– А кто ты такой, чтобы тебе все рассказывать? Уж не местное ли отделение АИК обслуживаешь?

Незнакомец, однако, не был намерен шутить. Он еще сильнее нажал на палку. Герману показалось, что острие вот-вот прорвет натянутую кожу, скользнет дальше. За ребра.

Что он мог сделать в такой ситуации? Только ответить. Герман назвал свое имя и услышал новый вопрос:

– За что тебя переместили?

Скрывать официальную причину перемещения не было смысла. Герман коротко рассказал о том, что нарушил Контракт, и добавил, не называя имен Линды и Тильды:

– А две милые девушки, сдали меня АИК, чтобы не переместили их самих.

– Ты только взнос ЧГО просрочил или за тобой еще какие-то делишки имеются? – строго смотрел на него бородач.

Пришлось добавить деталей:

– Да, я не только не заплатил взнос Члена Гражданского Общества, но еще и скрывался от АИК под чужим именем. Хотел, понимаешь, начать жизнь заново. Ну, там, жениться, сделать карьеру. Даже успел бизнес-план по развитию сети кафе разработать, но вот… поймали. Категория «A» – особо опасный преступник. Контракт расторгнут, а я перемещен.

Герман не собирался рассказывать о том, что участвовал в штурме здания АИК. А бородач как будто был удовлетворен рассказом:

– Значит, ты – не уголовник. Никого не убивал, не грабил, не насиловал?

– Нет.

Бородач облегченно вздохнул, и убрал, наконец, с груди Германа палку:

– Молодец, что дожил до рассвета.

– А что, часто… не доживают? – поинтересовался Герман.

Человек с палкой снова вздохнул:

– Я вчера был на берегу. Видел с холма: за день машина три раза подъезжала. Женщина сразу убежала в лес. Ее, как ты знаешь, бандиты нашли и убили…

– А еще изнасиловали и съели, – добавил Герман.

– Да, – согласился бородач, – это здесь обычное дело…

Герман поразился:

– Обычное дело?!

– Увы, – спокойно пожал плечами бородач и заметил, – А тебе вот удалось дожить до рассвета. Ты был вторым.

– А третий? – вспомнил Герман, – Ведь ты сказал, что машина приезжала три раза.

Бородач повернул голову:

– Он – в той стороне. На другую шайку наткнулся. И ему, как и этой женщине, очень не повезло. У тех бандитов есть ножи и даже пистолеты. Их было восемь. Они сначала с ним обошлись… как с женщиной. Потом за ногу на дерево подвесили и стали с живого срезать куски мяса и жарить… Он так кричал… Там теперь один скелет висит.

Герман не понимал:

– И ты так спокойно говоришь об этих ужасах.

Человек с палкой не ответил. Герман же снова вздрогнул и встал:

– Его надо похоронить. Где это точно?

Но бородач в ответ покачал головой:

– Я тебе не советую ходить в ту сторону. Это рядом с дорогой, по которой они обычно приходят к граничному пункту.

– Они? – не понял Герман.

Человек с палкой объяснил:

– Они – это бандиты. На территории ВЮГО именно бандиты – хозяева жизни. Что хотят, то и творят.

Герман внимательно посмотрел на бородача:

– А ты?

– Что я? – не понял тот. – Я тоже здесь живу.

– Ты не похож на бандита. – сказал Герман.

– Не похож, – согласился человек с палкой, – так я и не бандит.

Но Герману было все еще не понятно:

– Тогда, кто ты? Кто еще здесь может выжить?

Бородач почесал затылок:

– Кто здесь может выжить?.. Это хороший вопрос. А отвечу я тебе на него вот что. Не каждый, далеко не каждый здесь может… А что касается меня, то я – обыкновенный гончар.

– Гончар? – был удивлен Герман, – И что ты делаешь на территории ВЮГО? Почему живой?

– Да, гончар, – спокойно подтвердил человек с палкой, – Сюда вот по делу зашел. Нужда заставила. Глину искал. Мне материал для работы нужен.

– Ты не ответил, – настаивал Герман, – Ты живой. Если ты не бандит, то почему тебя не убили?

Бородач вздохнул:

– Этому есть объяснение. Но сначала, – он посмотрел на дрожащего Германа, – может, перекусим? У меня есть немного с собой пожевать.

Герман, посмотрев на холмик и женскую ступню, покачал головой:

– Только не здесь.

– Хорошо, пойдем, поищем другое место, – согласился «гончар».

Прежде, чем покинуть поляну, Герман разрыл остывший холмик и вложил в него остатки женской ступни, прошептал:

– Прости меня….

Они зашли за деревья, двинули дальше. Только сейчас Герман заметил, что лес хотя и был густым, но при этом выглядел каким-то слабым, как бы болезненным. Здесь не было мощных сосен или дубов. Только клены, осины, березы. Кривые, раздваивающиеся и разтраивающиеся. На всех деревьях тусклая, серая, как кожа бородача, кора. И еще Герман не слышал щебета, пенья птиц. Странный лес…

Судя по тому, как уверенно шел человек с палкой, он хорошо знал эти места. Измотанный событиями последних дней, Герман едва поспевал за своим шустрым проводником.

Бородач время от времени оглядывался:

– Молодец. Не отстаешь. Потерпи. Сейчас. Уже скоро…

Наконец, «гончар» замер на месте и кивнул совсем уже выдохшемуся Герману:

– Здесь можем спокойно передохнуть. Бандиты так далеко в лес не заходят.

Бородач достал из-за спины котомку. Сначала вынул оттуда пустой мешок:

– Все равно пустым возвращаться, так что сделай дырки для головы и рук. Будет тебе какая-никакая, а одежонка…

Герман взял в руке протянутый мешок:

– Чего сразу-то не дал? Столько времени за тобой шел голым.

Человек с палкой резонно ответил:

– Так ведь шел за мной. А дай я тебе мешок сразу, вдруг бы ты решил не идти, и я б понапрасну мешка лишился. А здесь это ценная вещь.

– А почему теперь не понапрасну? – не понял Герман.

Но «гончар» не ответил. Он наблюдал за безуспешными попытками Германа прорвать мешковину:

– Эх, ослабел ты, парень.

Проводник достал из кармана нож. Хотел бросить Герману, но передумал:

– Дай-ка сюда мешок. – сделав аккуратные разрезы, протянул «готовое платье», – Надевай.

Герман тут же нырнул в мешок. Сразу стало и теплей, и уютнее. Бородач же, еще раз пристально поглядев на Германа, снова полез в котомку. Вынул оттуда тряпочку, посыпал каким-то порошком и сказал:

– Дай-ка твою руку. Перемотаю, чтоб не загноилась.

Герман ничего не имел против повязки. Действительно, нужно было позаботиться о продолжающей саднить ране.

«Гончар» быстро перевязал руку Германа:

– Ну вот, теперь с этим порядок.

Вынув из котомки начатую буханку хлеба, отрезал большой кусок Герману:

– Ешь.

Тот быстро, очень быстро расправился с едой. Хлеб тут же успокоил живот и сделал жизнь гораздо теплее. Герман привалился спиной к дереву и закрыл глаза. Спросил:

– Так как же, ты – гончар, среди бандитов живешь? Откуда у тебя еда?

Бородач молчал, и Герман снова открыл глаза. Увидев, что его проводник не спеша жует свой кусок хлеба, не стал настаивать на ответе.

Еще несколько минут они сидели не разговаривая. Потом «гончар» стряхнул с ладони крошки в рот и встал, закинул котомку за плечи. Увидев же, что Герман непонимающе смотрит на него, мотнул головой:

– Пошли, по дороге объясню.

Герман, обмякший от тепла еды и хлеба, не торопился вставать:

– Куда это ты меня собрался вести?

«Гончар» усмехнулся:

– А тебе не все равно? Хотел бы я сам убить тебя, так давно бы это сделал. А захотел бы, чтобы тебя убили бандиты, так оставил бы на поляне. Один ты здесь долго не продержишься. Или бандиты на тебя наткнутся или сам к ним выйдешь. А дальше ты уже знаешь что будет… Большое удовольствие им доставишь. Для них это вместо кино развлечение – найти перемещенного новичка и покуражиться вдоволь…

– Пойдем, – согласился Герман, вставая.

Где-то невдалеке треснула ветка. Герман вздрогнул, но бородач, прислушавшись, успокоил:

– Это зверь лесной. Не бойся, мы идем не опасным путем…

Они шли безо всякой тропы, без компаса и карты, и как казалось Герману, просто наобум. Но «гончар», похоже, действительно очень хорошо знал и эти места, и где-кого в них можно встретить. Он шел спокойно и размеренно, иногда ненадолго останавливаясь, давая Герману возможность передохнуть.