— Глупости, кто станет тратить безумные деньги на поездку из-за какого-то романа. Написать можно что угодно. Скорее, я готов поверить, что на Ауру ринулись те, кто думает, что ее скоро прикроют для не-моролингов. Кстати, Брубер за это активно выступает. Странно, что вы его здесь терпите.
— Мы терпим всех, — убежденно произнесла Катя. — У нас свободная планета. Мы никого не дискриминируем.
— Что вы говорите! Может вы еще и профессора Цанса приютили?
— Приютили.
— В каком он номере?
— В пятьсот десятом, рядом с Брубером.
Интересно, какие хоромы им предоставили? Метра два на два, вероятно.
— Они уже познакомились?
— По-моему, они знакомы. Я их видела за одним столиком. Ой, — она прикрыла ладонью рот. — Что я все болтаю, да болтаю! Всё, ухожу. С вами надо держать язык за зубами.
— Последний вопрос, он касается меня лично. Когда распределялись номера между вновь прибывшими?
— За час до посадки пилот передал нам список пассажиров. Я сразу же распределила вас по свободным номерам. Вы недовольны своим номером?
— А есть выбор?
— Если доплатить, — улыбнулась она.
— Доплачу, — пообещал я, доставая снимки Бенедикта и Шишки, — если узнаете вот этих двоих.
— Про этого меня уже спрашивали… — она отодвинула Бенедикта. — Хм, это кто, сбежавший клоун?
— Угу. На Фаоне цирк сгорел. Не приведи господь вам с ним встретиться.
— Уже боюсь, — рассмеялась она. — Приятного аппетита!
Она убежала по делам.
Так и не дождавшись горячего, я вернулся к себе в номер. Включил телевизор, велел ему соединить меня с базой данных на местном накопителе. В базе данных я разыскал голографический макет окрестностей Ламонтаньи. Изучая его, я три раза бегал на смотровую галерею, чтобы сверить изображение на экране с оригиналом. Все более-менее сходилось.
Согласно базе данных, две из трех «тарелок», воткнувшихся в скалу, принадлежали турбазе «Ламонтанья». Третья «тарелка» была одновременно и посадочной площадкой и ангаром местной авиаслужбы. Кроме того, в радиусе ста километров от нашей турбазы, находились:
Космодром «Ламонтанья», где мы сегодня утром приземлились.
Турбаза «Вершина Грёз» на одноименной вершине, высотою в шесть с половиной километров, в трех километрах к северо-западу от турбазы «Ламонтанья», где я в данный момент находился.
Центр Радиокосмических Наблюдений — белая полусфера в пяти километрах к западу от «Ламонтаньи», ее видно со смотровой галереи. Высота — восемь километров над уровнем моря. Рядом находилась средних размеров энергостанция, видимо, — местного значения.
Филиал Института Планетологических Исследований. Расположен в десяти километрах к юго-западу от турбазы на перевале «Тропа моролингов». Учитывая, что перевал находится на высоте четырех километров, никакими моролингами там и не пахло.
Две крупные энергостанции, обе — в шестидесяти километрах к северо-востоку, на высоте четыре и четыре с половиной километров.
И, наконец, примерно в ста километрах к юго-западу от турбазы проходила условная граница между Ламонтаньей и Нижней Акрией — болотистой долиной, заселенной пресловутыми моролингами.
Немного смутила одна вещь. На снимке в базе данных Центр Радиокосмических Наблюдений состоял из двух корпусов: большая белая полусфера на вершине горы и полусфера поменьше, расположенная чтырехстами метрами ниже по склону, в расщелине. Но сколько я не приглядывался, со смотровой площадки меньшую сферу мне разглядеть не удалось. Не смог я разглядеть ее и в бинокль, которым запасся еще на Фаоне. Расщелину, правда несколько видоизмененную по сравнению с изображением на снимке, я нашел, но вид у нее был такой, словно второго корпуса Центра Наблюдений там никогда и не было. Был виден угол и часть крыши энергостанции, которую меньшая сфера загораживала бы, будь она на месте.
Я послал запрос в базу данных: «Куда делся второй корпус Центра Радиокосмических Наблюдений?».
Возможно, нейросимулятор на ауранском накопителе и не уступал в сообразительности моему домашнему, но никаких сообщений по поводу пропажи второго корпуса он не нашел.
Я позвонил Кате по интеркому.
— Привет. Катюша, хотите вопрос на сообразительность?
— Боюсь вас разочаровать…
— Не страшно. В отличие от моего босса, я не стану говорить, что в вашем возрасте я был куда более «хоть куда».
— Он вам так говорит?
— Регулярно.
— Ладно, давайте ваш вопрос.
— Так вот. В базе данных у Центра Радиокосмических Наблюдений, который тут неподалеку, два корпуса. Один я видел из смотровой галереи. Вопрос: почему я не видел второй?
Пауза. Если бы интерком давал изображение, я бы увидел, как Катя спешно отвела глаза.
— А вы хорошо смотрели? — спросила она в надежде получить время на раздумье.
— У меня хороший бинокль. Облаков там нет.
— Я точно не знаю… Какая-то авария… Или сход лавины. Вы должны нас понять, мы не хотим расстраивать туристов. На вашей безопасности это никак не скажется, — говорила она, запинаясь на каждом слове.
— Когда это произошло? — спросил я.
— Точно не помню. В конце июня, кажется…
— Еще что-нибудь пострадало?
— Энергостанция. Но вы не волнуйтесь, энергией нас теперь снабжают новые энергостанции, они немного дальше, но это существенно дешевле, чем восстанавливать семь с половиной.
— Что, простите, восстанавливать?
— Так она называлась: «Энергостанция семь с половиной» — в соответствии с высотой, на которой она расположена.
— Понятно. Странно, что по поводу лавины нет никаких сообщений. Неужели, чтобы не пугать туристов?
— Конечно. Извините, мне нужно работать. Сейчас я не могу…
Где-то на заднем плане послышался возмущенный женский голос. Женщина на что-то жаловалась. Я спросил:
— Кто-то чем-то недоволен?
— Опять украли одежду у постояльцев. Второй случай за неделю. Никогда раньше такого не случалось. Извините…
Она отключила связь.
Позвонил Виттенгеру. Он был еще угрюмей, чем утром.
— Есть новости?
— Нет.
— А конкретней.
— Что может быть конкретнее, чем «нет»?
— Инспектор, я догадываюсь, что ваше «нет» означает, что нет хороших новостей. Выкладывайте плохие. Вас послали?
— Скажем мягче: вежливо отшили. Сначала сказали, что никакого запроса на экстрадицию они не получали. Потом, где-то там покопавшись, с горечью воскликнули: «Как же так! Какой ужас! Мы решили, что это чья-то шутка или хуже того — подосланный вирус, и стерли письмо не читая. Мы дико виноваты! Чем можем быть полезны?». Я попросил содействия у полиции. Оказалось, что никакой своей полиции у них нет, есть только Служба Безопасности правительства. Из СБ меня отправили в представительство Галактической Полиции. Позвонил туда. Какой-то сонный хмырь минут десять делал вид, будто впервые слышит, что есть на свете такой Фаон, что на Фаоне есть настоящая полиция и что занята она своим делом — поиском преступников. Потом этот хмырь пообещал навести справки о Бенедикте по гостиницам и турбазам, но предупредил, что дело это — тухлое, на Ауре никто документов не спрашивает, а права клиентов, наоборот, чтят свято. Иначе говоря — мешать они мне не будут, но помогать — уж извините — своих дел навалом. На прощанье посоветовал не нарушать местных законов.
— Послушаетесь?
— Пока да. Еще поговорил с тем пилотом, который нас сюда привез. Он оказался славным малым, зря я его тогда… Кстати, почему ты не сказал, что Бенедикта вез тоже он?
— Не успел. Хотел, но не успел.
— Ладно, черт с тобой… В списке пассажиров Бенедикт был под своим именем. Пилот сказал, что после того рейса часть пассажиров отправили в «Вершину Грёз». Никаких других турбаз или гостиниц в окрге больше нет. Я подозреваю, что Бенедикт остановился «Вершине Грёз» под другим именем. Планирую туда слетать. На завтра я заказал флаер.
— Кто поведет? — спросил я.
— Местный пилот. Они не разрешают летать самостоятельно — только с их пилотом. Будет неприятно, если из «Вершины Грёз» Бенедикт махнул прямиком в Амазонию. Несмотря на ураган, два рейса туда отправили.
