Демоны выполнили задание старухи. Куча экскрементов была собрана под мескитовым деревом, демоны встали вокруг нее в круг и принялись подергивать за свои, пардон, детородные органы — так, как они часто делали у себя на Луне. В этот момент на кучу, пардон, дерьма (Бенедикту надоело выговаривать слово «экскременты») слетелось огромное количество мушек-гнилушек. Их были тысячи, если не миллионы. Когда все мушки уселись на кучу, демоны разом испустили семя прямо на мушек. Ведь они-то знали, что старуха-колдунья на одну полнолунную ночь превратила всех женщин и девушек в мушек-гнилушек. Так демоны за один раз оплодотворили огромное количество женщин. В следующее полнолуние они снова собрали испражнения Человека-ягуара, колдунья опять превратила женщин в мух, и демоны оплодотворили еще добрый миллион женщин.

Так, за один год, демоны оплодотворили всех женщин, злая же колдунья весь год питалась отборными личинками и древесными грибами. Демоны кормили ее как и обещали — до отвала. Когда на Земле не осталось ни одной неоплодотворенной женщины, демоны вернулись к себе на Луну, откуда с радостью наблюдали, как подрастают их дети. Но радость их длилась недолго: научившись плодиться демоны утратили бессмертие, и тех десяти демонов уже давно нет на свете. Вот, собственно, и все что я знаю…

Бенедикт попросил банку минералки. Получив, хлебнул прямо из нее, хотя Шишка принесла ему чистый стакан.

— Мушки-гнилушки, это…

— Microsepsis parmilata, — пояснил он Цансу.

— А, ясно… — Услышав латинское наименование легендарных мушек, Цанс, безусловно, понял, в чем подоплека мифа. Но нам не сказал.

— Ну и в чем мораль? — спросил я. — В том, что мы произошли от лунатиков?

— Вот так новость! — воскликнул Брубер с сарказмом. — Лучшая новость со времен открытия, сделанного господином Дарвином. Демоны-лунатики будут поприличней обезьян. Я всегда задавал себе вопрос, почему Дарвин, открыв свой замечательный естественный отбор, не наложил на себя руки. Какая-такая радость — происходить от обезьян? Но нет, наоборот, он так яростно отстаивал свою теорию, будто бы от нее зависело спасение всего рода человеческого. И человечество наше оказалось подстать Дарвину — слопало обезьянью науку, как ваши индейцы — тех паукообразных обезьян. Впрочем, это безразличие только подтверждает, что человек действительно произошел от обезьяны. А, ну их… — и Брубер махнул рукой на человечество.

Его все дружно проигнорировали. Бенедикт обратился к Цансу:

— Профессор, вспомните легенду, которую я рассказывал на семинаре, где выступал господин Брубер. В тот раз я рассказал легенду о происхождении индейцев-кивара…

Цанс вскочил:

— Да-да, я догадался! Колдунья обманула демонов, своих дочерей она не превратила в мух. Кивара произошли от ее дочерей, поэтому моролинги, в отличие от всех нас, так сказать, природные земляне. Их генотип не был разбавлен демонами-лунатиками. Вы это хотели сказать?

— Это хотели сказать морлинги, передав историю о своем происхождении через болтливых кивара-муравьедов. Кивара-муравьеды служили моролингам своего рода связью с остальным миром. Думаю, моролинги специально подогнали сюжет так, чтобы муравьеды считали моролингов своими родственниками. Иначе моролингам было бы затруднительно использовать муравьедов в своих целях.

— Вы так говорите, будто сами верите во все эти легенды, — недовольно проговорил Брубер. — У каждого народа есть легенда, доказывающая чистоту собственной расы. Ваши кивара-моролинги-муравьеды — ни в коем случае не исключение. Причем, не исключение в обоих смыслах — они и легенду подходящую имеют, и они — не чисты, как бы ни старались доказать обратное.

— Вполне благопристойная точка зрения, — прокомментировал Цанс.

— Прям хоть сейчас на передовую страницу какой-нибудь газеты глобалистского направления, — поддакнул Бенедикт. — Чья теперь очередь?

Словно в ответ, у Рунда сработал комлог. Мирно дремавшие на своих постах охранники встрепенулись, услышав посторонний звук. Комлог Рунда прогудел неожиданно громко и как бы новым, одиннадцатым лицом.

Рунд ответил. Сказал пару раз «да», потом — «я понял».

— Какие новости? — осведомился Виттенгер.

— Никаких, — ответил директор, но вид у него был озабоченный.

Теперь запищало у меня в кармане. Я переключил звук на наушник.

— Ты там один?

— Нет, но говори.

— Я подумал, тебя это заинтересует. Те два «Панцерфауста», о которых я давеча говорил, уже готовы, начинаю монтировать. С тебя, как мы и договорились…

— Ты спятил, — перебил я Дуга. — На черта мне они?

— Пригодятся. Мне только что под большим секретом сообщили, что в городе обнаружили моролингов.

— Что ты несешь, в каком городе?!

При слове «город» Рунд резко дернулся в мою сторону. Я поднял руку.

— Рунд, я вам не мешал.

Он остановился.

— Там у тебя Рунд?! — забеспокоился Дуг. — Предупреждать же надо! Так что, не монтировать?

— Не надо. Отбой.

Я повернулся к Рунду.

— В каком городе?

— Он у нас один, — кратко ответил тот. — Отсюда не видно.

На этом все объяснения закончились.

— Думаете, не у кого узнать? Эй, Бенедикт, что здесь за город?

Бенедикт засопел. Его неприязнь к Рунду пересилила неприязнь ко мне и он ответил:

— Это не город. Это место под названием «Город». Зачем он вам?

— Говорят, там обнаружили моролингов.

Фраза произвела эффект. Все заерзали, кто-то охнул, кто-то ойкнул (Шишка или Катя — не уловил), охранники зачем-то расчехлили бластеры. Брубер взял одну из коньячных бутылок, посмотрел на просвет, найденные остатки коньяка допил из горлышка.

— Туфта, — сказал Рунд. — Ложная тревога.

— Дались они тебе… — недовольно пробормотал Виттенгер.

— А я бы взглянула! — с энтузиазмом воскликнула Шишка. — Полетели!

Цанс направился к окну.

— Надо дождаться рассвета, — сказал он. — Интересно, как их смогли найти в такой темноте.

— Наверное, инфракрасным… — предположил я и спросил у Кати: — И часто вы их таким образом находите?

— Не часто, — мотнула головой она.

— Сколько еще до рассвета?

Она взглянула на часы.

— Часа три.

— Как раз успеем подготовиться.

Виттенгер возразил:

— Ты забыл кое-что. Рассвет на Ауре — это далеко не утро. Фактически мы полетим на ночь глядя. Давай подождем до завтра. Если информация подтвердится, полетим с утра.

— Полковник, вас никто не приглашает. Можете идти спать хоть сейчас, только не проспите Бенедикта. Вы, наверное, забыли — вам его завтра депортировать. На господина Рунда вы его не оставите, поэтому мы полетим смотреть моролингов без вас.

Мое напоминание его расстроило. Виттенгеру не меньше моего хотелось посмотреть на моролингов, о которых он так много слышал за последнее время. — Или со мной, — вдруг заявил Бенедикт.

— Об этом не может быть и речи! — ответили Рунд и Виттенгер, перекрикивая друг друга. Они не сразу поняли, что говорят одно и тоже.

Рунд приказал охраннику проверить обстановку на третьем этаже. Тот доложил, что обстановка в целом без изменений, но любопытные туристы устали ждать и уже не так зорко бдят, как раньше. Рунд ответил, что он тоже устал ждать непонятно что, и приказал вести Бенедикта в номер. Виттенгер согласился, хотя его никто не спрашивал. Обычно, когда инспектора никто не спрашивает, он возражает.

Я проверил камеры наблюдения, объяснил инспектору, как ими пользоваться и проследовал к себе. С того момента, как у Бенедикта прорезался голос, я все записывал. В номере я прослушал часть записанного, кое-что заглушил стук вилок о тарелки, особенно под конец — когда тарелки опустели, а накладывать в них стало нечего.

От Яны пришло небольшое послание:

Привет, как ты? Моролинги не съели? Взгляни на этот файл, нашли в компьютере Корно, он его плохо расквантовал, поэтому удалось собрать. С другими расквантованными файлами прогресса никакого. Амирес рассортировал недоделанные игровые файлы, там куча новых задумок, в том числе и продолжение «ШДТ» с Тутунхамонами и древними греками, весьма атлетично сложенными. Так вот, в том файле ты найдешь тридцать два названия тридцати двух литературных произведений: романы, повести и сценарии. Все они присутствуют в библиотеке Корно. Автором шестнадцати является Эдуард Брубер. Я понимаю, что ты подумал: свои шестнадцать Брубер перекатал с чужих шестнадцати. Оставь это — все проверено, плагиата нет. В списке нет «Моролингов». При случае спроси у Брубера, что он по этому поводу думает. О письме с кадром из фильма еще не спросил? Ладно, держись там, от всех привет, мы тебя ждем, пока.