— Вы свободны, — сказал Краузли провожатой.

Я сел за стол поближе к президенту, достал блокнот и ручку. Краузли тянул шею, чтобы подсмотреть, что я там рисую. Закончив рисовать, я пододвинул к нему блокнот.

— Смотрите, я набросал тут… правда схематично, зато понятно…

Краузли с любопытством заглянул в блокнот.

— Что это?

— Проект новой башни «Виртуальных Игр». Видите, у основания башня совершенно круглая, потом с одной стороны как бы сплющивается таким образом, что на самом верхнем этаже появляется угол — один единственный на все этажи, там мы разместим ваш кабинет. В результате, только у вас — у президента компании — будет угловой кабинет. Дарю!

Я вырвал листок и протянул Краузли. Он отмахнулся. Я поинтересовался:

— Боитесь, что вас посадят, прежде чем завершится строительство?

— Почему не пришел ваш начальник? — спросил он в ответ.

— У нас принято сначала жертвовать мелкими фигурами. Это вы можете себе позволить пустить в расход ведущего специалиста…

Так, слово за слово, беседа пошла по тому же сценарию, что и беседа с Вейлингом в «Ламонтанье». Отличия были несущественными. Например, вместо обещанного Вейлингом миллиона, Краузли предложил десять центов. Снижение ставки он объяснил тем, что нам не удалось избежать вмешательства полиции. Я в свою очередь не имел возможности ткнуть ему под ребра бластером, поскольку бластер у меня отобрали. Наверное, поэтому Краузли вел себя чересчур самоуверенно. Он считал себя настолько невиновным, что выразил сомнение, стоим ли мы десяти центов. Произнося слова словно вдалбливая их в мою голову, он говорил:

— Запомните раз и навсегда: мы, то есть я и «Виртуальные Игры» имеем отношение только к тому, что написано на упаковках нашей продукции. Остальное — личная инициатива Чарльза Корно. Идея проверить выигрышные файлы к нам пришла случайно. Впрочем, случайно или нет — давать вам отчет мы не обязаны. После ознакомления с содержимым файлов, у нас возникло подозрение, что Корно по непонятной причине взялся лично вести переговоры с Счастливчиком. Тогда мы еще не знали, что Корно разыскивал Темпоронный Мозг, поэтому обратились в ваше агентство. Пока мы с Вейлингом раздумывали, стоит ли говорить вам о наших подозрениях относительно Корно, Корно убили. Вейлинг посоветовал отказаться от ваших услуг, я был с ним согласен. Корно мы не убивали, в нашем бизнесе всегда есть шанс договориться, поэтому к убийствам мы не прибегаем. Как бы плохо мы не относились к Чарльзу, его убийца должен быть найден, а тот, кто его найдет, получит законное вознаграждение. И если вы, господин Ильинский, заинтересованы получить вознаграждение, то не тратьте попусту мое время, а идите и ищите — это ваша работа. В моем кабинете убийц нет!

Краузли позвонил секретарю и сказал, что «господин Ильинский нас покидает».

В кабинет вошла давешняя провожатая. Оставив дверь открытой, она остановилась у меня за спиной. Нужно было что-то срочно предпринимать. Я прикрыл ладонью блокнот и быстро нацарапал несколько слов и знаков. Печатный шрифт не дает возможности воспроизвести мои каракули, но я готов передать их содержание: «50000 + KCN =ТМ».

Вырвав листок, я передал его Краузли. Тот взглянул на формулу, потом посмотрел на секретаря.

— Чего вам? — грозно спросил он у нее.

— Простите… — и она попятилась к дверям, — Я подумала, что…

Дверь захлопнулась. Я заметил:

— Как вы с ней… эээ… сурово…

— Сурово? Не думаю… Что это значит? — он взял листок за угол двумя пальцами и помахал.

— А вы не знаете? Вот так досада! Вы были моею последней надеждой. Итак, решено, «Сектор Фаониссимо» объявляет конкурс. В завтрашнем номере мы опубликуем копию этого листочка и зададим нашим читателям вопрос: «Что это значит?», и подпись: Николас Краузли. Нет, лучше не так. «Президент Краузли спрашивает: Что это значит?» — заинтригуем читателей до смерти. Разумеется, назначим приз: годовая подписка на «Сектор Фаониссимо», десять центов от «Виртуальных Игр» и тысяч эдак сто от кого-нибудь из ваших конкурентов, например от «Майкрософт».

— Прекратите! Вы забываете с кем разговариваете! — заорал Краузли. — Это шантаж!

— С кем разговариваю? По-моему, я разговариваю сам с собою. Вы не желаете меня слушать.

— Хорошо, слушаю, — быстро утихомирился он. — Говорите.

— Вы через Цанса наняли Ойшвица, чтобы тот добился освобождения под залог. Вы лично внесли пятьдесят тысяч в качестве залога. И наконец, вы помогли Бенедикту бежать с Фаона. Зачем? Чтобы не платить полмиллиона Виттенгеру?

— Я думал, вам нужны деньги…

— Мне повторить вопрос?

— Не к чему. Вы отлично понимаете, что ни пятьдесят тысяч, ни полмиллиона не имеют значения, когда речь идет о Темпоронном Мозге. Чарльза Корно убил Бенедикт, тут двух мнений быть не может. И единственный мотив, который, кстати, и вам пришел в голову, — это секрет Темпоронного Мозга. Мы освободили Бенедикта, чтобы он вывел нас на Счастливчика. Такой ответ вас устраивает?

— Где и когда Вейлинг встречался с Бенедиктом до Ауры?

— Через день после освобождения, в тысячи километрах от Фаон-Полиса.

— Там его ждал корабль?

— Да, мы приготовили корабль для него и для той девицы. Бенедикт настоял, что бы она летела вместе с ним.

— Почему Вейлинг сразу не полетел с ними?

— Это была наша ошибка. Вейлиг поверил Бенедикту, когда тот сказал, что безопаснее добираться до Ауры разными маршрутами.

— До Земли, — поправил я, — не до Ауры, а до Земли. Бенедикт вас обманул, сказав, что Счастливчик обитает на Земле. Узнав об обмане, вы приказали Вейлингу подбросить в пузырек с лекарством отравленную капсулу. Комедию с побегом вы задумали, чтобы Бенедикт умер где-нибудь подальше от Фаона.

Краузли посерел. Сквозь зубы он процедил:

— Один мой хороший знакомый так высоко отзывался о репутации вашей организации, что я рискнул обратиться к вам. Теперь я об этом жалею, а тот мой знакомый пожалеет о том, что рекомендовал вас, чуть позже…

— Появится третий труп?

— Я могу повторить только одно: в «Виртуальных Играх» убийц нет!

Из миролюбивых «Виртуальных Игр» я полетел в воинственный Отдел.

Я застал Шефа за прежним занятием: он сидел за столом и просматривал листы с отчетом.

— Ну? — попросил он подробного доклада о встрече с Краузли.

Выполнив просьбу, я посоветовал:

— Соглашайтесь на десять центов, пока хоть столько дают.

— Мало, — буркнул Шеф, не отрывая глаз от бумаги.

— Надо ломать Вейлинга, — продолжал советовать я. — Одного Краузли ничем не прошибешь. Спорим, что сейчас Краузли отправляет Вейлингу приказ исчезнуть где-нибудь в другой галактике.

— Угу, в Другой Вселенной… Вейлинга завтра высадят на Пересадочной Станции. Для него зарезервировано место в челноке, в салоне бизнес-класса, место одиннадцать-А, возле иллюминатора. Полиция проследит, чтобы это место не осталось пустым.

— Встретить?

— Сам доедет… Пузырек у тебя или Виттенгера? — ни с того ни с его спросил он.

— У Кульбекина.

— Прискорбно… — он почесал проволочкой затылок.

— Согласен, прискорбно. Будет еще прискорбнее, если Вейлинг не расколется. Доказать его вину практически невозможно. Краузли действует неторопливо, пузырек был как мина замедленного действия — когда взорвется, улик уже не найти.

— Надо принять во внимание и другую возможность, — возразил Шеф.

— Какую же?

— Они невиновны.

— Виновны! Шишка указала только на Вейлинга.

— Много понимает твоя Шишка!

Это уверенное заявление меня насторожило.

— Вы знаете что-то, чего не знаем мы с Шишкой?

— Арифметику… Яна, — сказал он в интерком. — Пожалуйста, найди для Федра какие-нибудь вечерние курсы по арифметике для переростков…

Я не выдержал:

— Шеф, это перебор! Шутка сказанная четырежды превращается, знаете во что?!

— Яна, я потом позвоню, — он отключил Яну и сказал мне: — Первый урок ты получишь от меня. Когда умер Бенедикт?