– Дмитрий, как может человек с вашим знанием мира и психологии людей быть не у дел? – высказала озабоченность она. – С вашим образованием и опытом путешественника вы могли бы быть очень полезны в чем-то конкретном. Пора знания конвертировать в дивиденты.

– Ваши сомнения понятны – я не у дел, человек без определенного рода занятий. Вы имеете в виду моё временное нетрудоустройство?

– Нет, что вы!

– А что?

– Что вы не в фокусе событий, не в тренде.

– Я и так в центре внимания.

– Вы не осознаете свою решающую роль. Наконец-то, после многих лет нерешительности и промедления, Мингала стала, по меньшей мере, частично цивилизованным обществом. А при помощи вас мы могли бы еще больше ускориться…

– Договаривайте.

– Это более чем вопрос о внедрении шире в умы мингалов, в их менталитет, самого значения сущности обмена телами, определения его нужности и полезности. А это новое веянье, новый подход, новая политика. Мингала должна быть великой!

– Хорошо, я слушаю вас.

– Дмитрий, не хотите, я знаю ещё одно отличное тело, – выпалила незнакомка.

Он в недоумении уставился на неё.

– Какое тело?

– Здесь и сейчас.

– Не вижу.

– Которое вы ищете.

– Ну да! И где же оно?

– Оно перед вами.

Он равнодушно пропустил фразу мимо ушей.

– Вам придется поставить на карту всё, точнее, себя, – добавила она.

– Да-а, вы оптимистка!

– Я реалистка. Речь идет не о каком-то заурядном теле. Речь идет о настоящем сокровище.

– Вам не откажешь в скромности.

– Тем не менее, я скромнее, чем вам кажется.

– Реклама – двигатель торговли! – не удержался от комплиментарного возгласа Дмитрий.

– Вы не возражаете, если я попытаю счастья с вами?

– Какое счастье вы хотите испытать?

– О, вам интересно! Могу объяснить наш, доморощенный принцип обмена телами, чтобы приступить к нему.

Дмитрий, как врач, представил всю натуралистичность процедуры, и ему стало не по себе.

– Но зачем вам всё это? – спросил он.

Тогда она, не скрывая, вырвала из себя откровение:

– Всего лишь? Ну, хотя бы на три дня…

– Что?

– Ваше тело…

– Излагайте подробности, я слушаю. – Дмитрий чувствовал, к чему клонится дело.

– Во-первых, есть краткосрочные соглашения, – голос незнакомки зазвучал ровно, – а во-вторых, есть долговременные проекты. Я склоняюсь к первому пункту, но потом его при удачном раскладе можно пересмотреть в пользу второго.

– У вас деловое предложение или всё же очередная идея фикс? Женщины по этой части непревзойденные интриганки.

– То, что хочет женщина, это для неё не фарс, а всегда деловое предложение. А если мужчина игнорирует его – это с его стороны пренебрежение, безответственность и уродство. Я не хочу этого терпеть и превращаться с его легкой руки в сигнал бедствия.

– Всё же прошу объясниться конкретно. А что потом после процесса?

– Разбежимся каждый в свое тело.

– Что меня волнует, так это ваша непосредственность – сказал Дмитрий, лихорадочно перебирая в мозгу все наиболее возможные объяснения происходящему, все пути и выходы, прежде всего отходы, но так и не нашел ответа. И чтобы хоть как-то отвлечь собеседницу, напомнил:

– Здесь подают оригинальные овощные салаты.

– Я больше склоняюсь к мясным и рыбным блюдам!

– Вы не возражаете? – предложил он меню.

– Нисколько.

Заказанные салаты и в самом деле были соблазнительны, и, ковыряя их вилкой, дама в маске всё смотрела на Дмитрия, желая его решения по деловому предложению. А тот всё не торопился пролить свет на него.

– Ваше условие весьма загадочно и заманчиво, – тянул он время. – Благодарю за доверие.

– Обмен телами, как побудительная мотивация, сидит в каждом мингале, – ещё раз напомнила дама.

Теперь всё понятно, слишком большая прелюдия к основной просьбе. Дмитрию стоило неимоверного труда мускулами лица не выдать готовый сорваться с губ смех. С большой серьезностью он спросил:

– Расскажите, по возможности подробно, что вы будете делать с моим телом?

– Ну, доктор, право не знаете? У вас не хватает фантазии там, где всё понятно.

– В моём сознании эта процедура ассоциируется с насилием над личностью. Интересно, она больше связана с садизмом или мазохизмом?

Дама только свободнее тряхнула головкой.

– Скажите, когда пальчик порежешь – это садизм или мазохизм?

– Трудно объяснить. После боли наступает облегчение.

– Вот я и призываю вас досконально познать себя.

Дмитрий притворился, что его тоже заинтересовало её предложение:

– Простите, тогда что я буду делать с вашим телом?

Это его недоумение ещё больше распалило и развеселило её.

– Если не знаете, я вас научу.

– Вы, женщины, больше на выдумки горазды, чем мужчины.

– Потому что женские фантазии психологичны, а мужские – прагматично примитивны, выглядят анекдотично и неуклюже. И всё сводится к пониманию, что ваши, не мудрствуя лукаво, по-скотски физиологичны.

– Тут все зависит от наличия капризов и размеров фантазии, – со знанием психологии стал высказывать теорию Дмитрий. – Только вот демонстрировать свои фантазии и тем более свои ощущения у всех навиду иногда бывает опасно. Особенно, если они становятся “самодовлеющими”, когда перерастают в твердое убеждение.

– Что касается мира ощущений, то ощущать себя можно кем угодно и даже чем угодно, – не согласилась дама.

– Это возможно и без обмена телами.

– К сожалению, вы себя неверно позиционируете, поэтому преднамеренно поддаетесь ограничению.

– Представляю, самое изысканное чувство – это воплощение эмоциональных женских фантазий! – блеснул остроумием Дмитрий.

– Это вы, мужчины, по каждому поводу страдаете вычурами! – получил он достойный ответ.

– Любые фантазии, как доктор вам говорю, – это больше плод больного воображения.

Дама была воплощением стойкости в диспуте.

– Это больше норма, чем отклонение! – воскликнула она в свою защиту.

– Это девиация пороков! – настаивал Дмитрий.

– Нет, это квинтэссенция разума!

Их громкий разговор позволил повернуться к ним всем присутствующим. А парочка, тем не менее, не обращая внимания, продолжала спор.

– Я так не думаю! – сказал Дмитрий.

– Скоро вы убедитесь в моей правоте.

Дмитрий придал своему лицу выражение каменного равнодушия. Он уже привык к подобным разговорам на этой забавной планете.

– Всё же, маска, как вас звать? – спросил он.

– Проципена, дочь своих родителей, – быстро проговорила она, как бы отметая дальнейшие расспросы о фамилии.

– Проципена… Проципена… Не поддающееся пластике имя, так я его воспринимаю, – сказал Дмитрий.

– Как вы догадались о его происхождении?

– По звучанию. Словно по имени прошелся валок матрицы.

– Опять вы попали в яблочко – это каток! – произнесла она.

– Не за что хвалить! Я просто сказал банальность.

– Ах, док! Вы проиграли.

– Почему же? Каждое имя что-то напоминает и значит.

– Потому что не до прозрели, потому что рушится ваш мир!

Он пустился в объяснения.

– Поймите, я пока не устроивший даже свой быт и не в состоянии заниматься вашим обменом телами сейчас. Кроме того, у меня здесь в плане работа. Я так думаю, мне придется пыхтеть в госпитале целый год.

– Давайте заключим контракт на год. Через год я обязуюсь вернуть в целости и сохранности ваше тело, а вы мне мое.

Дмитрию не понравилась её манера давить, но лукавить она не могла. Эта Проципена стала надоедать ему.

– А если обманете? – спросил он. – А потом вас ищи-свищи ветра в поле?

Он не питал почтение к людям, которые навязываются, в особенности к женщинам, которые хотят большего от мужчин, чем те могут осилить.

Проципена смотрела на Дмитрия с вызывающей улыбкой рта.

– Но зачем же смотреть так мрачно? Обмен телами, и почему бы, даже не зная результата, нам от него не быть по-настоящему счастливыми? – спросила она.