Перехватив взгляд Ратибора, князь спросил: – Вижу вопрос в твоём взоре, спрашивай.
– Зачем, тебе это, батька?
– Хороший вопрос, – князь подошёл к двери, приоткрыв её посмотрел нет ли за ней кого, и убедившись, что за дверью никого нет, вернулся к столу. – Хочу я, Ратибор, создать отдельный отряд из молодых, хорошо обученных, умелых воев. Чтоб каждый из них стоил пяти, или даже десяти кочевников. Чтобы от топота коней этих молодцов, у степняка кровь в жилах стыла. Чтоб дорогу в землю словенскую кумысники позабыли и детям своим наказали. Да и дружину, чтоб лишний раз не гонять. У неё свои дела есть. Теперь понимаешь, почему я сказал, что на первый взгляд дело не опасное и не сложное?
Князь замолчал. Молчал и Ратибор. Пауза стала затягиваться.
– Что молчишь? – Спросил Твердислав.
– Тебя слушаю, княже.
– Ага, начал исправляться, – усмехнулся князь. – Значит так, Ратибор, за четыре седмицы, ты должен из всех моих городков, сёл и погостов, собрать не менее сотни молодцов. Буду ждать тебя к Купале. Кстати, – добавил князь, – в веси тоже загляни. Там люд хоть и свободный, но чем чёрт не шутит…
– Могу я спросить? – молодой воин поднял на князя глаза.
– Спрашивай.
– Соберу я сотню, а дальше что?
А дальше – просто, – улыбнулся Твердислав, – научишь их всему тому, чем сам владеешь, чему сам обучен. Тебе доверяю это дело, потому что ты, Ратибор, хотя и молод, да горяч, но воин наилучший. Мне нужна отборная сотня великолепных воев. Таких – которым со временем не зазорно было бы и бороды побрить и чубы в синий цвет окрасить. Я думаю, что с этой задачей лучше тебя никто не справится.
– Я всё понял, княже.
– Ну, раз понял, то иди.
Ратибор встал и направился к дверям.
– Да, совсем забыл сказать, – окликнул Ратибора князь, – эту сотню я отдам под твою руку.
Воин отвесил князю поясной поклон и стремительным шагом покинул покои. Через минуту князь услышал удаляющийся топот Ратиборова коня.
Глава 3.
Тенята с трудом открыл глаза. Он лежал на кровати в горнице, по стенам которой были развешены пучки высушенных трав. Молодой воин попытался повернуть голову, но это у него не получилось. От резкого движения, тело пронзила такая боль, что Тенята непроизвольно застонал и прикрыл глаза. Рядом с кроватью, зашуршало, что-то скрипнуло. Тенята понял, что к нему кто-то подошёл. Он почувствовал на себе пристальный взгляд. Этот кто-то коснулся прохладными пальцами его запястья. – Очнулся, – услышал Тенята приятный, женский голос. Он открыл глаза и замер, если, конечно, это определение можно отнести к человеку, неподвижно лежавшему на кровати. Красивее женщины Тенята не встречал. – Кто ты? – чуть слышно произнёс он, обращаясь к красавице. – Меня зовут Иванна,– ответила женщина, – я тебя лечу… Она замолчала на полуслове, повернув свою прекрасную голову в сторону послышавшихся шагов. В горницу вошли люди.
–Ну, что, пришёл в себя наш герой? – произнёс пожилой мужчина с длинными седыми волосами, и одетый в длинную полотняную рубаху, свободного покроя.
– Да, учитель, – кивнув, ответила красавица. – Ну и слава Богам, – улыбнулся седой, и подойдя к кровати на которой лежал Тенята, откинул покрывало. Внимательно осмотрел повязки, которыми юноша был обмотан, словно египетская мумия, затем приблизил, почти вплотную своё лицо к лицу Теняты и пристально посмотрел ему в глаза, – Как ты себя чувствуешь?
– Не знаю, болит всё, – честно ответил Тенята, тут взгляд его стал встревоженным, – а где Рудомир?
–Здесь я, – перед взглядом Теняты возникла рыжеволосая улыбающаяся физиономия друга, – что со мной станется?
– Ты смотри! – рядом кто-то фыркнул, – сам еле живой, а за друга переживает…
В это время в горницу стремительно вошёл молодой воин, но не смотря на молодость, вид у него был повидавшего жизнь человека. Чуб на гладковыбритой голове и висячие усы выдавали в нём варяга. Он, ни на кого не обращая внимания быстро подощёл к постели. Некоторое время воин внимательно разглядывал забинтованного Теняту, затем обернулся к седоволосому. – Раненный очнулся, – произнёс седовласый. – Сам вижу, – ответил воин и ещё раз, оценивающе посмотрел на Теняту. Удовлетворённо кивнул, и подбадривающее подмигнув, сказал, – Выздоравливай скорее, герой, такие вои мне надобны.
Сказав это, он резко развернулся, и опять ни на кого не глядя, быстро покинул горницу. Рудомир последовал за ним.
Возле постели раненого, негромко переговариваясь, засуетились седоголовый и красавица, та, чья краса повергла Теняту в приятный шок. Он хотел что-то сказать, но был настолько слаб, что из его горла вместо слов донёсся только тихий скрипучий сип. Заметив это седоволосый сочувственно улыбнулся, – Ты, друже, лежи спокойно, не волнуйся, волноваться тебе сейчас не надо.
Но Тенята, не вняв словам седого, всё – таки выдавил из своего горла звуки похожие на речь (кто бы знал чего это ему стоило), – Скажи, старче, от чего вы меня героем кличите?
Седоволосый заинтересованно посмотрел на юношу, – Ты, что же, совсем ничего не помнишь?
– Ничего, – ответил Тенята.
– Совсем, совсем ничего? – услышал он голос Иванны.
Тенята некоторое время молчал, то и дело хмуря брови, затем несколько окрепшим голосом произнёс, – помню, как степняки за нами гнались, помню что с коня упал, дальше – как отрезало.
– Ясно, – покачал головой седоволосый, – это всё от того, что ты макушкой об землю шибко приложился. Но это ничего, память штука хитрая, погуляет, погуляет, да и вернётся. Вот только, – седой улыбнулся, – когда она вернётся, ты воспоминаниям своим шибко не удивляйся.
– А, что? – в глазах Теняты мелькнули искорки интереса.
– Пока что, ничего, – ответил седой. – Ты сейчас ни о чём не думай и не волнуйся. Отдыхай, набирайся сил.
– А я буду волноваться! – как мог громко произнёс воин, – буду думать! А вы как хотели! Это не досказали, то не договорили! Всё намёки, намёки, а мне теперь мучиться в неведении!
Высказавшись, Тенята попробовал сделать грозное лицо, но ему стало больнее чем было и он передумал. Седой и Иванна переглянулись. Хитро улыбнувшись, седой подошёл к изголовью раненного, сел на услужливо подставленную лавку, вздохнул и начал свой рассказ: – Что ж, слушай. Только сразу хочу тебя предупредить – я не очевидец, поэтому рассказывать стану только то, о чём сам услышал.
– От кого? – встрепенулся Тенята.
– От дружка твоего рыжего, от Рудомира. Так вот, по словам твоего друга, дело было так…
..и тут раздался щелчок спускаемой тетивы. Стрела, пущенная уверенной рукой, попала бы точно в цель, но в последний момент конь взбрыкнул задними ногами и вместо спины всадника, носительница смерти угодила в конский круп. Этого вполне хватило для того, чтобы уставший, взмыленный конь сбился с галопа и вместе со всадником, кувырком полетел в высокий ковыль.
Тенята лежал на спине, лицо его было залито тёмной, густой кровью. Рудомир заметил, нет, даже не заметил, а каким-то шестым чувством понял, что скачет один. Кинув через плечо быстрый взгляд, он увидел, как Тенята вместе с конём кубарем летит в высокий, степной ковыль. Ни секунды не раздумывая, рыжий осадил коня, да так, что тот, встав на дыбы, чуть было не завалился на спину. Рудомир резко развернул коня и всем чем можно его понукая, помчался к упавшему другу. Через мгновение рыжеголовый уже стоял над телом Теняты, держа в каждой руке по обнажённому мечу: один – свой, другой – лежавшего на земле друга. Степняки, увидев это, начали придерживать своих низкорослых лошадок и потянулись к притороченным к сёдлам арканам. Видимо намереваясь взять славена живьём. –Шух-х-х, шух-х-х, – две волосяных «змеи» одновременно метнулись к фигуре воина. Одну петлю Рудомир успел отбить клинком меча, но вторая – достигла своей цели, захлестнув шею и плечо рыжего. Ликующий вопль раздался среди степняков. Рудомир, влекомый силой аркана, упал в траву и поэтому не мог видеть, как зашевелился, лежавший навзничь Тенята. Но всё, что произошло дальше, Рудомир рассмотрел очень хорошо. Правда, не совсем веря в то, что он увидел. А увидел он вот что: Тенята поднялся во весь свой немалый рост. Вместо лица у него была ужасная кровавая маска, глаза он закатил так, что были видны только белки. С невероятной быстротой, окровавленный славен, подхватил с земли меч, который выпал из руки заарканенного Рудомира и с нечеловеческим, закладывающим уши визгом, начал метаться между окружившими их кочевниками. После каждого выпада Теняты, в высокий ковыль падало тело умершего степняка. Прошло времени не больше того, за которое сердце успело сократиться три раза, а на ковыльной, степной земле остывало четыре тела. Но надо отдать должное и степнякам. Оставшиеся в живых схватились за свои луки (любимое оружие степняка), и хотя на многое их не хватило, но к тому моменту, когда умер последний преследователь, в теле Теняты торчало пять стрел.
