За застольной беседой он не заметил, как прошло время. Спохватился только, когда алые отблески заката легли на подоконник. Перед глазами сразу встала лесная поляна, где питомцы в страхе жмутся друг к другу, а к ним уже подступают зловещие мохнатые тени деревьев.
Извинившись, Сильверст оставил гостей и побежал к стаду.Козы встретили его радостным блеянием. Толкая друг друга, они, даже без напутствия хворостиной, устремились на тропинку. Сильверст последовав за ними. Быстрая ходьба и вечерняя прохлада уже почти прогнали хмельной дурман. В голове крутились воспоминания, о том, как судьба окончательно развела их с другом молодости...
Закончив обучение, Сильверст открыл медицинскую практику в квартале, заселенном ремесленниками и мелкими торговцами. Большого дохода это не приносило, но постепенно он приобретал авторитет и расширял круг пациентов. Наладилась и личная жизнь. Сосватав невесту из обедневшей купеческой семьи, он не получил богатое приданное, зато нашел, наконец, свою любовь и первые годы был счастлив в браке. А вот у его приятеля дела складывались не лучшим образом. Отец все-таки выполнил угрозу и, умирая, завещал большую часть состояния церкви. На оставленную ему крохотную ренту Гай уже не мог вести привычный образ жизни, и тоже попытался заняться медициной. Сначала, благодаря связям и светским манерам, ему удалось создать себе имидж модного врачевателя. Гай так бы и закрепился на этом поприще, если бы дело ограничилось излечением от скуки и меланхолии богатых дам. Но, на его беду, и к обитателям роскошных особняков приходили серьезные болезни. В сложных случаях, под видом ассистента, он приглашал своего институтского приятеля. Сильверст никогда не отказывал. Проценты от гонорара, которые отдавал ему Гай, порой были выше, чем плата от его обычных клиентов. Но не это казалось главным. Воспитанный в старых традициях, Сильверст всегда считал помощь другу благим делом. Однако была еще одна причина, которую он тогда плохо осознавал, вернее, не хотел самому себе в этом признаться.
" Ты же наслаждался своим превосходством! Порой, даже не мог сдержать усмешки, когда приятель с важным видом излагал пациенту твои рекомендации."
Неприятную правду нашептывал демон, посещая отшельника в зимние вечера при свете лучины. И об этом скрытом мотиве Гай, наверное, знал еще тогда, во времена их дружбы. Он всегда чутко улавливал подоплеку людских поступков, словно имел ключ к потаенным чуланам, где люди прятали от самих себя порочные чувства и мысли.
Именно в то время в их отношениях наметился перелом. Они еще продолжали проводить вечера за бутылкой вина, но Сильверст все чаще улавливал в словах приятеля плохо скрытую враждебность. А с некоторого момента Гай перестал приглашать его для консультации. Видимо решил, что и сам уже приобрел достаточный опыт. Закончилось это несколькими скандалами. Слава Богу, обошлось без летальных исходов, но репутация Гая, как врача, оказалась подорванной. Правда, он сделал вид, что по собственному желанию отказался от медицинской практики, и с тех пор презрительно называл это занятие "клистирным искусством".
После этого снова наступил короткий период их сближения. Несмотря на недовольство супруги, Сильверст радушно принимал Гая под своей крышей, и терпеливо выслушивал, как тот изливал обиду на не оценивший его достоинства мир. Желчь его сарказма изливалась как на прежних друзей и знакомых, так и на людей широко известных. Временами Сильверст соглашался с его меткими ироничными характеристиками. Иногда, объективности ради, пытался спорить, что приводило приятеля в бешенство. И если бы не деньги, которые Сильверст ему периодически одалживал, они бы разошлись гораздо раньше. Но судьбе было угодно дать им еще немного побыть в роли друзей...
За поворотом тропы показалась крыша хижины. Козы побежали веселее, и неожиданно свернули в сторону огорода. Размахивая хворостиной, Сильверст кинулся спасать свои посадки. О гостях вспомнил только, когда последний козленок оказался в загоне. Он почему-то надеялся, что за время отсутствия его покинут, не попрощавшись, хотя какая-то часть его существа страстно не желала этого. Он даже обрадовался, обнаружив все еще привязанных лошадей. Но тут же строгий страж снова послал предупреждение:
" Остерегайся! Ты же хорошо знаешь своего бывшего друга. Вряд ли он устроил эту пирушку, лишь для того чтобы похвастаться перед дамами своим близким знакомством со "святым старцем".
Загоняя коз, Сильверст вспоминал, как однажды в тот короткий и последний период их дружбы попытался читать нравоучения. На своем примере старался показать, что упорный труд, хоть и не сразу, но обязательно вознаграждается материальным достатком. А супружеская верность позволяет с чистой совестью наслаждаться тихим семейным счастьем. Гай слушал его, пряча усмешку. За те деньги, что он накануне одолжил у Сильверста, можно было позволить приятелю немного по раздувать щеки. Наверное, тогда он с трудом сдерживался, чтобы не осадить нравоучителя убийственной остротой . Ждал более подходящего случая.
Воспоминания о своем тщеславном самодовольстве еще долго жгучим стыдом мучили Сильверста. Уже в годы отшельничества он, наконец, осознал, что последовавшие испытания были не просто злым капризом судьбы, но и расплатой за ту глупую и мелочную гордыню.
Чаша весов неожиданно качнулась в другую сторону. Став любовником богатой вдовы, Гай вновь получил возможность вести жизнь светского щеголя. А вот его другу судьба готовила неприятные перемены. Удал был нанесен с неожиданной стороны. Медицинская практика по-прежнему приносила хоть и небольшой, но стабильный доход, а вот в надежных стенах семейного счастья обозначились угрожающие трещины.
На пятом году совместной жизни Сильверст начал замечать, что его персона все чаще вызывает у супруги беспричинное раздражение. Сначала он думал, что виной всему обнаружившееся бесплодие Элизы. С чисто женской непоследовательностью она ставит в укор мужу, изъяны собственного организма. А ведь все, что зависело от него, Сильверст делал! Супружеский долг исполнял регулярно, не жалея денег на гонорары, приглашал для консультаций знаменитых коллег. Однако, слушая их расплывчатые многословные диагнозы, понимал, что и эти медицинские светила толком не знают, почему внешне здоровая женщина не смогла забеременеть за пять лет супружеской жизни. Уже потом Сильверст понял, что бесплодие было не самой главной причиной их разрыва.
Те качества примерного супруга, что, вроде бы, должны были радовать всякую нормальную женщину, у его жены вызывали теперь неприязнь, переходящую в истеричную ненависть. Сильверст недоумевал:
" Что она от меня хочет!"
