И начал злиться. Почему вместо невнятных детских ассоциаций не приходят другие воспоминания? Как будто ему стерли память…
Вновь открыв глаза, Тимур уставился на склонившегося над ним мужчину.
– Привет, братишка. Ты узнаешь меня?
– Нет.
Опять какие-то вопросы…
А затем врач – хотя бы в этом Тимур был уверен – поставил диагноз. Амнезия, вот почему он ничего помнит! Второй мужчина продолжал называть его братом. Наверное, это было правдой…
Тимур вновь закрыл глаза. Он подумает об этом попозже, попробует зацепиться за нить воспоминаний в одиночестве. Хотя вряд ли его оставят в покое. Но что же случилось?
– Тимур Андреевич!
На этот раз над ним склонилась женщина в белом халате.
– Все будет хорошо, сейчас сделаем укольчик – и спать!
Нет! Не надо, хватит кошмаров! Пока он бодрствует, к нему может вернуться память…
Поздно, левой руке стало тепло. По телу разлилась тяжесть, и он вновь провалился в обволакивающую темноту.
Когда Тимур проснулся, обстановка вокруг поменялась. Над головой, теряясь в полумраке, смутно белел лепной потолок. Откуда-то сбоку лился мягкий желтоватый свет. Напротив входной двери, занимая почти всю стену, располагалось широкое окно, задернутое темной шторой. С другой стороны висел большой плоский экран, на котором горела разноцветная надпись:
«С возвращением, Тимур».
Дверь распахнулась, и в комнате появилась пожилая женщина в белом халате. В руках у нее был поднос с тарелкой.
– Вот вы и дома! Как себя чувствуете, Тимур?
Голова раскалывалась, но он предпочел не жаловаться. Опять вколют какую-нибудь гадость…
Не дожидаясь ответа, медсестра продолжила:
– Ваш брат нанял меня присматривать за вами. Сейчас вы поедите, а потом приедет Олег.
Усевшись рядом с ним на низенький стул, она поставила поднос на прикроватный столик.
Тимур сжал губы. Она что, с ложечки его кормить собирается? Уж лучше капельницу, чем такое издевательство!
Подтверждая его опасения, медсестра взялась за ложку и размешала еду.
– Я сам, – он попытался приподняться на локтях.
Затылок скрутило болью, перед глазами поплыли круги.
Медсестра поправила подушку.
– Тимур, вам нужно быть осторожнее. Уверена, завтра вы уже сможете есть сами. А пока…
Перед ним зависла ложка с чем-то, напоминавшим овсяную кашу, и он неохотно открыл рот.
Мелькнуло какое-то воспоминание из прошлой жизни: вкусно пахнущий ароматный суп, улыбавшееся лицо мамы. Да, это точно была она, – красивая зеленоглазая шатенка. Оказывается, Тимур помнил черты ее лица так же хорошо, как и свое имя.
Когда же они виделись в последний раз? Возможно, он потом вспомнит…
Когда медсестра ушла, ему снова захотелось подняться. Хватит лежать пластом и притворяться инвалидом!
Собственная беспомощность его злила. Тимур поклялся себе, что сам доберется до туалета. Здесь всего пара шагов… вон за той дверью.
С огромным трудом он смог подняться, опираясь на спинку кровати и добраться до ручки двери в ванную комнату. Оказавшись внутри, Тимур уставился на собственное отражение в большом зеркале. Оттуда смотрел молодой человек лет тридцати. Рост где-то метр восемьдесят пять. Темные, почти черные волосы, прямой нос, пронзительные синие глаза и упрямый подбородок.
На молодом человеке была серая пижама, облегающая спортивную фигуру. Значит, он держит себя в форме…
Но кто же он, человек без памяти, чем занимается, есть ли у него жена или дети?
Тимур отлично помнил, где находится ванная комната, туалет… и как должен выглядеть мужчина в форме. Даже черты лица матери! Но почему же он не узнает своего брата и самого себя, будто видит впервые?!
В комнате раздался какой-то шум, мужской голос назвал его имя.
Кому же так неймется? Наверное, приехал тот самый брат. Его брат… Подождет.
Повернув ручку двери, Тимур застыл на месте.
В спальне стояла удивительной красоты девушка, озаренная светом, лившимся из ванной комнаты. Простое кремовое платье обрисовывало ее стройную фигуру, густые белокурые волосы струились по плечам, падая на грудь. Лицо красавицы было ему незнакомо, хотя его правильные черты вряд ли могли кого-то оставить равнодушным.
Эти огромные, широко посаженные глаза цвета… Наверное, голубые или прозрачно-серые – трудно определить с такого расстояния.
Да кто же она такая и почему молчит?
– Тимур! – В комнату вбежал брат, бросился к нему и сжал плечи. В его серых глазах засияли огоньки. – Тебе лучше!
Тимур молча кивнул.
– Ты же помнишь Леру? – брат отпустил его и добавил: – Свою девушку…
Глава 7
Когда открылась дверь ванной, Марина вздрогнула и отпрянула, с трудом сдерживая желание броситься обратно в коридор. В комнату хлынул яркий свет, и перед ней появилась фигура Тимура.
Мужчина выглядел ослабевшим, лоб и щеки в синяках и ссадинах. Вспомнилось лицо с фотографии, которую ей показывал Олег: ярко-синие глаза с лукавым прищуром, белозубая улыбка, блестящие темные волосы… Сейчас Тимур выглядел совсем по-другому. На голове была повязка, из-под которой торчали непослушные вихры, под глазами залегли темные круги.
При виде его беспомощности у Марины сжалось сердце и пересохло во рту.
Боже, как ему должно быть плохо!
Тут в комнату вбежал Олег, который выходил в поисках медсестры, и кинулся к брату.
Марина отступила еще на шаг. Сердце колотилось как бешеное. Что? Что же делать, когда он назовет ее по имени? Сейчас девушке хотелось провалиться сквозь землю.
– Ты ведь помнишь Леру? Свою девушку… – голос Олега электрическим током хлестнул по нервам.
– Нет, – прошептала Шелестова и сломя голову бросилась в коридор.
Она шла быстрым шагом, прихрамывая, пока не увидела приоткрытую дверь. Вбежала в незнакомую комнату и прижалась лбом к холодной стене.
«Лгунья, вот кто ты!» – пронеслось в голове, и почему-то представилось, как Тимур выплевывает ей эти слова в лицо.
Марина сжала голову ладонями и стиснула зубы.
Как же быть, что делать? Она не может дальше притворяться! Бог рано или поздно накажет за подобное, а если не он, то собственная совесть не даст покоя… Эта совесть пока чиста, ведь она еще не сделала ничего предосудительного…
В коридоре раздались чьи-то шаги и остановились у двери. Шелестова внутренне сжалась, не желая ничего объяснять.
– Марина?! – Олег оказался рядом, и его широкие ладони тяжело легли на плечи. Шею обдало горячим дыханием. – Почему ты убежала?
– Потому что… я не смогу…
Он развернул ее и прижал к стене. Включился яркий свет, девушка зажмурилась.
– Посмотри на меня, девочка!
– Нет! Не хочу!
– Ты взяла мои деньги и согласилась на сделку. Назад пути нет!
– Я верну… деньги. Господи, Олег! – По ее лицу потекли слезы. – Какая из меня Лера? Разве он уже не догадался, что я – другая?
– Дурочка, – Олег кончиками пальцев прошелся по ее щеке, обвел контур губ.
Марина уперлась кулаками в грудь мужчины, пытаясь оттолкнуть, но это было все равно, что попытаться сдвинуть с места каменную стену.
– Ты просто дурочка… – повторил он с какой-то нежностью, но затем его голос стал жестким: – Тебе придется!
Она уставилась в его темно-серые глаза, напоминавшие грозовые тучи.
Нет, Олег не пощадит ее. Уже поздно, черт бы его побрал!
– Тимур уже наверняка догадался! – ее голос дрожал.
– Нет, он клюнул! Ты что, не видела, как он смотрел на тебя?
Марина покачала головой.
Олег чуть отстранился и потянул ее за руку вглубь кабинета. Там стоял небольшой кожаный диванчик.
– Садись.
Она послушалась. Мужчина подошел к бару напротив, достал бутылку и два стакана.
– Я не буду, спасибо.
– Будешь, Марина, тебе нужно выпить пару глотков виски – для храбрости.
Он уселся рядом и протянул ей стакан.
А почему бы и нет?
Шелестова залпом опорожнила его, чувствуя, как содержимое, согревая, растекается по телу.
