" Почему Гай вдруг вспомнил о нем и проделал долгую дорогу, чтобы посетить келью отшельника?"

   Мысленно перебирая возможные ответы, он отбрасывал их один за другим.

   " Ностальгия по юности? Вряд ли. Гай слишком сосредоточен на себе, на своих удовольствиях и развлечениях. Все остальное лишь декорации. Он меняет их без большого сожаления, лишь бы сохранить главную роль в спектакле. Любопытство тоже можно исключить. Гая никогда не увлекало, что-либо выходящее за круг интересов светского щеголя. А, может быть, инициативу проявили его спутницы?"

   Последнее предположение, пожалуй, ближе всех лежало к истине. Возможно, дамы узнали, что ставший вдруг модным " святой старец" университетский приятель Гая. Тут уже женское любопытство разыгралось не на шутку, к тому же, путешествие в лесную келью вносило некоторое разнообразие в череду обычных развлечений.

   " Скорее всего, интерес проявила Миранда" - решил отшельник, быстро набросав психологические портреты обеих дам. Изабель он поспешил охарактеризовать как "симпатичную глупышку". Она явно не блистала умом, но и не пыталась этого скрыть. Веселый нрав и теплота женственности искупали этот недостаток.

   " Такие белокурые куколки больше всего нравятся мужчинам" - думал Сильверст, не отделяя и себя от прочих особей мужского пола.

  С Мирандой было сложнее. В отличие от розовощекой и пышногрудой подруги, она могла бы показаться болезненно худощавой. Но грациозная кошачья гибкость стройной фигуры бросала вызов канонам красоты своего века. Лицо было бледное со строгими правильными чертами. Оживляли его большие карие глаза. Поймав на себе внимательный взгляд, Сильверст почувствовал тревогу. Словно, он сквозь прореху в театральной декорации на миг заглянул в пугающее и непонятное закулисье.

   Распрощавшись с духовными метаниями юности, обуздав плоть и мысли, он давно вступил на прямой и понятный путь. Сейчас же в глазах этой женщины отшельник увидел иной мир, где причудливо переплетаются тень и свет, добро играет в кости со злом, а нежность теплой алой струйкой стекает с острия кинжала. Миранда почти не притрагивалась к угощению, мало говорила, что с лихвой компенсировалось болтливостью подруги.

   - Как же мужчина может вот так жить один в лесу? - и искренним недоумением интересовалась Изабель. Захмелев после второго кубка, она уже призналась, что, когда вернется, подруги обязательно засыплют вопросами:

   - Как выглядит жилище отшельника? Каков он сам? Сколько на самом деле лет святому старцу. Правда ли, что одним прикосновением руки он может избавить от любой хвори. А главное, - как может мужчина столь долгое время обходиться без женской ласки?

   - Все дни я провожу в труде, а вечера в молитве и размышлениях. На все остальное просто не хватило бы времени. - с улыбкой ответил Сильверст. Уловив нотки самоиронии в его голосе, Гай по достоинству оценил это:

   - Растешь, мой друг! Раньше ты бы потупил глаза, и промямлил что-нибудь косноязычное.

   - Зато ты почти не изменился! - парировал Сильверст. - Но я даже очень рад этому.

   Признание было искренним. Он действительно рад был снова видеть перед собой обаятельного прожигателя жизни, любимца судьбы и женщин. Но видимо упоминание о том, что Гай почти не изменился, неожиданно попало в больное место. Сбросив веселую маску, Гай устремил на своего бывшего друга полный ненависти взгляд. Осмыслить эту метаморфозу Сильверст не успел. В разговор неожиданно вступила Миранда:

   - Так о чем же размышляет отшельник одинокими вечерами?

   В отличие от канареечного щебетания подруги, голос ее походил на струящийся бархат. Во взгляде читался неподдельный интерес, но Сильверст не знал, что ответить.

   " Разве можно выразить в словах мучительное состояние души, когда тебя со всех сторон обступают призраки прошлых неудач и ошибок! Описать, как они хохочут тебе в лицо, корчат отвратительные гримасы, и все, что ты достиг за свою жизнь, кажется ничтожным перед этой беснующейся толпою. В тяжелой борьбе ты научился побеждать. Но разве расскажешь этой женщине, как, сбросив оболочку прошлой жизни на растерзание демонам, вырываешься к свету!"

   Он еще раздумывал, что сказать, когда вмешался Гай:

   - И, правда, дружище, поведай о своих благочестивых размышлениях! Для нас мирян это будет интересно и поучительно.

   Злая ирония в его голосе вывела отшельника из замешательства. В прежней жизни Сильверст не раз наблюдал, как светские щеголи потешаются над людьми не из своего круга. Одним из способов утонченной насмешки было приглашение к "серьезному разговору". Жертву вкрадчиво просили рассказать что-нибудь интересное или поделиться опытом. Чувствуя поддевку, бедняга не мог отказать вежливой просьбе и, смущаясь, начинал говорить. Насмешники слушали с издевательски серьезными лицами, но время от времени прыскали в кулак, повергая рассказчика в еще большее смущение.

   " Ну уж нет! Со мной такое не пройдет" - сердито подумал Сильверст, и, обращаясь только к Миранде, с улыбкой ответил:

   - В своих мыслях я борюсь с чудовищами!

   Гай демонстративно засмеялся, но смех прозвучал вымученно и не убедительно. Зато в глазах Миранды отшельник увидел понимание, и неожиданно подумал, что этой светской даме тоже приходилось сражаться с собственными демонами. И тут снова заговорила Изабель. Ей не терпелось рассказать про монаха, который ходил исповедовать вдовушку. В последнее время среди мирян вошли в моду ироничные истории, где священнослужители представали похотливыми лицемерами, а веселый порок побеждал постную добродетель. Одну из таких новелл Изабель и пересказала, как реально произошедшую.

   " Почему им так хочется, чтобы монах непременно оказался сладострастным ханжой?" - спрашивал себя Сильверст. Мир, от которого он укрылся в своем отшельничестве, снова властно вторгался в его жизнь. И больше всего смущала опасная близость женщины, локоток которой он чувствовал сквозь грубую мешковину рясы.

   " Гони это искушение! Не принесет оно ничего кроме стыда и разочарования " - мысленно кричал на самого себя Сильверст. Но вино уже ударило в голову, а взгляд и бархатный голос соседки все сильнее обволакивали незримыми сетями.