— Мне нужно одеться, — сказал Амирес, стуча зубами.

В стенном шкафу в холле я нашел какое-то пальто.

— Это Чарльза, — запротестовал он. — Я не могу…

Через минуту выяснилось, что он солгал: надеть то пальто ему не составило никакого труда.

Мы расположились в гостиной, друг напротив друга. Я выставил на журнальный столик пузырек с бутабарбиталом, баллончик «Космической свежести» и литровую бутылку «Столичной».

— Выбирай, от чего ты хотел бы уснуть.

— Я вас не понимаю, — ответил Амирес и зарылся носом в пальто.

— Это от того, что у тебя замерзли мозги. Я пойду тебе навстречу и дам твоим мозгам время согреться. Пока начну говорить сам. В баллончике, как ты, наверное, догадался, не «Космическая свежесть»… кстати, водка в бутылке самая настоящая, попробуешь?

Он отказался.

— Как хочешь. В принципе, ты мне нужен трезвый, поэтому дважды не предлагаю… Так вот, в баллончике не «Космическая свежесть», а «Буйный лунатик». Это такой газ, я им надышался в кабинете Корно. Сначала я подумал, что газ был предназначен для грабителей, но потом вспомнил, что заснул я после того, как включил компьютер. До этого я некоторое время осматривал стеллажи и спать мне совсем не хотелось. Следовательно, Чарльз Корно сделал «Лунатик» одним из уровней защиты компьютера. Но после убийства в компьютере рылась полиция и никто из полицейских не заснул, поэтому можно утверждать, что защита типа «Лунатик» была во время убийства отключена. Кто же ее тогда включил, а, Рауль?

— Полиция и включила.

— Глупости, полиции это ни к чему. Если бы в полиции опасались, что кто-то попытается проникнуть в компьютер, они бы установили возле дома охрану. А они даже забыли включить сигнализацию. Разумный ответ есть только один: «Лунатика» включил ты во время следственного эксперимента. Зачем, спрашивается. Против полиции? Но ты знал, что они уже исследовали компьютер и исследовали безуспешно, потому что во-первых хакеры из них бездарные, во-вторых они считали, что убийство было совершено по личным мотивам, поэтому не ставили перед собой задачу найти какие-то скрытые, секретные файлы. Итак, ты боялся не полиции. Ты боялся, что убийца вернется и обыщет компьютер. Ну что, мозги согрелись?

— Корно никогда бы не рассказал мне о том, как он защитил свой компьютер. Любой, кто знал его лично, подтвердит вам, что не было в «Виртуальных Играх» человека более скрытного, чем Чарльз. Даже Краузли не имел на него влияния. Чарли знал себе цену. Поэтому ни о каком «Лунатике» я не знал и знать не мог.

— Правильно, о «Лунатике» он тебе не сказал. Ты сам на нарвался на газ накануне убийства. Соседи видели «Лунатика» в действии: ты выбежал из дома как сумасшедший, Корно тебя догонял. Соседи приняли это за семейную сцену. Однако это была не семейная сцена. Ты влез в компьютер без спросу и надышался газа. Поэтому ты на собственном опыте знал, что это такое. Ты не стал будить меня до приезда полиции, иначе соседи увидели бы новую семейную сцену: ты убегаешь, а я палю в тебя из бластера. А я, кстати, не плохо стреляю, — и я поправил кобуру под курткой.

— Что вы от меня хотите? — спросил Амирес. — Корно я не убивал, это доказано.

— Ты не интересовался у Виттенгера, кто доказал твою невиновность? Поинтересуйся при случае. В твоей невиновности его убедил мой босс. Он догадался, что убийца пришел в дом сразу после ухода посыльного из «Рокко Беллс». Ты открыл внешнюю дверь, когда Корно вышел в тамбур забрать заказ. Видишь, какие подробности мне известны. Если потребуется, мой босс с той же легкостью докажет Виттенгеру, что все нераскрытые убийства за последний год совершил ты и никто другой. Чтобы этого не произошло, помоги нам найти настоящего убийцу.

— И получить вознаграждение, — ухмыльнулся Амирес.

— Хороший труд должен хорошо оплачиваться, разве не так?

Ни над одним из моих вопросов он не думал так долго, как над этим. Наверное, он был плохим работником.

— Хорошо, я помогу вам, — сказал он через минуту-другую.

— Пошли в кабинет, — предложил я. — Там договорим.

Мы направились в кабинет. Компьютер работал, с экрана на меня глазели какие-то зеленые черви, высунувшие головы из болотной жижи.

— Это случайно не «Шесть Дней Творения»?, — спросил я.

— Они самые, — буркнул Амирес.

— Какой уровень?

— Четвертый начал.

— Интересно, дошел кто-нибудь до шестого, — сказал я как бы невзначай.

— Вроде дошел кто-то, — отмахнулся Амирес, сворачивая игру. — Но скорее всего это вранье…

С полминуты я ждал, пока не упадет пульс. Не надо так волноваться. Ну знает он о Счастливчике, ну и что…

— Кто тебе об этом сказал? — спросил я.

— О чем? — Пока я себя успокаивал, Амирес успел забыть о Счастливчике.

— От том, что у игры есть победитель.

— А, вы об этом. Чарли когда-то сказал. Но он сказал, что это какой-то подвох. За месяц дойти до шестого уровня…

— Что?! — взревел я. — За месяц?!

— Ну да, за месяц. А что?

Что, думал я, действительно, что? Вейлинга поставил в тупик вопрос Ларсона о том, когда Счастливчик прислал файлы. Не дав ответить своему помощнику, Краузли ответил сам: файлы пришли месяц назад. Теперь выясняется, что не месяц назад, а в декабре, то есть полгода назад уже было известно, что у игры есть победитель. Краузли соврал, но зачем…

Я потребовал:

— Расскажи, при каких обстоятельствах Корно сообщил тебе о шестом уровне. То есть о том, что кто-то до него дошел.

Амирес сел в кресло и стал вспоминать:

— Это произошло где-то в начале декабря, мы тогда уже были вместе. Игрок прислал файлы, их передали Чарльзу на экспертизу. Я спросил, станут ли «Виртуальные Игры» платить выигрыш. Он ответил, что надо придумать, как сделать так, чтобы не платить. Потом. он сказал что-то про подвох, мошенничество или вроде того. Больше на эту тему мы не говорили.

— А почему он удивился? Ну выиграли и выиграли… Я понимаю, если бы сборная Фаона кубок мира выиграла, а тут… Чему удивляться-то?

Амирес пожал плечами.

— Слишком быстро по-моему… Думаете, его убили за то, что он отказался признать победителя?

— Пока я только собираю факты. Ты уже сообщил мне что-то новое. Давай, продолжай в том же духе, и мы найдем убийцу.

— В каком духе? — насторожился Амирес.

— В духе сотрудничества. Зачем ты полез в компьютер без разрешения?

Амирес покраснел.

— Ладно, — сказал я. — Я не моралист. Любопытство не порок, но оно, как правило, наказуемо. Рассказывай все как есть.

— Чарльз вел какие-то исследования втайне от «Виртуальных Игр».

— У всех есть тайны от работодателей. Почему исследования, а не, скажем, торговля нелицензионными играми?

— Если бы была торговля, я бы и сказал — торговля. Неужели я не отличу торговлю от науки! Не такой и тупой, как вы думаете…

— Ладно, не тупой, исследования так исследования. Как ты о них узнал?

— Из обрывков разговоров. Я заметил, что иногда, разговаривая с кем-либо по видеофону, он закрывал дверь в кабинет. А если я в кабинете, то просил выйти.

— И ты стал подслушивать?

— Да, иногда.

— Много услышал?

— Не очень. Несколько имен и еще какие-то термины, кажется из физики.

— Перечисляй! — приказал я, теряя терпение.

— Того, с кем он говорил звали Бенедиктом. Про него я все узнал, это студент из Фаонского Университета, Бенедикт Эппель. В разговорах они упоминали Цанса, писателя Брубера и какого-то Рунда. И еще моролингов. А термины… Я запомнил «аттрактор» и «динамическую лингвистику».

— А домой к вам Эппель не приходил?

— Только один раз, за два дня до убийства.

Я напомнил:

— Когда мы с Виттнгером допрашивали тебя сразу после убийства, ты об этом ничего не сказал.

— Не придал значения, — безыскусно соврал Амирес.

— Не ври. Ты приревновал Корно к Бенедикту Эппелю. А Виттенгера ты старался убедить, что ревновать Корно было не к кому. Поэтому ты решил молчать о Бенедикте.

— Он урод, — коротко возразил Амирес.