Лия Георгиевна преподавала нам литературу в университете, и делала это так восхищённо и увлекательно, что не влюбиться было невозможно. И в литературу, и в Лию Георгиевну. На лекциях она говорила о главном – о Божьей Матери, о духовной связи Андрея Рублёва и Сергия Радонежского, о духовной мощи русских писателей.

На стенах аудитории Лия Георгиевна повесила портреты лучших учителей нашего города. Лия Георгиевна считала, что мы должны знать их в лицо. Она могла об этих учителях говорить часами. Для неё это были звёзды – прекрасные и восхитительные. Своим отношением к ним Лия Георгиевна учила нас почитанию Учителя. Личность Учителя Лия Георгиевна ставила очень высоко.

Время, когда меня учила Лия Георгиевна, было смутное – начало девяностых. Распад Советского Союза, хаос, инфляция. Что происходит – непонятно. Многие тогда растерялись. Но только не Лия Георгиевна. В разваливающейся стране, в нетопленных аудиториях она твёрдо говорила о величии культуры России, о вечной красоте русского слова.

Я сразу решил: диплом буду писать только у Лии Георгиевны! Так я ей и сказал. Но она отказалась, сославшись на возраст, занятость, болезни. Несколько раз я «ловил» её у дверей кафедры и снова просил. Она была непреклонна. Тогда я предложил: готов на любые условия, пусть Лия Георгиевна делает, что сможет, остальное я сделаю сам. Тут Лия Георгиевна посмотрела на меня внимательно и согласилась. И началась самая счастливая пора в моей жизни! Мы делали диплом увлечённо и тщательно. Тема его определилась сразу: Пушкин. Его любили мы оба. А делать диплом надо только о любимом – так утверждал Учитель.

Лия Георгиевна занималась со мной много, очень много. Её консультации были блистательны: кратки, точны, огненны.

Пожалуй, вот что было в ней главным – огонь! Но это не экзальтация, не восторженность. Это было молниеносное схватывание сути дела. Рядом с ней нельзя было быть «никаким». Она была мгновенна и категорична в оценках. Она была пламенна! Если восхищалась, то мощно. Если негодовала, то яро. Помимо диплома, Лия Георгиевна заботилась о моём развитии. Поручила вести дневник – записывать свои мысли о Пушкине.

Она утверждала, что работа над дипломом – лучший инструмент развития личности. Действительно, углубление в творчество Пушкина дало мне безмерно много.

Лия Георгиевна направила меня на пушкинскую ассамблею в Москву. Чтобы я там послушал настоящих пушкинистов. Я ездил, слушал и даже выступал.

Диплом я защитил на «отлично». Лия Георгиевна гордилась нашей общей работой. Пушкина я полюбил на всю жизнь.

После защиты диплома, мы продолжали дружить и сотрудничать. Важно, что наше дружение никогда не было праздным. Мы всегда что-то делали: статью, урок, программу. Лия Георгиевна непременно расспрашивала о семье и зарплате, о том, как я живу. Но в центре всегда стояло общее дело – воспитание детей.

Затевая что-либо, я обязательно советовался с ЛиейГеоргиевной. Она давала советы и книги. Я знал: еслидело обсуждается с Лией Георгиевной – результат будет прекрасный.

Лия Георгиевна посоветовала сохранять все детские тексты – для будущей диссертации.Разумеется, я это делал только из уважения к Лие Георгиевне. Но всё пригодилось именно для диссертации.

И сегодня, будучи уже сложившимся человеком, я вижу, какой огромной была роль Лии Георгиевны в моей жизни. Она определила мою судьбу. Своей верой, требовательностью и любовью зажгла мой дух.

Спасибо, Учитель!

Со Светланой Ивановной я написал диссертацию. Как это получилось? Лия Георгиевна направила меня к Анне Михайловне – своей ученице, преподавателю методики литературы в университете. Мы подружились с Анной Михайловной. Она бывала на моих уроках, обсуждала со мной, как учить детей увлекательно и весело. Потом она неожиданно тяжело заболела. И перед смертью позвала меня к себе. Сказала: «Ты обязательно должен написать диссертацию со Светланой Ивановной».Со Светланой Ивановной они были большие друзья. Она же попросила Светлану Ивановну быть моим научным руководителем. Это была её последняя просьба. Разве мы могли её не исполнить?

Мне кажется, что мои Учителя всю жизнь бережно передавали меня из рук в руки. И пример Анны Михайловны для меня очень важен: находясь на грани смерти, испытывая сильные боли, она заботилась обо мне и творила моё будущее.

Так началась наша работа над диссертацией со Светланой Ивановной.Светлана Ивановна меня научила работать с текстом (с мыслью!). Научила ладить с людьми. Научила добиваться результата, когда не знаешь, не умеешь, не получается. Её любимая поговорка: «Умри на пашне, но сделай!» Самое главное – она показывала пример всего этого. Высочайшая степень ответственности, невероятная работоспособность. При этом абсолютная простота, отсутствие претензий, обидчивости, заносчивости. Всегда готова к сотрудничеству. И – великолепный юмор!

Со Светланой Ивановной я почувствовал вкуск научной работе. Почувствовал азарт поиска смыслов. Светлана Ивановна всегда находилась в состоянии сдержанного вдохновения. «Я – немка», – шутила она.

Но самое главное – она была Учителем. Класс, где она была классным руководителем сорок лет назад, – в полном составе дружит до сих пор! Разумеется, дружит вокруг Светланы Ивановны.

Это – высшая педагогическая награда.

После защиты диссертации мы продолжали дружить со Светланой Ивановной.

Я с ней советовался по всем важным жизненным вопросам.

Каждый разговор с ней был открытием.

Она постоянно читала и обязывала читать: «Как не читали? Да я водиться с вами не буду!»

Вокруг Светланы Ивановны всегда кипит жизнь.

Главный её секрет – в огненности.

Она зажигает всё вокруг своим сердцем.

Все мои Учителя обладали этим качеством.

И это самый важный для меня вывод.

Тема Зинаиды Александровны и Григория Соломоновича – громадная. Слово о них должно созреть. Но вот маленький набросок.

Я приехал на дачу к Зинаиде Александровне. Двухэтажный домик среди соснового леса. Тишина. Мы сидим на веранде, смотрим в лес. «Вот эта сосна – моя душа», – показывает Зинаида Александровна. Любовь к соснам у нас общая. Не только к соснам. Ещё – к Нарнии.

Зинаида Александровна говорит: «У нас Нарния дома, это вход на чердак. Там вдруг оказываются для детей Учителя духаОттуда. Иногда Оттуда включаетсятелефон».

Но, конечно, самый главный вход в Нарнию – сама Зинаида Александровна.

Милые наши Зинаида Александровна и Григорий Соломонович чувствуют себя неважно, всё-таки 80 и 90 лет. Но духом бодры. Буквально – передвигаются духом. Физических сил никаких нет. Но и скидок на это – никаких.

Запомнил слова Зинаиды Александровны:

– Чистота ребёнка и святого – разные. Ребёнок ещё не испытан искушениями. А святой – испытан, и научился побеждать. Если бы на месте Адама и Евы был святой – он никогда бы не взял яблока.

– От любования прекрасным до ви́дения Бога во всём – огромный путь.

– Самое страшное по разрушительности – самоутверждение.

– Волшебство – поражает, чудо – преображает.

Из мыслей Григория Соломоновича запомнилось:

– Основная проблема – культура рассыпается на не связанные части. Культура так разрослась, что никто не может охватить культуру как целое. Нужен «волшебный узел», который свяжет культуру. В основе глобальных культур лежит миф как целостность. Истина – синоним целого. Точность – антоним истины. Факт можно взвесить, отмерить. Целое измерить нельзя. Подход к целому даёт поэзия, искусство. Нужна иерархия ценностей. И первая ценность – ощущение целого. Другими словами – Бог.

Но самое главное впечатление – ощущение бесконечной любви, исходящей от них обоих. Любви не рассуждающей, не заслуженной, щедро изливаемой всем вокруг.

Господи, сохрани их прекрасные души.