– Что это было? – вырвалось у Рудомира, но ответа так и не получил. А Тенята подошёл к рыжему, молча перерезал стягивающий тело друга аркан и медленно осел на траву…

– Старик, ты хочешь сказать, что я мимоходом зарубил десятерых степняков и ничего про это не помню? – в голосе Теняты сквозило недоверие. – Так мне рассказал твой друг – развёл руками седой, – а не доверять его рассказу, у меня причины нет. Дело в том, что о подобном я уже слышал. У викингов есть воины, которые во время боя приходят в состояние похожее на твоё. Нурманы их называют берсерками. Страшны они в своём боевом безумии: двигаются подобно барсу, удары наносят со скоростью молнии, боль не чувствуют…

– Что ж, получается, что победить их невозможно?

– Возможно, но очень хлопотно, – покачал головой седоволосый.

– Значит я тоже берсерк? – спросил Тенята.

– Не знаю, – пожал плечами старик.

– Скажи, воин, а это у тебя в первый раз, или с тобой уже были случаи боевого бешенства? – спросила Иванна.

– Сам я не помню, а кроме вас мне об этом никто не рассказывал.

– Может были случаи когда ты просыпался утром, а чувство такое, будто не ночь ночевал, а только из боя вышел, вот только не помнишь об этом?

– Нет, красавица, – еле качнул забинтованной головой Тенята, – не было.

Иванна подошла к раненному, держа в руках небольшой ковшик с какой-то жидкостью. – Испей, – она поднесла ковшик к губам Теняты. Прохладная жидкость с чуть пряным вкусом потекла по горлу воина. – Что это? – Тенята взглянул в миндалевидные, серые глаза красавицы. – Это хорошее лекарство,– улыбнулась женщина, – ты сейчас уснёшь, а когда проснёшься, то будешь совершенно здоров.

Последние слова лекарки Тенята уже не слышал, он мерно посапывал, чему-то улыбаясь во сне.

Глава 4.

Лошади шли в галоп. Четыре сотни копыт трамбовали мёрзлую землю, выбивая из неё морозную пыль. – Ходу, ходу! – выкрикивал всадник, мчавшийся во главе отряда, то и дело охаживая плетью бока своего коня. Сотня неслась по заиндевевшему полю, откуда каждому всаднику хорошо был виден «тревожный дым», с помощью которого жители села сообщали о нахлынувшей на них беде. Люди и кони делали всё, чтобы как можно скорее прийти на помощь. Каждый воин прекрасно понимал, что чем быстрей они доберутся до селения, тем больше людей они спасут от смерти лютой, от полона жестокого, от разорения неминучего. Всё ближе и ближе занесённая снегом роща, за которой находилось взывающее о помощи село. Ветер, дующий всадникам в лица, доносил до обоняния тяжёлый запах гари. Но Боги, видимо, были на стороне скачущих на помощь. Всю предыдущую седмицу дули сильные ветра, и на поле снега почти не осталось, буквально тонкий слой, и лошади несли всадников ходко и быстро, словно по хорошо утрамбованной, но только очень широкой дороге. Добравшись до рощи, отряд разделился на две части. Одна часть отряда начала огибать рощу справа, другая – слева. Задумка была проста: зажать набежчиков с двух сторон и уничтожить. Тенята и Рудомир мчались как говориться «стремя в стремя», держась на расстоянии двух конских корпусов от возглавлявшего полусотню Ратибора.

Степняк, только что изнасиловавший селянку, услышав конский топот выскочил из крайней избы, да так и не понял откуда на него обрушилась быстрая смерть. Взмах меча и бритая голова отлетела в сторону, а тело, по инерции сделавшее ещё пару шагов, медленно осело в перемешанный с навозом, грязный снег. Следующего степняка Тенята пригвоздил к брёвнам избы сулицей, ещё одного рубанул мечом так, что развалил пополам.

– Всех не убивать! – услышал Тенята зычный глас Ратибора, – живьём брать татей!

Приказы Ратибора было принято исполнять незамедлительно. Чуть приотставший Рудомир, услышав приказ, быстро сунул в колчан бронебойную стрелу и достал другую, у которой вместо острого наконечника был кожаный мешочек, туго набитый песком, и со словами: – Повезло тебе, шакал, – пустил её в степняка, который судорожно пытался отвязать от столба низкорослого, мохноногого конька. Пущенная умелой рукой стрела попала сыну степей в лоб, и тот рухнул на снег как подкошенный. – Живым, так живым, – произнёс Рудомир, направляясь к поверженному степняку. Соскочив с коня он отвязал от седельной луки добрый волосяной аркан, и очень ловко, быстрыми движениями связал степняка по рукам и ногам. Связав, Рудомир от души залепил ему хорошую оплеуху, дабы привести степного гостя в чувство. Голова мергейса дёрнулась и он открыл свои раскосые глаза. – Не беспокоит? – Рудомир подёргал за узлы. В ответ, степняк что-то пробормотал. – Я так и думал, – усмехнулся воин, и легко подхватив небольшую фигурку пленённого кочевника, бросил её поперёк седла…

Через четверть часа с набежчиками было покончено. Пятнадцать пленённых кочевников грязными, связанными кулями, валялись на истоптанном снегу центральной площади села. Остальных перебили. К Ратибору, окружённому воями подъехал Мал, ближайший его помощник, командовавший полусотней, зашедшей в село с другой стороны. Ратибор наблюдая за подъезжавшим к нему Малом сравнивал его с медведем. Мал был таким же большим, сильным и быстрым. И очень опасным в бою. А ещё Ратибор знал, что Мал так же как и медведь неравнодушен к пахучему пчелиному мёду.

– Хорошо управились, – произнёс Мал, поравнявшись с Ратибором, – быстро и без потерь. Или я чего-то не знаю?

– Всё так, Мал, – ответил Ратибор, – всё так, быстро и без потерь. Они, – Ратибор кивнул головой в сторону пленных, – даже сопротивления оказать не успели. Не ждали нас. Почему-то были уверенны в своей безнаказанности.

– Да? – поднял брови Мал, – и почему же?

– Я тоже хочу это знать, – лицо Ратибора было обращено к пленным степнякам, в его глазах плясали зловещие огоньки, не предвещавшие пленным ничего хорошего, – и я это узнаю…

К всадникам подошёл человек с непокрытой головой, надетый на него армячишко был порван в нескольких местах. Усы его и борода были в остатках запёкшейся крови, лицо потемнело и опухло от побоев. Но не смотря на телесный ущерб, человек вёл себя довольно бодро и даже пытался улыбаться разбитыми губами, хотя это приносило ему боль и страдание.

– Ты кто? – обратился к нему Ратибор. Тот поясно поклонился и пришепётывая ответил: – Штарошта я шдешний. Поблагодарить ваш хощу, шпащителей наших! Кабы не вы, конешь был бы нам. Благодарю ваш от себя и от всего нашего щела!

И он ещё раз отвесил низкий поклон, чуть ли не ткнувшись лбом в утоптанный снег.

– Ладно, будет тебе кланяться, – махнул рукой Ратибор, – успели, слава Богам и то хорошо, служба у нас такая. Ты, староста, лучше сделай, вот что: после нашего отъезда, займись убитыми степняками, – Ратибор кивнул на сваленные в кучу тела кочевников, которые селяне собрав по всему селу, перетащили на сельскую площадь, – это твоя забота.

–Так щего ше мне с ними шелачь? – недоумённо прошепелявил староста.

– А, что хочешь, – улыбнулся Ратибор, – вместо пугал на огородах расставь, или съешь. А я бы на твоём месте их просто закопал.

Он повернулся к своим воям и громко крикнул, – Сотня! Стройся!

Буквально через пару минут, славены, выстроившись в походную колонну, неспешной трусцой двинулись в сторону крома, откуда по тревоге сюда и примчались. И как оказалось – вовремя. Дети степи только начали свои грабёж и бесчинство.

Путь к дому всегда приятней, чем от него. Кони под всадниками так и порывались перейти на более быстрый аллюр, но вои, как бы сами не желали быстрей оказаться дома, сдерживали бег своих коней, прекрасно понимая, что пленным степнякам, в пешем порядке за ними не поспеть. А степняки не торопились, понимая, что в кроме их не сладким баурсаком угощать будут. Понимали и не спешили, за что, периодически получали от воев промеж лопаток древками копий.

Глава 5.

Когда до стен крома оставалось всего ничего, из крепостных ворот выскочил всадник. Увидев его, Ратибор и Мал недоумённо переглянулись. – Интересно, чего такого могло случиться в наше отсутствие? – произнёс Мал вглядываясь в скачущего в их сторону всадника. – Чего гадать, сейчас узнаем, – ухмыльнулся Ратибор. Всадник, подскакав, осадил коня перед варягом, – Здрав будь, Ратибор! – И тебе по здорову быть, Микоша, – ответил гонцу Ратибор, не останавливая мерный ход своего коня, – случилось, что в кроме за наше отсутствие?