— Ну уж нет, я с вами. Сами просили не отходить от вас ни на шаг, а я обещала слушаться.

— Самийя, что за глупости!

Я насупилась, сама не понимая, что на меня нашло. Мне было страшно, но почему-то видеть уходящего в темноту барака Девлаха ещё страшнее.

Не знаю, чем бы всё закончилось, но неожиданно мой обострившийся слух уловил звук очень похожий на всхлип, вперемешку с подвываниями. Кто-то отчаянно рыдал и теперь я точно не собиралась оставаться на месте.

— Я сказал, оставайся на месте! — Девлах с рыком бросился вперёд, намереваясь захлопнуть дверь перед моим носом

Но я оказалась шустрее и буквально просочилась в быстро уменьшающуюся щель дверного проёма.

А дальше стало не до выяснения отношений. Хотя я понимала, мне ещё влетит за эту выходку.

Внутри барака было не так уж и темно. Чисто, сухо и пахло деревом. Новенькие доски выделялись светлыми росчерками среди более тёмных от времени. Барак был перегорожен на несколько закутков с дверьми.

И вот из самого дальнего как раз и раздавались рыдания. Теперь спутать их с чем-то другим было невозможно. Даже подвывания, показавшиеся мне вначале жутким воем раненного зверя, уже не казались чем-то пугающе потусторонним. Это был женский крик отчаянья и боли, не физической, а душевной. Так надрываются, когда потеряли кого-то близкого.

Скорее всего Девлах понял это гораздо раньше, потому не прибил на месте, а позволил идти за ним.

— Кто здесь живёт?

Слова проталкивались с трудом. В горле встал ком, словно это я плакала навзрыдь, настолько велико было ощущение чужого горя.

— Это семейный барак. Именно в этой комнате живут отец с дочерью, Уварг и Присцилла.

Твою же девизию! А ведь вечер так хорошо начинался и почти закончился. Зря я расслабилась и порадовалась как замечательно всё прошло. Ох зря.

И всё же несмотря ни на что я не могла сейчас развернуться и уйти. Как бы там не было, но сейчас бывшей любовнице мужа очень плохо и ей нужна помощь. Остальное не важно.

Девлах без страха вошёл в небольшую комнатку, больше похожую на коморку. На фоне общей простоты некоторые вещи выделялись своей чуждой роскошью. Например, большое овальное зеркало в золотой оправе, висящее на стене, ниже полка с женскими принадлежностями в виде дорогих аксессуаров, расчёсок и маленьких флакончиков с духами.

Девлах своей широкой спиной закрывал мне весь вид, но в зеркальном отражении я всё же смогла рассмотреть, не только обстановку, но и что происходит в комнате. Света из небольшого окна вполне хватало, а может у меня на нервах вместе со слухом улучшилось и зрение? Я уже ни чему не удивлюсь.

Присцилла растрёпанная, вздрагивающая от рыданий съёжилась на кровати. К груди она прижимала какую-то тёмную тряпицу и судя по свесившемуся сбоку рукаву это был мужской пиджак. Девушка раскачивалась словно бездушный болванчик. Отчаянно комкая подрагивающими пальцами вещь и уткнувшись в неё лицом, она рыдала, то громче, то тише. С хрипом и стонами, на выдохе повторяя лишь одно «Папа, папочка, зачем!?»

— Присцилла, — тихо позвал Девлах и шагнул вперёд.

Девушка казалось не слышала. Никак не отреагировала на наше появление, продолжая всё так же раскачиваться, не поднимая лица.

Внешне, никаких признаков физического насилия на её теле не было. В комнате царил относительный порядок, никаких сломанных или разбитых вещей. Значит, нападение смело исключаем. Понятно, причина отец, осталось выяснить что случилось.

— Присцилла, — Девлах уже подошёл к девушке вплотную и мягко коснулся её плеча.

Она не реагировала. Я же стояла, не решаясь подойти к ней. Была бы на её месте другая, не раздумывала бы. Обняла и тихо зашептала бы что-то успокаивающее. Вот только… боюсь от меня она помощи не примет.

Из Девалаха же с его грубой прямолинейностью психолог так себе. А у девушки форменная истерика и пока её не остановить вряд ли мы сможем получить ответы на вопросы и соответственно помочь тоже не сможем. А вдруг счёт идёт на минуты?

Эх, мне бы сейчас знаменитую успокаивающую настойку Шанфара. Да только куда за ней бежать, в какой именно «избушке» разместили лекаря я не знала. Как-то упустила этот момент. Но может хоть воды налить, вон и кувшин с кружками имеется.

Пока пробиралась к столику Девалх безуспешно пытался «достучаться» до бьющейся в истерике Присциллы. Я же всё больше сокрушалась что под рукой нет заветного пузырька с успокоительным. Было не по себе, слышать за спиной надрывные звуки отчаянья.

Руки потянулись к кувшину, и я заметила, что кончики пальцев начали светиться. Магия! Моя магия откликнулась! Быстро прикрыла глаза и сосредоточилась на мыслях о необходимом лекарстве. Детально представляя вкус, запах и вид пузырька с настойкой.

Получилось! Прохлада стеклянного сосуда приятной тяжестью легла в ладонь. Быстро откупорив бутылочку, принюхалась, капнула на палец и лизнула. Оно!

Больше не мешкая, вылила успокоительной в пустую кружку.

— Посмотри на меня! — теряя терпение Девлах ухватил Присциллу за плечи и хорошенько встряхнул. — Успокойся и скажи, что произошло?

Наконец то несчастная подняла лицо и даже притихла, уставившись покрасневшими от слёз глазами на склонившегося над ней Девлаха. А потом… потом она увидела меня и в буквальном смысле озверела.

Меня окатило такой ненавистью что будь я более чувствительной замертво упала бы на месте.

— Ты!

Присцилла задёргалась в руках Девлаха, выставив одну руку со скрюченными пальцами вперёд, отчаянно желая дотянуться до меня и вцепиться в лицо. Но Девлах удержал, не позволив даже привстать с кровати.

— Это ты во всём виновата! Сначала отняла любимого, теперь отец… и всё из-за тебя тварь!

Пол под ногами неожиданно вздрогнул и сквозь щели стали быстро прорастать зелёные побеги. Они быстро оплетали носок моих туфель и стремились дальше по ноге. Я отступила, с трудом разорвав прижимающие мои ноги к доскам побеги.

— Если бы не ты, я бы достала ту проклятую карту. И мы бы ушли, а теперь, теперь он ушёл, один. Но не зная пути он не выживет. И я останусь совсем одна. А всё ты, ты виновата! Сдохни тварь! — взревела Присцилла отчаянно брыкаясь в руках напряжённого тана. А потом она и вовсе захохотала, а доски на полу вспучились и треснули.

Она применяла магию, против меня! Дурочка, это же нападение на дари, ну и что что в состоянии аффекта. За такое и головы можно лишиться.

— Мийя, тебе лучше уйти. Немедленно! — напряжённо рыкнул Девлах, прижимая голову Присциллы к себе, разрывая зрительный контакт.

— Да, конечно. Там, — глазами показала на приготовленный стакан с успокоительным, — Это должно помочь.

Девлах сверкнув потемневшими глазами шумно втянул носом воздух и кивнул. А я как-то подзабыла что он оборотень и нюх у них особый. Один раз нюхнул и всё понял. Ну что же, пожалуй, не буду больше нервировать сошедшую сума магичку.

Мне кажется из барака я вылетела не хуже пробки. Внутри все жгло от злости и страха, не за себя, за Девлаха и несчастную дурочку. Что мне делать если она и правда сошла сума? Её ненависть была настолько сильной, что внутри до сих пор всё переворачивалось. Если относительно Наргала её ненависть была мне понятна, то вот в другом…Я виновата в том, что что-то случилось с её отцом? Но как? Я его в глаза не видела! И карта… о какой карте она говорила? Если о той что видела я, то как на собиралась её вынести? И самое главное куда они с отцом собирались бежать? Ничего не понимаю!

— Немедленно приведите Шанфара, — бросила я замершим у входа оборотням охранникам.

Они переглянулись, но всё же один поспешил в сторону казарм. Второй же остался со мной, напряжённо наблюдая за входом в барак и усиленно прислушиваясь.

— Не хотите помочь своему тану?

Просто стоять и ждать было невыносимо. Я не понимала почему эти двое не бросились за нами, увидев, как мы скрылись в бараке. Чего ждали?

— Приказ был оставаться здесь и охранять вас дари Самийя.