Андрей! Андрей! Вставай!

Я погружался в темноту, как в озеро. Только озеро было без дна.

Боль пришла, как прозрение. Набежала волна и смыла прошлое, взамен пригнав настоящее. Ширяй красиво, как на ярмарке, крутил мечами и улыбался Владу, который возился с конем булатным.

– Эй! – прошептал я, – Брат! Где коня взял? Сколько меня не было?

Ширяй перестал красоваться и легкими движениями спрятал оружие в кожаные чехлы, укрепленные за спиной. Взял Влада за руку и дернул к себе, но не сильно – нежно, как девушку.

Что-то лопнуло в груди и я скорчился от боли. Солнце обжигало глаза. Из спины тоже вырывали мясные крючья, а Ширяй нежно указательным пальцем погладил запястье Влада. Тот не возражал.

"Не трогай его!" – хотел крикнуть я, но только сглотнул слюну, от которой несло болотом и взлетел вверх, резко как ястреб. Нежные богатыри остались далеко внизу и небо вдруг лопнуло.

Яркий свет в глазах. Больно. Сварог сошел с ума или что? Так не должно быть – это нехорошо. Где я и почему так болят руки? Почему ничего не вижу? Я ослеп и парализован? Или? Или я умер и это мои похороны?

Больно не от света, а от монет, которые кладут на глаза покойника, такие тяжелые, чтобы не открылись не вовремя перед сожжением тела.

Но эта острая боль по всему телу. Разве мертвецы чувствуют боль и дышат? Я чувствую как поднимается и опускается грудь, я слышу звуки. Нет, я еще жив. И эти крики вокруг, это не сон и не звуки того мира. Я просто слышу, то что происходит рядом, то что за пределами тесного кокона.

– Ну что там?

– Доктор говорил что подействует. Надо подождать немного. Мы все отсоединили?

– Да. Он не сдох?

– Тепленький.

Два мужских голоса. Один грубый, крепкий как сосна. Но, кажется, неуверенный в том, что происходит вокруг, совсем как я.

Второй голос моложе и тоньше Тоже неуверенно бормочет, но что-то пытается объяснить грубому и хоть что-то понимает. Я уже чувствую холод, обволакивающий спину. Он также немного затронул кончики пальцев ног и ступни морозит. Так приходит смерть?

– Он не видит ничего? Таращит глаза как кукла. Меня это нервирует. Может укол дать какой?

– Нельзя ничего. Он слишком долго был в ВИРТе, нужно адаптироваться. Обычно их достают пошагово, по особой системе, чтобы ничего в башке не нарушить. А тут сам понимаешь, “особое время”.

Младший перестал объяснять и боль так стрельнула в правой ноге, что я чуть не вылетел из своего гроба.

– Живой, – обрадовался голос старшего и наверное главного в этой двойке, кто бы они ни были, – Вон, как дергается. Еще пару минут и всё. Да?

– Последний кабель нужно вырвать. Самый главный, тот что в затылке. Держи его за голову Хан, аккуратно с двух сторон держи, чтобы не дергался и ничего себе не нарушил. Это последний из первых, нельзя его потерять. Весь прогресс ВИРТа шагнет назад, если мы потеряем этого.

– Харе балабонить. Давай выдергивай этого Нео. – старший витязь уже начинал нервничать. Жаль, я бы послушал, кажется что-то начинаю понимать. Или вспоминать.

– Что, Хан? – переспросил молодой и безымянный.

– Фильм такой был, старый про Вирт. Не помню, как называется. Давай, держу его.

Я почувствовал как руки крепко сдавили голову с двух сторон. Говорят так вырывают больные зубы и выдергивают новорожденных детей. Крепко держат и тащат, несмотря на страшную боль.

– Давай рви! – закричал страшным голосом грубый, – Я его не удержу! Щас бошку себе размозжит, черт проклятый.

Он ещё что-то кричал совсем уж не понятное, но явно это были те ещё проклятия. Я не контролировал свое тело, а оно точно не хотело чтобы из него куски вырывали.

– Ну чего телишься сынок! Давай рви, нихрена ему не будет.

Я почувствовал неприятное холодное прикосновение у затылка. Как будто кто то меч приставил острием и собирался вкручивать лезвие вглубь. Или выкручивать.

Осознав это тело вообще без моего участия забилось, как рыба на суше. Как бешеная рыба-идиотка, которая хочет выжить и еще надеется вернуться в свою водную стихию. Из последних сил, надеется.

– Бляя, урод, рви!

– Я не могу так, он не выдержит перезагрузки!

– Рви, сука, или под трибунал пойдешь, блядь!

А потом часть черепа с треском вылетела куда то в сторону Нави и я все вспомнил.

Вспомнил про это:

"А так всё хорошо начиналось. Интересная работа с возможностью роста, новые знакомые с тугими кошельками. В перспективе – отличная зарплата, две любовницы, жена-модель, куча детей, машина, квартира в центре Киева, отдых три раза в год за границей. Мечты-мечты.

Вместо этого сижу привязанный к яблоне, а здоровенный детина в доспехах ходит взад-вперёд и явно хочет что-то спросить. И на вопросы придётся отвечать".

Вспомнил про это:

"Андрей меня зовут. Учусь на третьем курсе филфака. Факультет русский язык и литература, английский язык. Хотел в столицу поступать, но там льготы для сирот не прокатывают. Точнее прокатывают, но слишком желающих много нахаляву учиться. Если повезёт то знакомства заведешь и знания получишь, а потом и работу найти можно. Прощай безбедная сиротская жизнь".

Вспомнил десятых героев и соседей с физмата. Серега, Жорик и Алик.

Вспомнил эти слова:

"– Это невозможно описать. Ну представь, что ты играешь в компьютерную игру, представил? И ты не просто играешь… Ты сам часть игры. Не смотришь сверху, не смотришь сбоку, ты сам часть игры, часть той виртуальной жизни. Пока с некоторыми ограничениями, но всё же".

Вспомнил ВИРТ:

"{ВИРТ – виртуальная реальность, или выдумка пиарщиков? Много слухов породила новая технология анонсированная за рубежом. Говорят, что теперь человек способен полностью переходить в мир виртуальной игры. То есть не только зрение, но и обояние, осязание – вся гамма чувств, включая физические нагрузки. }"

Вспомнил первый поход в Морозко и Громилу на входе.

И вот эти, блин, слова.

"То есть, – сказал я обращаясь к невидимому собеседнику, – я уже и отказаться не могу?

Нет! – отрезал он. – Тебе же говорили, что всё засекречено. Ты уже работаешь на Морозко. Хочешь ты того или нет. Если пройдешь тесты".

Сергей Владимирович, кажется, звали того хера в очках.

Вспомнил первый вход в ВИРТ и первый бета-тест. Что-то там связанное с городом и кажется с монстрами. А – зомби. Жена еще у меня была виртуальная. И,кажется, я тот тест завалил. Проиграл. Сожрали меня зомби, но на работу взяли, хоть я уже и не хотел.

"Морозко". Чертова фирма, когда-то выпускающая отличные игрушки, продалась то ли государству, то ли службам каким-то, то ли спонсорам террористов и проводили опыты на людях. А я был одним из подопытных? Или нет? Дальше не помню.

– Полегче с ним!

– Вставай, сука!

Я открыл глаза и застонал. Морозкина контора почти не изменилась, если не считать разрухи вокруг. Перевернутые “гробы” для бета-тестеров, провода валяются порваные и разбитые мониторы. Черт, да сколько бабок все это стоит. Тысячи долларов, точнее десятки тысяч и громилы все уничтожили. Кстати о громилах.

На меня смотрели две рожи. Оба в камуфляже сине-белом, за спинами стволы висят. На мордах маски.

Один такой здоровый, что маска треснуть может и камуфляж в обтяжку. Это сто процентов тот, которого ханом называли.

Второй тоже морду скрывает, но габаритами поменьше. Подтянутый конечно и фигуристый, не без этого – но шкафом не назовешь. Если здоровый – это штангист, то второй скорее футболист.