Напомню вкратце, в чем состояло задание Берха.

Единственная обитаемая станция на Плероме, Плером-11, существует очень давно — практически с момента открытия этого участка Канала. До середины прошлого года станция принадлежала Всемирному Агентству по освоению и использованию Космического Пространства (сокращенно ВАКоП). Из названия следует, что ВАКоП создали еще в те далекие времена, когда мир был достаточно мал, и организации то и дело называли всемирными. Затем у станции сменился владелец, и она перешла в руки частного Агентства по Контролю Наблюдению за Космическими Объектами (АККО). АККО, в основном, занимается вопросами безопасности. В частности, в его обязанности входит контроль за звездной и гравитационной активностью, метеоритный контроль и радиационный контроль.

За полгода до смены владельца на станции произошел несчастный случай — погиб один из членов экипажа. К тому времени, из-за недостатка финансирования экипаж Плерома-11 сократили с двадцати человек до трех. Сокращение экипажа выглядело достаточно резонно, поскольку для наблюдения за состоянием Белого Карлика вполне хватало автоматических станций, которых на орбите целых восемь. С причиной гибели астронавта разобрались достаточно быстро — во время одной из вылазок на поверхность Плерома он повредил скафандр и умер от асфиксии. Пришедшие на помощь коллеги добрались до места трагедии, когда астронавт был уже мертв. Переговоры о передаче станции АККО уже велись, и поэтому ВАКоП не торопилось искать замену погибшему члену экипажа. Тогда, командир станции, Аэртон Вэндж, в обход ВАКоП, быстро подыскал себе третьего астронавта. Астронавта звали Грег Сторм. Я употребил прошедшее время, потому что Сторм и был тем исчезнувшем астронавтом, которого, живым или мертвым, следовало найти Берху. Таким образом, к моменту прибытия Берха на Плером, ни станции находились только два члена экипажа — командир Аэртон Вэндж и инженер Павел Зимин.

По пути на Плером Берху предстояло миновать несколько терминалов Канала. Первым был Терминал Фаона — через него проходят все, кто покидает Фаон. Затем Берх прошел Терминалы Оркуса и Хармаса. Хармас расположен на границе обитаемой части Сектора Фаона, поэтому остальные три терминала между Хармасом и Плеромом имеют только кодовые номера. «ТКЛ3504» — так именовался первый из трех терминалов. Я подозреваю, что "Т" означает «Терминал», "К" — Канал, но что означает "Л", я до сих пор не знаю. Отсюда можно сделать вывод, что знать это вовсе не обязательно. До момента прибытия на ТКЛ3504 с Берхом не случилось ничего особенного, если не считать многодневных заминок на каждом из предшествующих терминалов.

На терминале ТКЛ3504 произошел очередной сбой в работе Канала и Берху предстояло прождать несколько часов в зале ожидания.

Берх сидел в кресле и уже битый час пытался разгадать, что же все-таки означает буква "Л" в аббревиатуре «ТКЛ» — большими красными буквами она была выведена на стене прямо перед ним. Он настолько ушел в свои мысли, что не заметил, как в соседнее кресло опустился мужчина в гражданском и, потому, необычном для здешних мест костюме. Он уселся рядом с Берхом, хотя свободных мест в зале ожидания было предостаточно.

— Тоже ждете транспортировки? — спросил незнакомец.

Берх от неожиданности вздрогнул. Надо сказать, что туристы, которых так много и на Оркусе и на Фаоне и даже на Хармасе, редко заглядывают на ТКЛ3504. Основную часть пассажиров на 3504-ом составляют астронавты-исследователи, ученые, инженеры, техники и прочие сотрудники дальних космических станций. Незнакомец, казалось, не подходил ни под одну из перечисленных категорий. На вид ему было лет пятьдесят с небольшим. У него были длинные аккуратно постриженные волосы, небольшая бородка, лицо загорелое, но загорал незнакомец, сразу видно, не под кварцевой лампой. В довершении всего, одет он был в новый, но подчеркнуто старомодный шерстяной костюм, тогда как все остальные, кто сидел в зале ожидания, носили унылые форменные комбинезоны. Сам Берх выбрал для себя светло-оранжевый комбинезон спасательных служб, поскольку счел, что его миссия в чем-то сродни спасательной.

— Извините… вы что-то спросили? — Берх отозвался не сразу.

— Простите, что отвлек вас от ваших мыслей… — с этими словами незнакомец выразительно посмотрел на надпись на стене — туда, куда только что смотрел Берх, — Я спросил, вы ждете транспортировки?

Он мог бы и не спрашивать — все, кто сидел в зале ожидания, ждали именно этого.

— Да вот, жду пока устранят технические следствия…— пробормотал Берх.

— Простите, какие следствия? — не понял незнакомец.

В этом не было ничего удивительного — к берховской манере изъясняться надо еще привыкнуть.

— Было сказано, что по техническим причинам транспортировка отложена. Следовательно, транспортировка начнется, когда будут устранены следствия технических причин. Короче говоря — технические следствия, — объяснил Берх.

Мужчина с бородкой возразил:

— У технических причин бывают не только технические следствия. И насколько я слышал, обычно говорят «устранить причины того-то и того-то…»

— Устранить причины нельзя, — отрезал Берх, — они уже случились, как их в таком случае можно устранить? Устраняют последствия, а не причины. А о «нетехнических» следствиях мне вообще ничего неизвестно.

Незнакомец рассмеялся — собеседник ему явно импонировал.

— Хорошо, следствия так следствия… Вам в какую сторону?

— Плером, — равнодушно ответил Берх. Сказав так, он выдал не слишком большой секрет, поскольку направления на загрузочном блоке назывались по имени ближайшего Терминала, имеющего именно имя, а не номер.

— Правильно говорить «Плерома», а не «Плером», — поправил его собеседник.

— Я говорю, как все говорят…

— Ну прям так и все! — засомневался незнакомец, — хотя в наше время можно говорить с кем угодно и о чем угодно, но вот раньше…

— Что раньше? — заинтересовался Берх.

— Раньше люди спрашивали Господа Бога: «Господь, мы хотим знать о кеноме и Плероме, что нас держит здесь, как мы оказались в этом мире, и каким образом мы покинем его».

— И что Господь Бог им ответил?

— О Господе не судят с чужих слов, — нравоучительно заметил незнакомец.

Берх счел такой ответ по меньшей мере невежливым; он пожал плечами и отодвинулся (но не дальше, чем это позволили подлокотники кресла). Мужчине в гражданском костюме не хотелось терять собеседника. Он сказал:

— Вы меня не так поняли… Люди слушают, что им говорят, но слышат лишь то, что хотят услышать. Что же касается Плеромы… Вы знаете как был создан Мир? — безо всякого перехода, спросил он.

Берху снова отвлекся от созерцания красной надписи на стене.

— Очень смутно, — небрежно бросил он. Уж кто-кто, а он-то точно знает, как создавали Мир, но из вежливости всегда готов выслушать любую альтернативную версию. Незнакомец, ничуть ни смутившись, продолжил:

— Вначале был Абсолют…

— Я слышал, что вначале было Слово, — перебил его Берх.

Реплика Берха, казалось, только обрадовала его собеседника:

— Вот именно, все так и думают, — сказал он, — но спрашивается, как и из чего Слово создало Мир.

— А это имеет отношение к Плерому? — насторожился Берх.

— К Плероме, — опять поправил его собеседник, — да, к Плероме это имеет самое непосредственное отношение. Итак, мы говорим Слово создало Мир из Абсолюта. А Абсолют, это то, что мы называем абсолютным пространством событий, то есть все события, какие не только были или будут, но и те, что могли бы быть или могут быть, в общем — все что угодно — иначе не скажешь.

— А что же тогда создавать, если все уже есть? — удивился Берх.

— Смысл, создавать можно лишь смысл, — уверенно ответил незнакомец, — я скажу даже так: смысл божественного творения в создании смысла. Человек же творит и постигая смысл божественного творения, и заново — как божество — смысл создавая. В этом дуализме заключается его человеческая трагедия — он, одновременно и создатель и создаваемое. Но, извините, я немного забежал вперед. Пока у нас есть только Абсолют, в котором есть все, кроме смысла. В нем нет ни пространства ни времени, ведь чтобы появилось время, тоже нужен определенный смысл.