– И все-таки, Гелла, я хотел бы украсть немного вашего драгоценного времени и рассказать более детально о том, как прошла наша миссия на Грелиоссе. Выслушайте меня, пожалуйста. Мне кажется, это архиважно.

– Да, Олег, конечно, я вас слушаю, – она уселась передо мной прямо в воздухе, закинув свои бесконечно длинные крепкие ноги одна на другую. – Я вся во внимании, – она сфокусировала на мне слегка усталые серые глаза, в бездонности которых отражалась сама вечность.

В ногах правды нет, поэтому я последовал ее примеру и также откинулся в невидимое глазу воздушное кресло. Надо же, чертовски удобно. Кто бы мог подумать? Здорово они, конечно, тут, в будущем, придумали: натоптался, устал, захотел примостить пятую точку – не надо искать, где присесть, или таскать с собой повсюду раскладной стульчик, стоит только подумать о том, что хочешь сесть, и смело бухаешься назад на задницу, а тебя там уже какая-то хрень подхватывает, заботливо обволакивая, расслабляет каждую мышцу, можно еще и массаж заказать.

– Так что вы хотели мне поведать? – напомнила о себе Гелла.

И я тут же не спеша, вдумчиво, детально и поэтапно рассказал ей все наши приключения. Ну, почти все. Кое-что я оставил на потом, на закуску, так сказать, так опытный игрок оставляет, пряча в своем рукаве, козырной туз.

Гелла слушала чрезвычайно внимательно и за время моего повествования ни разу не перебила. Когда я закончил, она тяжело вздохнула.

– Я вас очень хорошо понимаю, Олег, терять родных и близких тебе людей невероятно тяжело. Но вы также должны понять и нас, – тут она начала тщательно подбирать слова, видимо, как бы ненароком не задеть мои чувства и постараться не оскорбить. – У нас с целионами своего рода действующий договор. Я бы обозначала его как некий пакт о ненападении. Да, конечно, ваших ребят и ребят из других наших групп убили. И сделали это исполнители целионов, но существует некая красная линия, за которую ни они, ни мы заходить ни в коем случае и ни при каких обстоятельствах не имеем права.

– Вы об убийствах членов вашего или их сообщества, к которым мы, так называемые исполнители, никаким боком не относимся? Я правильно вас понял? – спросил я.

– Да, правильно, Олег. Только не обижайтесь, ради бога.

– Я не обижаюсь.

– Я на это очень надеюсь, Олег.

«Это как бойцовые собаки с остервенением вгрызаются в глотку друг другу ради личных интересов своих хозяев», – подумал я, проведя своеобразную аналогию, вспоминая последний бой со Светкиными подчиненными.

– Для них и для нас худой мир лучше войны, – продолжила она. – Вот почему, Олег, мы не можем позволить вам сделать то, о чем вы так горячо просите. Потому как это будет расценено целионами так, будто мы все-таки преступили красную черту, разорвав тем самым договор, существующий уже несколько столетий. Вы меня понимаете?

– Без сомнения, – бодро ответил я. – Скажите, Гелла, а кем для вас был тот погибший на Грелиоссе космонавт, останки звездолета которого мы должны были уничтожить?

Задавая вопрос, я внимательно следил за ее реакцией. Как будто ничего в ее лице не изменилось. У Геллы великолепное самообладание, но я был крайне сосредоточен, вглядываясь в нее, поэтому от меня не укрылось то, как буквально на какую-то микродолю секунды тень печали как погребальным саваном покрыла ее чело, а в глазах промелькнула смертная тоска. Значит, я был прав. Но она тут же, моментально справилась с собой и абсолютно бездушным, отрешенным голосом ответила:

– Это неважно.

– И все-таки я настаиваю. Ответьте.

Я повторяю: это не имеет никакого отношения к нашему разговору.

– Вот тут вы не правы, Гелла. Имеет, и, уверяю вас, самое непосредственное.

Она очень холодно взглянула на меня.

– О чем это вы, Олег?

– О том, что пока одни любой ценой, наступая себе на горло, даже во вред не только своим интересам, но и интересам всего того, что отождествляет во Вселенной слово «добро», несмотря на то что им постоянно плюют в лицо, пытаются не замечать этого и держаться в рамках договора, в это же самое время другие находят любые лазейки, дабы этот договор нарушать. Пока еще по чуть-чуть, тайно, но шажок за шажком продвигаясь в нужном им направлении, сея по всей Вселенной семена зла, и в очень скором времени, когда посеянные семена взрастут, все будет более чем явно. Уверяю вас. Но тогда, боюсь, будет очень поздно.

– Я не совсем вас понимаю, Олег.

– А чего тут понимать? Целионы нарушили паритет и перешли границу, это они сбили ваш звездолет над Грелиоссом и убили вашего космонавта, – выпалил я.

Гелла отпрянула назад, как от удара.

– Как? Этого не может быть. Вы понимаете, о чем вы говорите?

– Прекрасно понимаю и отдаю отчет в своих словах.

– У вас есть доказательства?

– У меня нет на руках прямых доказательств того, что они сбили звездолет, но того, что именно они причастны к гибели вашего парня, – есть.

Я увидел, как напряглась Гелла, чуть подавшись ко мне, она вся превратилась в слух, боясь пропустить хоть слово.

– Продолжайте.

– Итак, Гелла, я вам только что рассказывал про то помещение, в котором находились личные вещи погибшего космонавта и которые мы должны были во что бы то ни стало уничтожить, дабы висбуки во вред себе и своей планете пусть даже поверхностно, но не смогли разобраться в доставшихся по случаю гаджетах и найти им хоть какое-то применение, как та обезьяна с гранатой.

Она лишь молча чуть заметно кивнула.

– Так вот… в этом помещении были не только личные вещи, но и тело вашего космонавта. Он лежал рядом со своей индивидуальной капсулой. Она была аккуратненько открыта, а он застрелен в упор – прямо в сердце. Капсула, как вы, наверное, уже догадались, была открыта не ее хозяином изнутри, а кем-то с внешней стороны. Гелла, вы ведь прекрасно понимаете, что полуграмотные, с вашей точки зрения, висбуки при всем желании открыть запечатанную индивидуальную капсулу никак не смогли бы. Для них это просто неподъемная задача при любом раскладе, будь они даже семи пядей во лбу, а значит, это сделал тот, кто мог. Кто поумнее и потехнологичнее на несколько порядков. А теперь вопрос «в студию»: подскажите-ка мне, пожалуйста, кто бы это мог быть? Бинго. Хоть вы и не ответили на мой скорее риторический, вопрос, но по глазам вижу, что ваши мысли текут в верном направлении. Все правильно – это целионы. Потому как, насколько мне известно, других настолько высокотехнологичных цивилизаций, которые могут посостязаться с вами во Вселенной, кроме целионской, больше нет. Поправьте меня, если я не прав.

Гелла молчала.

– Я все произошедшее вижу так, – продолжил я. – Ваш звездолет целионами был подбит не случайно, а умышленно, специально для того, чтобы он попал в руки невежественных висбуков. Я так понимаю, что для вашего космонавта сам факт того, что его могли атаковать, тоже был чем-то экстраординарным, диким, невозможным. Допускаю, он решил: произошла какая-то чудовищная ошибка, поэтому и ничего не передал на землю, кроме сигнала, SOS, возможно, решил разобраться во всем сам. Осознав, что его звездолет стал неуправляем и терпит бедствие, он успел экстренно закрыться в индивидуальную капсулу и наверняка спасся бы, но свидетели целионам были не нужны, поэтому они, захватив капсулу, открыли ее, а самого пилота застрелили. И они же, чтобы вы ничего не заподозрили, обтяпали это дело как случайную катастрофу. Теперь поясню, для чего это было сделано. Целионы, как известно, верные приверженцы Великого Уравнителя. А у того уже давно не детские амбиции – желает сравняться во всем с Создателем, а еще лучше – в конечном итоге подвинуть его и изменить все устои и каноны. Сейчас ему понадобился, уж не знаю для чего, вы же сами в курсе, что пути Уравнителя неисповедимы, для каких-то своих целей этот кусочек галактики, где проживают висбуки. Для этого и была разработана далеко идущая комбинация. У висбуков в руках оказывается страшное оружие, они, естественно, ни сном ни духом, что это такое и с чем его едят, но попытаются поднатужиться и разобраться, что это за хреновина им досталась, свалившись с неба, по глупости нахулиганят, и тут два пути, причем оба Уравнителя очень устраивают: либо висбуки сами себя погубят и потянут за собой на тот свет других обитателей Грелиосса, или же, зная крутой нрав Создателя, он, увидев, что творят эти безумцы, сотрет неудавшийся с его точки зрения проект со своего полотна, то есть разрушит мир висбуков до основания, устроив всемирный потоп или там еще какой армагеддец. В общем, это уже неважно, все будет сделано его руками, а Уравнитель как бы и ни при делах, а своей цели добился. Откуда я это знаю? Все это мне стало известно из приватной беседы с командиром исполнителей, подчиняющимся целионам и являющимся их доверенным лицом, я бы назвал ее консильери. Кстати, о птичках, вы не поверите, это моя старая знакомая, тоже из прошлого, с Земли, как и вся ее бригада, и это тоже является еще одним хоть и косвенным, но подтверждением того, что целионы не придерживаются оговоренных правил, поскольку вломились на вашу территорию. В общем, все у них было бы шито-крыто, вы, оставаясь в неведении, думали, что с вашим парнем случилась какая-то авария, посылали бы на Грелиосс группу за группой из таких, как мы, исполнителей, а их исполнители, в свою очередь, благополучно уничтожали бы эти команды, пока или Создателю вся эта канитель окончательно не надоела бы, или висбуки додумались бы, как вытащить чеку из гранаты, итог все равно один – бабах – и нет Грелиосса, «писец котенку». Во всяком случае, все было бы именно так, но тут вмешался его величество случай в лице нашей команды. Мы не только выполнили поставленную задачу – раскопали и разузнали всю эту неприглядку, но еще и часть нашей группы не погибла, а вернулась на Землю, отказавшись сдохнуть там, на Грелиоссе, и этим спутала ребятишкам все карты. Вот браслет, – я содрал его с руки. – Он постоянно был со мной, все записывал и протоколировал, ничего не пропускал. Забирайте, изучайте, делайте выводы, – я бросил его в сторону Геллы, стена плавно всосала браслет, и он оказался в руках Геллы.