий зашагал дальше. Вынырнув откуда-то сбоку, перед ним перегородил путь старик. Он явно скалил редкие жёлтые зубы и как-то неуклюже припадал на ногу, причем сутулился, и было непонятно, то ли он под тяжестью годов сгорбился, то ли его скрутил запущенный сколиоз. У него лицо покрывала густая седая борода, но волос на голове было совсем мало. Лицо выделялось загаром – видимо, он много времени проводил на свежем воздухе.
– Я буду в тебе, а ты во мне, – вкрадчиво прогнусавил старик. Он тянул в сторону Дмитрия пальцем с набухшим суставом и отрывисто произнес дальше:
– Счастья без обмена телами не бывает. – Между прочим, голос был понятным, мягким и вместе с тем достаточно уверенным. – Наш великий философ Вирликам сказал: “Человек не есть тот, кто он есть на самом деле”.
Дмитрий заметил, что в глазах старика поблёскивал непонятный огонёк. Такого нечитаемого блеска он никогда не видел. При этом старик интенсивно занялся морганием одним глазом.
“Нервный тик!”
Что-то оно было похоже на обычное подмигивание, как приглашение к чему-то. Но артритом старик бесспорно болеет.
Дмитрия пробрала дрожь, затем он почувствовал легкую конвульсию по телу и спазм в желудке. Его вдруг затошнило, и он опрометью бросился к ручью. Старик даже не подумал отставать. После рвоты стало немного легче. Дмитрий пил воду маленькими глотками, и желудок пришел в норму.
– Пора возвращать природе наши долги! – проскрипел сзади старик.
Дмитрий присмотрелся к попутчику, тот был с худым лицом аскета и рельефными, тщательно выбритыми скулами, без следа на физиономии от турмалинового солнца волос – гордости каждого мингала. Время от времени приступы кашля перекашивали его рот.
Дмитрий вступил в разговор:
– У вас очень болезненный вид, устойчивый артрит, возможно сколиоз. Может быть, я могу вам чем-нибудь помочь?
– Очень буду рад, – обрадовался старик. – Я хоть и старый и инвалид, но я еще ого-го, многое могу! Могу совершать восхождения на несложные скалы и хребты для собственного удовлетворения и самоутверждения. При достаточной практике я могу частично восстановить функции искалеченной правой ноги и затем уже в одиночку преодолевать более высокие вершины и даже восьмитысячники.
– Лучше отступить перед сложными маршрутами ради безопасности. У меня есть лекарства… – вставил Дмитрий. – Могу научить нетрадиционной медицине.
Старик почему-то не заинтересовался и произнёс:
– Лучше лекарств может быть только обмен телами.
Пока Дмитрий ловил бабочек, юродивый старик с подобными словами не отставал ни на шаг и лез в душу. Дмитрий корил себя, что поступил опрометчиво, необдуманно далеко отойдя от города, и только следил, чтобы в руках старика не оказался тяжелый предмет, способный нанести увечье.
Между тем старик убеждал:
– Жизнь изменится к лучшему! Обмен телами – о, какое счастье! Ради него стоит жить, верно? И даже вечно. Подумайте о том, какое значение это может иметь для вас в общественно-прикладном и политическом смысле, раскиньте мозгами о росте вашего личного влияния на людей, о том, что вы будете занимать возглавляющие высшие посты. И это приведет вас к руководящим вершинам быстрее, чем любая другая деятельность, о которой вы только можете мечтать. Никакая другая способность, которой может обладать человек, не даст ему возможности в плане роста карьеры и добиться признания, как через обмен телами.
