Дэнни стоял к нему спиной перед местом, где деревья на границе участка чуть расступались. Именно в этом месте (воспоминание вдруг возникло беззвучным отрывком из фильма в голове Роберта) он временами уходил в лес за грибами. Но почему он испугался, неужели он мог подумать, будто Дэнни и в самом деле потеряется. Да, его сын порой мог замечтаться и не заметить, как переливается сок через края его стакана, когда тот наливал его, глядя в окно, но он далеко не глуп, чтобы ни с того ни с сего заблудиться, да причём так скоро после приезда.

– Дэнни, – мягко позвал он. – Идём. На исследование местности мы с тобой выберем отдельный день.

Дэнни повернулся и выкинул вперёд руку с оттопыренным большим пальцем. Жест, который всегда смешил Роберта, потому как напоминал о главном герое телесериала «Твин Пикс».

3

Изначально Сара восприняла идею мужа о переезде с долей скептицизма. И это ещё мягко сказано. Безусловно, она видела, как Роберт старался, да и сама не могла просто махнуть рукой на их брак, в первую очередь из-за детей, хотя иногда (чаще после второго бокала белого вина – слабости, выработавшейся к сорока, которой давала волю время от времени) именно так ей и хотелось поступить. Плюнуть на всё притворство, без слов и скандалов собрать чемодан, и уйти из дома, бросив ключи от квартиры в почтовый ящик, а в следующий раз увидеть мужа лишь в присутствии адвоката. Порой такие сцены, целые короткометражные фильмы, не на шутку разыгрывались в воображении Сары, и её пульс подскакивал. И самым ужасным во всём этом она находила то, что у неё хватало на то оснований.

Она продолжала ощущать себя волевой и свободной личностью даже после брака. В отличии от Молли, своей младшей сестры, Сара быстро повзрослела (спасибо пьющему отцу-дебоширу), в колледже ей было сложно налаживать контакты со сверстниками, разгульным студенческим вечеринкам предпочитала вечер за книгой или просмотр старых фильмов; какова же ирония, ни раз думала Сара, что именно на вечеринке она и повстречала Роберт.

Её соседка по комнате в общежитии, Лора, умело компенсировавшая лишний вес разгульным характером, благодаря чему имела успех среди противоположного пола, всё же сумела пробить социальный барьер Сары и таки зазвала её на одно из множества сомнительных мероприятий, закатываемых на дому у всех подряд с поводом и без.

Сара держалась особняком, мелкими глотками растягивала красный стакан с пивом, размером и цветом напоминавший пожарное ведро, кивками здоровалась с однокурсниками и курила одну за одной сигарету. Она собиралась уходить, как раз придумывала, что скажет Лоре (в обществе троих парней, на частую игнорировавших Сару, превосходившую гогочущую блондинку в красоте на порядок, она бы и не заметила её отсутствия), как вдруг увидела сбоку высокого парня с копной каштановых волос и голубыми глазами за овальной оправой очков. Он был явно старше её, наверное, выпускник, предположила она и, как выяснилось позже, оказалась права.

«Роберт Ллойд, – представился он и широко улыбнулся ей. – На балконе значительно тише, и если вам интересно, мы могли бы выйти и полюбоваться звёздным небом».

Её это удивило, но ей действительно стало интересно. Ещё тремя часами ранее, когда Лора, перевозбуждённая, влетела в их комнату и принялась талдычить о том, что Сара обязана с ней пойти, она бы и мысли не допустила, что её, начитанную и претенциозную, сразит простая улыбка. Но именно так всё и случилось.

Вихрем воспоминания пронеслись в голове Сары, за секунды, пока Роберт проворачивал ключ в замке двери их летнего дома (почему-то глухой звук механизма вызвал неприязнь). Открыв дверь, он взял коробку и прошёл внутрь, за ним уставший Дэнни с тёмными кругами вокруг глаз, тащивший рюкзак за одну из лямок, следом Ребекка с коробкой из которой виднелся серебристой уголок рамки.

Сара задержалась на пороге, она обернулась, скрестив на груди руки и всматриваясь в небо, темнеющее от надвигающихся туч. Она ощутила лёгкое беспокойство. Нет, твёрдо поняла она, это не связанно с тем, как она перепугалась из-за кратковременного исчезновения Дэнни. Тут что-то другое, возможно, всё в значимости переезда, попыталась рационализировать она. Если переезд не сможет спасти их брак, то покинут они этот дом уже не мужем и женой.

Она прошла в полумрак прихожей и захлопнула за собой дверь с узкой плоской окошка. Воздух внутри оказался спёртым, с кислым запахом старого дерева. Половицы покрывал слой пыли, отчего коричневый цвет дерева приобретал какой-то хрупкий и неестественный вид, напоминавший шоколадную глазурь на торте, присыпленную сахарной пудрой, стоит лишь слегка надавить пальцем, и она тут же треснет. Справа, между двумя проходами – в кухню и гостиную, – ютился столик с высокой вазой без цветов, пыль похозяйничала и тут, она нахально покрывала и раму картины, висевшей над вазой, с изображением хижины в заснеженном сосновом лесу. С потолка, между двух деревянных балок, одну из которых пронизывала трещина, придававшая особый сельский колорит, свисала кованая люстра с медными завитками веточек и бутонов цветов, словно стремящихся обхватить лампы накаливания.

Роберт несколько раз нажал на включатель, тот отозвался звонкими щелчками, разлетевшимися по тёмному коридору дома.

– Спущусь вниз, включу электричество, – произнёс он, глядя на люстру, как и все остальные. Вернее, на свисавшую с неё и плавно колышущуюся паутину, с комками пыли и ссохшихся мошек.

– Пап, можно я с тобой? – спросил преисполненный энтузиазма Дэнни.

– А как же, кто-то ведь должен нести фонарик, – важным голосом ответил Роберт.

– Будьте осторожны, – произнесла Сара.

– Есть, мам-сэр, – Дэнни радостно отдал честь, чем рассмешил Сару.

Роберт торжественно передал сыну связку ключей, где брелоком болтался миниатюрный стальной фонарик на диодах, Дэнни тут же нажал на его кнопку и посветил на стену.

И почему я не могу также, печально подумала Сара, изображать счастливого семьянина, когда всё идёт наперекосяк.

На Сару разом обрушились впечатления от изнурительной поездки (старик с безумным лицом и в халате в воспоминаниях теперь ухмылялся ей), а также осознание того, что ей придётся предпринять немало усилий, чтобы вдохнуть в дом жизнь (мысль, что предыдущие жильцы могли оставить после себя что-то неприглядное буквально взвинтила её).

– Я пока отнесу свои вещи, – Ребекка подхватила с пола коробку и направилась в сторону деревянной лестницы дальше по коридору.

Ребекка, с коробкой, прижатой к животу, выглядела понурой и совсем крохотной, как показалось Саре. Ей уже двадцать, глупо надеяться на то, что она не замечает, как её родители отдалились друг от друга, и куда глупее, полагать, что ей неведома истинная цель внезапного переезда.

Саре представилась сурового вида женщина на паспортном контроле в аэропорту: – Цель вашего визита? – строго спрашивает она, щурясь на фотографию в паспорте. Сара прокашливается и, робея, отвечает: – Спасти брак. Женщина в униформе хмурит брови, губы настолько сужены, что их почти не видно: – Да поможет вам Бог, – с горячностью выговаривает она и ставит печать в паспорт.

Сара осталась одна. Под удаляющийся скрип ступеней, по которым поднималась дочь, она оглядывала стены с цветочным узором и вдруг почувствовала себя одинокой, будто бы в доме никого кроме неё не осталось. От этой мысли ей сделалось не по себе.

Надежда, будто не всё ещё потеряно, внезапно закравшаяся в сознание Сары на крыльце, когда муж приобнял её, исчезла, точно мираж, растаявший в сухом пустынном воздухе. Нет, с подкрадывающейся паникой подумала она, ничего из этого не выйдет, большего результата следует ожидать от письма, отправленного в женский журнал под заглавием «Мой брак разваливается к чертям, что делать?».

Подстать мыслям, снаружи на стены дома обрушился порыв ветра, оконные рамы чуть слышно затрещали. На глаза навернулись слёзы, Сара быстро заморгала, закатив глаза, и прикусила изнутри поджатые губы. Только не хватало, чтобы родные застали её плачущую, тогда сразу можно будет, не раскладывая вещей, вернуться в машину и…