В общем, нормальный такой демократический тиран.
Что касается религии, то здесь вообще все было очень непросто. Люди и их правители понапридумывали себе столько богов, что надо было быть семи пядей во лбу или закончить специальный университет, чтобы запомнить всех и каждого, кто из богов за что отвечал и у кого о чём просить надобно. Люди на Юпинии были крайне суеверны. Поэтому храмы воздвигались повсеместно и в огромных количествах, туда не зарастала народная тропа. Захаживали как знать, так и простолюдины, оставляя щедрые пожертвования. Вдруг сейчас наконец кто-то из богов услышит его молитвы и отпустит все его накопившиеся грехи, и тогда можно с чистой, так сказать, душой и совестью начинать все заново. Ну или изменят постылую никчемную жизнь к лучшему. Это у кого что болит.
Если не получалось достучаться до небес в одном из культовых сооружений, отстроенных в честь того или иного божества, то можно было попробовать свои силы в другом. Вполне возможно, тот бог окажется посговорчивее. Так и бегали из одного храма в другой.
А что? Очень удобно.
Служители культа, которые подвизались на этой ниве и считались как бы проводниками между землей и небесами, очень неплохо питались за счет своей многочисленной паствы. Несмотря на то что население Юпиния молилось как оглашенное своим богам, что такое милосердие, сострадание, прощение, любовь к ближнему своему, по большей части им было неведомо. Как-то ни одним из представленных богов это дело не приветствовалось.
Вот такая обстановочка в общем и целом была на планете Юпиний, куда наша команда отправилась для выполнения очередной своей миссии.
Пока мы дрыхли без задних ног в анабиозе сном праведников, наш мозг впитывал всю информацию, которую вливал в него корабельный компьютер, о местных жителях, – язык, обычаи и все такое. До самых мельчайших подробностей, не пропуская ни единой мелочи – из чего состоит жизнь аборигенов от их рождения до самой смерти. Наш звездолет, привычно заглотив хренову тучу парсеков, свертывая пространство, совершил скачок во Вселенной и с помощью автоматики выплюнулся из тугой черной материи именно в той точке галактики, куда нам и надобно было.
Устав от бешеного скачка, слегка покачиваясь, предварительно включив режим «невидимка», словно отдуваясь, расположился на заслуженном отдыхе – на орбите абсолютно безжизненной планеты, второй по счету от местного светила и соседствующей с Юпинием.
Можно было, конечно, зависнуть и над самим Юпинием. Местные черта с два разглядели бы нас, да и для спуска шаттла на поверхность потребовалось бы намного меньше времени.
Но здесь сработал старый, выверенный многими поколениями землян принцип: подальше положишь – поближе возьмешь.
Встали мы так далеко специально, чтобы не привлекать особого внимания к своим персонам – мало ли что. Потому как столкнуться раньше времени нос к носу с целионами для нас было крайне нежелательно, вполне возможно, что их корабль тоже болтается где-то поблизости. Они запросто могли контролировать и страховать Светку и ее банду, не улетая далеко с орбиты. Такую возможность исключать не следовало.
Противненько так сработал зуммер таймера, разбудив и выведя нас из состояния глубочайшего сна. Позевывая и сладко потягиваясь, мы, прощаясь с царством Морфея, выскребались из индивидуальных капсул как из утробы матери, словно заново рождались. Наверное, так оно и было на самом деле. Получив во время полета все те знания о месте, где нам предстояло выполнить свое задание, мы уже являлись не совсем на сто процентов землянами, поскольку в нас впихнули достаточно солидный кусок другой, доселе чуждой нам культуры, и мы уже смело могли считать себя юпинянами. Мы многое могли. Намного больше, чем любой среднестатистический житель Юпиния, да что там говорить, мы могли все.
Например, в совершенстве и очень изобретательно ругаться матом на юпинянском. Даже наши девушки знали, как с легкостью ввернуть пару крепких словечек, что, согласитесь, немаловажно. Вы же понимаете, на чужой планете это первое дело, без этого никак нельзя. Рассмотрим простой жизненный вариант: вы себе в присутствии аборигенов со всей дури хряпнули по пальцу молотком. Ну или же во время вечернего моциона на центральной площади какой-то нахал-инопланетянин, совершенно не замечая вас, увлеченно жуя продукт местного фастфуда, по ходу оттоптал вам лапу, наступив на самую любимую мозоль, и, что характерно, сволочь такая, даже не извинился после содеянного, а пошел дальше как ни в чем не бывало. Как вам тут поступить?
Естественно, как посланцу других миров и представителю высокоразвитой цивилизации, несущей сквозь пространство и время высокую культуру и вселенские знания отсталым народам, вы выскажетесь, и выскажетесь не на своем родном и могучем, а на местном диалекте с использованием идиоматических выражений, включая ненормативную лексику, для того чтобы вас поняли все без исключения. Хотя надо заметить, что наш русский мат для таких ситуаций подходит лучше, он более совершенен, универсален, что ли, да и позабористее будет. Это я вам как человек со знанием трех языков говорю – русского, висбукского и юпинянского.
Наши девушки-красавицы, приняв душ и стряхнув с себя остатки сна, все такие свеженькие и румяненькие, как наливные яблочки, доставали из своих шкафчиков местные одеяния, в которых им предстояло щеголять по Юпинию, что-то наподобие туник, и неторопливо облачались в них. Тончайшая невесомая ткань, провокационно оставляя одно левое плечо полностью оголенным и держась на другом, правом, только за счет массивной медной броши, струясь по телу как водные ручейки, обволакивала стройные девичьи станы, не пропуская ни единого бугорка, выпуклости или соблазнительного изгиба, оттеняя их тем самым и скорее раздевая прекрасных фрейлен почти до наготы, нежели скрывая что-то, показывая в самом выгодном свете все то, чем может гордиться красивая сексапильная девушка. Материя каскадами спадала до самых ступней, одетых в открытые плетеные сандалии на совсем незначительном каблучке. Кожаные ремешки, на которых держались сандалии, переплетая девичьи икры словно змейки, убегали высоко за завесу ткани, заканчиваясь хитроумными застежками где-то там, под хорошенькими коленками. Поскольку по легенде наши барышни все были сплошь из состоятельных семей, то и цвета их туник были не серые, как у простолюдинов, а разных цветов, причем у каждой был свой. Наши красавицы, надев эти, казалось бы, простые и вроде незамысловатые наряды, состоящие из одного цельного куска ткани, еще больше преобразились – им всем все это безумно подходило. Мы сейчас взглянули на них совсем по-другому – по-новому. Девчонки, с которыми столько всего пройдено и пережито, с которыми хлебнули в полном объеме как хорошего, так и плохого, и, казалось, за то время, что они были рядом, ты уже знаешь о них все, вдруг за счет такого незатейливого маскарада превратились в таинственных незнакомок, становясь немножечко чужими, отдаленными, во всем их облике проявлялась какая-то недосказанность, загадка. С ума сойти можно.
И все же… Среди всей этой феерии сногсшибательной девичьей красоты и сексапильной манкости была девушка, которая выделялась, затмевая всех, – это Аня. Если в прошлый раз перед посещением планеты Грелиосс Всадница без головы, не стесняясь в выражениях, как сапожник ругалась, понося на чем свет стоит моду и манеру одеваться тамошних аборигенов, жалуясь на то, что ей ужасно не повезло с одеянием, из-за чего она выглядела отвратительно и совсем не так, как бы ей хотелось или как того заслуживала, то сейчас с уверенностью можно сказать, что настал ее звездный час. Темно-пурпурно-лиловая туника, что была на ней, фантастически гармонировала со смуглой бархатистой кожей Ани, как будто была сшита специально для нее по спецзаказу у самых искусных в мире брендовых дизайнеров, и сидела на ее фигуре как влитая. Все незаурядные достоинства восхитительного тела были выделены и выверены эластичной материей с максимально кропотливой дотошностью, до мельчайших деталей, короче, все, что надо было подчеркнуть, было подчеркнуто: от гордой длинной шеи, покатых округлых плеч, крупных дразнящих сосков на высокой упругой груди, рвущихся сквозь ткань наружу, до аппетитнейших налитых полушарий ягодиц, плавно, словно разогретый свинец, перетекающих в крепкие пружинистые бедра ее длинных стройных ног. На узких царственных запястьях и великолепных предплечьях обнаженных рук, которыми она сейчас собирала свои густые каштановые волосы в косу и укладывала её на затылке в высокую, по местной моде, хитроумную прическу, красовалось по широкому браслету из сплавов серебра с тисненым изображением восседающих на тронах различных не очень добрых на вид юпинянских божеств. Браслеты являлись не только красивым аксессуаром, но один из них был еще функциональным средством связи и одновременно маячком, чтобы отследить каждого из нас в любом уголке планеты. Ей все очень шло. Я был уверен в том, что Аня запросто сразит любого индивидуума мужского пола наповал, будь он даже инопланетянин и закоренелый, убежденный женоненавистник, ему не увернуться, как только он ее увидит, то тут же падет ниц. Околдованный ее чарами, потеряв свою мужскую гордость, будет ползать на коленях, умоляя дать ему шанс, а еще я не удивлюсь, если в скором времени Аня станет законодателем моды на Юпинии. Она напоминала собой шоколадный бисквитный торт, приготовленный в единственном экземпляре, лежащий на блюдечке в витрине самого дорогого, с полным набором мишленовских звезд ресторана, куда обычному смертному и войти-то не только страшно, но и попросту невозможно. Обалденно сочный, пряный, щедро политый глазурью, обладающий не только необыкновенно восхитительным вкусом, но, что самое главное, оставляющий после съеденного даже маленького кусочка такое послевкусие во рту, которое ты не забудешь на всю оставшуюся жизнь. Почувствуешь там все: отдающую кислинкой натуральную клюкву, пикантную горечь натурального шоколада, крепость и одновременно восковую мягкость марципана с легкой ноткой абрикоса и миндального ореха, сладость ванильного крема, воздушную пышность взбитых сливок и еще много чего другого неведомого, что туда положил величайший из кулинаров, создавая этот шедевр, хорошо сдобренный выдержанным коньяком и стоящий каких-то безумных денег, и поэтому далеко не каждому, даже очень богатому, человеку по карману, но о котором втайне мечтает любой сладкоежка, проходящий мимо сверкающей витрины и, стараясь от вожделения не захлебнуться, глотает собственные обильно текущие слюни, смотря на этот невероятный сказочно-диковинный десерт, снос башки, самая потаенная мечта всех сластен.
