– Тогда я вас слушаю, – он снова уселся в кресло, сложил на груди руки и вопросительно посмотрел на стоящую перед ним женщину.

Какая глупая ситуация! Он даже не предложил ей сесть!

Похоже, доктору надоело ее топтание на месте, но извиняться за свою бестактность он не стал, лишь коротко кивнул:

– Снимайте ваше прелестное пальто и присаживайтесь.

"Наконец-то!" – она скинула пальто на спинку соседнего кресла, осталась в зеленом платье из джерси.

– Доктор, я очень благодарна за врачебную помощь, оказанную моему покойному мужу Эдварду, – начала издалека, присаживаясь. – Вы облегчили его невыносимые страдания… – тут она запнулась, подбирая слова, – …которые так терзали его перед смертью.

Словно вспомнив о необходимости дружеского участия, доктор мягко дотронулся до руки Хельги:

– Все в порядке, продолжайте!

– Но эта болезнь… она сожрала его в одночасье, хотя Эдвард никогда не жаловался на здоровье, тем более на головную боль… он был молод и красив… у него рос сын… – голос женщины задрожал, глаза наполнились слезами. – Скажите, доктор, почему это случилось именно с ним?!

– Сначала вы должны успокоиться, – Кронбик достал из халата платок, протянул Хельге. – Прошел уже значительный срок, вы должны были смириться с потерей, и мне странно, что вы опять задаетесь этим вопросом, на который я дал вам развернутый ответ еще два года назад. Но я готов повториться…

Взяв со стола чашку с остывшим жасминовым чаем, он передал ее Хельге.

– Вот, держите! Я не притрагивался… холодный он даже полезней, пейте и слушайте, – он подождал, пока она сделает пару глотков, и продолжил:

– Болезнь не выбирает молодых или старых, красивых или уродов. Человек сам порождает ее в себе, культивирует в своих негативных мыслях и чувствах. Она завладевает его разумом, и когда он больше не можем контролировать свои отрицательные эмоции, вот тогда болезнь поражает его тело. Отрицательная энергия нашей души переходит в телесный недуг. По мировой статистике десять процентов людей умирают от старости, около двадцати процентов – в результате несчастных случаев, и семьдесят процентов людей умирают от болезней. Если же брать конкретный случай, дорогая, то здесь наиболее вероятна генетическая предрасположенность вашего мужа.

– Почему вы считаете, что именно наследственность является причиной образования опухоли?

– В свое время вы наверняка изучили всевозможную специализированную литературу на данную тему. И, стало быть, прекрасно осведомлены о причинах возникновения глиобластомы, а сделать выводы методом исключения совсем не сложно. Я прав?

Хельга кивнула головой.

– Но вам отчего-то хочется услышать это от меня – извольте! Первым пунктом исключаем радиационное излучение, поскольку Эдвард не был физиком-ядерщиком или агентом спецразведки, он не работал ни на химическом, ни на каком-либо другом производстве с риском возможного облучения, а, насколько мне известно, был простым финансовым аналитиком. Верно?

Хельга опять кивнула, глядя в пустую чашку, зажатую в ладонях.

– Пункт второй! – Кронбик отобрал у нее чашку, поставил на стол. – Поскольку медицинское обследование ваш муж игнорировал – ведь у него ничего не болело, как вы говорите, то определить была ли у него доброкачественная опухоль, переросшая затем в злокачественную, не представлялось возможным. Идем дальше!

Вместе с креслом доктор повернулся лицом к Хельге, подался корпусом чуть вперед. Едва уловимый аромат лосьона нежно коснулся ее носа.

– Других злокачественных новообразований, способных дать метастазы в мозг, при вскрытии не обнаружено. Косвенные факторы, как то: наркотики, алкоголь, курение, способные в избыточных количествах подтолкнуть к возникновению патологического процесса, исключаются априори. Остается то, что остается – наследственность.

Доктор замолчал, не отводя взгляда от ее лица, потом тихо спросил:

– Вы знакомы с генеалогическим древом своего покойного супруга?

– Не-ет! – под гипнозом его зеленых глаз она едва смогла говорить.

– Когда вы выходили замуж, неужели свекровь не поведала вам некую тайну родового проклятья? – вкрадчивый голос доктора раздался вдруг у самого уха. Левой рукой он облокотился на спинку ее кресла, а правой уперся в подлокотник, буквально нависая над завороженной женщиной.

– Какую еще тайну? – пробормотала Хельга, чувствуя себя, как кролик перед удавом, но Кронбик лишь криво улыбнулся, вернувшись на прежнее место.

– Какую тайну? – повторила она чуть увереннее.

– Значит, вы не знаете… впрочем, спросите Роберту сами – очень занимательная история! Может быть, в ней вы и найдете ответы на свои вопросы, а сейчас… – доктор красноречиво посмотрел на часы, – …прошу меня извинить! Я и так опаздываю из-за вас на важную встречу. Жаль, что так и не довелось испить великолепного чаю – некогда!

Он поднялся из кресла и, доставая на ходу телефон, неторопливо двинулся в сторону уличного выхода.

"Черт возьми! Он сейчас уйдет, а она опять будет мучиться сомнениями!"

– Стойте, Гордон! Я не закончила! – громко крикнула Хельга вслед удаляющейся фигуре в белом халате. – Самый важный для меня вопрос: мой сын! Его ждет та же участь, что и Эдварда? Тогда, два года назад, вы сказали, что с ним все будет хорошо. Что вы имели в виду? Ответьте же мне!

Мужчина по инерции продолжал идти, но она увидела, как напряглась его спина. Вот он развернулся и решительным шагом направился обратно.

– Значит так, дорогуша! – раздраженно проговорил, глядя на нее сверху вниз. – Я имел в виду, что генетически болезнь может и не проявиться, но ваша женская логика, видимо, пошла другим путем… Что вам от меня угодно? Говорите прямо! – мочки его ушей запылали алым цветом.

"Дроня бы сказал, что он похож на цветущий кактус!" – вдруг пришла ей в голову глупая мысль, но на душе стало легко и спокойно.

В ответ она смерила доктора уверенным взглядом и произнесла:

– Вот мы и подошли к самой интересной части нашего разговора, но на этот раз, успокоиться надо вам, доктор! И выпейте, наконец-то, чаю, в самом деле!

Ей показалось или на его губах мелькнула ироничная улыбка? Или же, как заядлый игрок, он решил сменить "маску"? Она знала, что на пару с Бертой Гордон частенько посещает нелегальное казино в тайных недрах "Ночных стражей".

– Мне угодно знать, чьи сперматозоиды вы подсадили в мою яйцеклетку семь лет назад! – пошла она "ва-банк", предчувствуя новую вспышку мужского негодования.

Но Кронбик не шелохнулся. Отрешенным взглядом он беспорядочно блуждал по ее ногам, бедрам, бесстыдно прошелся по груди, и вернулся обратно к щиколоткам. Похоже, он ее не слышал или делал вид…

Хельга поднялась с кресла, приблизилась к доктору. На высоких каблуках она была почти одного с ним роста. Она видела, что он, прикрыв глаза, наблюдает за ней.

– Кто отец моего ребенка? – выдохнула прямо в его длинный нос.

– Что за чушь вы несете? – равнодушно спросил доктор и неожиданно добавил. – Вы вкусно пахнете… сандалом, верно?

В ту же секунду она вдруг почувствовала на своей спине его руки. Они нежно поглаживали мягкую ткань платья, опускаясь все ниже и ниже. Глаза женщины изумленно расширились. Но вместо того, чтобы одернуть наглеца, она робко произнесла, словно оправдываясь:

– Берта недавно проговорилась, что у Эдварда была редкая группа крови – четвертая, у меня – вторая, а у Дрони почему-то первая. Что же вы скрываете от меня, доктор?

– Роберта много пьет последнее время, – губы Гордона мягко коснулись ее виска.

У нее вдруг закружилась голова, и мурашки побежали по телу: "Боже мой! А вот это совсем некстати! Еще не хватало увлечься этим пожилым сердцеедом! Наверно, от воды так зябко".

Пронзительный звук полицейской сирены заставил женщину вздрогнуть. Отпрянув от доктора, она быстро отошла к фонтану. Обернувшись, успела заметить его растерянность. Но в тот же миг, нахмурив брови, он вытащил из кармана телефон.