Когда Итан закончил говорить, то кажется сам удивился своей откровенности. Я понял, что его беспокоит, что он ничего не приносит компании. Но странно, что его это так сильно волнует. Любой бы мечтал получать кучу денег, и ничего при этом не делать. Но, кажется, блондин итак не нуждался в финансах, раз уж почти один вложился в компанию. Уверен, начальный капитал был не маленьким.

— Это учесть всех спонсоров. Ты даёшь деньги, дело идёт хорошо, ты богатеешь. Глупо из за этого волноваться, — я хотел успокоить парня, но похоже ещё больше расстроил.

— Ты, конечно, прав, Эйден, — ответил Итан. — Вот только я не спонсор. Я — совладелец. И прибыль от компании у меня гораздо больше. Ребята так много работают, а получаем мы на равне. Такой расклад никогда меня не устраивал, но они даже слышать ничего не хотят. Упертые, как бараны.

Мы уже совсем не обращали внимания на игру. Развернувшись друг к другу, просто разговаривали.

— Поэтому ты бросил профессию врача? Чтобы оправдать свое место в бизнесе? — я хотел знать, почему блондин ушёл, и что же такого произошло в Африке. Однажды моё непомерное любопытство доставит мне кучу неприятностей. Видимо, я затронул очень не приятную тему. Итан весь напрягся, уставился обратно в телевизор, и как-то не естественно произнес:

— Смотри, этот олух на воротах спит что ли? — заметив моё недоумение, он все таки тихо сказал. — Однажды я тебе все расскажу, но только не сейчас. Не хочу портить прекрасный вечер.

Ну вот. Что же ты скрываешь, блондинчик? И правда ли расскажешь мне? Может, это лишь отговорки?

Молчание между нами затянулось. В воздухе чувствовалось напряжение. Мне хотелось как то разрядить обстановку, но я не знал как. Может я и правда лезу куда не следует? Все таки мы не так близки, чтобы душу передо мной открывать. Подумаешь, трахнулись разок. С кем не бывает? Это не делает нас лучшими друзьями…

— Так что там с Максом? Тебя можно поздравить с работой? — натянуто спросил Итан. Видимо решил избавиться от неловкости пустой болтовней. Что ж, я подыграю тебе, парень. Но не думай что так будет всегда.

— Да, завтра первый рабочий день, а открытие уже в субботу. Сейчас там тоде много работы, будет чем заняться, — я заметил как блондин облегчённо вздохнул. Боялся что я и дальше начну расспрашивать? Не в этот раз. — У него крутой магазин. Уже не терпится приступить к своим обязанностям.

По тихоньку напряжение после неприятной темы ушло. Мы окончательно перестали обращать внимание на то что происходит на экране, и просто разговаривали друг с другом. Я спросил Итана о семье. Думал, как и с Африкой просто отмахнется, но он меня удивил.

— Мои родители женаты уже тридцать лет. Совсем не давно праздновали годовщину. Вроде столько лет прошло, а они порой ведут себя как влюбленные подростки, — рассказывал Итан. — Они всегда хотели большую семью. Но, к сожалению, мама заболела. В результате лечения пришлось пойти на жертвы. Она больше не может иметь детей. На тот момент у них уже был я. Мне было всего семь, когда это произошло, так что я мало что помню с того времени. И не особо много рассказывали тогда ребёнку. Но в один момент мама и папа сказали что у меня будет сестрёнка. Они взяли девочку из приюта. Ей было всего несколько недель. Мать оставила её в больнице после родов, а сама просто сбежала. Так у нас появилась Лиза. Через пять лет родители взяли близнецов Уилла и Эда. Их родители погибли в автокатастрофе. Пьяный водитель не справился с управлением. Мальчикам было по пять месяцев. Родители умерли на месте. С ними в машине была ещё старшая дочь, Кэтрин. Она выжила, но пол года пролежала в коме. А когда очнулась, родители удочерили и её тоже. Ей было шесть лет. Ровесница Лизы. Так вот сбылась мечта родителей о большой семье.

Я слушал блондина с восхищением, и даже, в какой-то степени с завистью. Нет, я бы не сказал что у нас не счастливая семья. Просто нет в наших отношениях с родителями той особенной теплоты, которая должна быть в любящей семье. Всё рассчитывалось на поддержание хорошего имиджа. Маленькая идеальная семья. Идеальная дочь — будущий перспективный врач. Идеальный сын — будущий перспективный писатель. Родители не скрывали своего недовольства выбранной мной профессией. Но не при людях. Для всех мы счастливы. Я столько лет прожил в этой обстановке, что и сам уже не знаю где правда а где ложь. Но сейчас Итан с такой теплотой и любовью рассказывает о своих родителях и приёмных братьях и сестрах, что просто не возможно не позавидовать.

Блондин каждый раз открывался для меня с новой стороны. Я уже знал что он очень богат. И был богат задолго до их прибыльной компании. Наверное у него богатые родители. Итан не сказал этого, а задавать подобные вопросы казалось мне не вежливым.

Мы ещё долго разговаривали с блондинчиком сидя на диване. Мы говорили обо всем. О книгах, фильмах, школе, университете. Казалось мы могли обсуждать все что угодно. Лишь несколько тем висели над нами тяжким грузом. То, что произошло в Африке. И его отношения с мой сестрой. Я заметил, что ни Итан ни я, даже не упоминаем её имя. Это создавало видимость, что то что происходит между нами — нормально. Но это была лишь видимость, о которой, в скором времени, я очень сожалел. Вспоминая сейчас это время, я понимаю, что был счастлив, как наверное никогда не был в своей жизни.

Я сплю. Точнее, я спал, но уже проснулся. Минута ушла на то, чтобы понять где я нахожусь. И с кем. А спал я на диване, в доме блондиночка. И в его объятиях. Видимо за разговорами и выпитым пивом, я сам не заметил как уснул. Благо диван у Итана большой, и нам вполне хватило места вдвоём. Хотя мы были довольно плотно прижаты друг к другу, но, собственно, кто жалуется? Уж точно не я. Моя голова лежала на руке парня, которой он обнимал меня за плечо. Моя же рука покоилась на его мерно вздымающейся груди. Блондин лежал на спине, слегка склонив голову ко мне лицом, и крепко спал. Во сне черты лица разгладились, и Итан казался даже моложе своих лет. Давно хотел как следует рассмотреть его лицо, но все не было возможности. Сейчас он ещё больше походил на парня с обложки дорого журнала. Даже спящим он выглядел идеально. Ни тебе капающей слюны, ни храпа. Глаза плотно закрыты, лишь пушистые ресницы подрагивают от дыхания. И губы. Его мягкие, нежные, слегка пухлые губы, в которые так хочется впиться жарким поцелуем. Хочется прикоснуться к ним. Провести по нижней губе, почувствовать мягкость подушечкой пальца. Затем губами. Лишь лёгкое прикосновение. Языком по верхней губе. Чуть чуть прикусить нижнюю. А затем впиться в них со всей страстью, проникая языком в рот, и целовать пока хватает дыхания.

Боже! Я правда сошёл с ума. От этих мыслей, я чувствую как затвердел член, упираясь в жёсткую ткань джинсов. Захотелось расстегнуть ширинку, и немного снизить давление, но я боялся разбудить блондина. Он так сладко спит. Никогда не думал, что буду вот так, как влюблённый идиот рассматривать спящего парня. Тем более что это парень. Но я смотрел. Смотрел и понимал, что мне нравится то, что я вижу. Меня возбуждает то, что я вижу. Пальцы на руке начинает покалывать от острого желания прикоснуться к Итану. Залезть рукой под футболку, и провести ладонью по груди. Почувствовать мягкую поросль волосков. Слегка ущипнуть сосок, и увидеть как он твердеет, выдавая возбуждение. Спуститься ниже, к твёрдому накаченному прессу. Гладить, выводя круговые узоры. И спуститься ниже. Туда, где уже вовсю топорщиться джинсы.

Но я ничего этого не делаю. Не только из за того что блондинчик спит, и я не хочу тревожить его. А больше из за того что я все ещё стесняюсь открыто проявлять свое влечение к парню. Это так странно. Насколько быстро я привык к тому что меня возбуждает мужское тело, и прикосновения к нему. Ещё недавно мне казалось это чем то неприятным. Я никогда не засматривался на других парней, никогда не хотелось прикоснуться к чужому мужскому телу. А сейчас я готов делать такие вещи… Скорее, я делал такие вещи, о которых даже думать стыдно. Но это так притягательно, так желанно.