— Ты сказал, что знаешь дорогу!

— Я такого не говорил, — возмутился Васька.

— Говорил! — в один голос гаркнули мы с Максимом. Кот на секунду задумался, моргнул зелеными глазищами и с печальным вздохом признал:

— Ну ладно, говорил.

Хранитель не выдержал и протянул вперед руку, дергая Ученого за уши. Не больно, но обидно.

— За что? — тут же встал на дыбы Васька, — Ироды! Я вас спасаю!

— Как ты нас спасаешь? — гневно поинтересовался Максим, — Завел в катакомбы к черту на кулички, заблудился! И что дальше? Будем сидеть и ждать, пока стена чудесным образом развалится, и умрем без еды и воздуха? Руслана, успокойся, я утрирую.

Но было поздно. Все, что было нужно, я уже услышала и вполне логично начала паниковать. Сразу же стало недоставать воздуха, а толща камня над головой ощущалась уже на тактильном уровне.

— Мы умрем, — просипела я, садясь на корточки, но не выпуская из пальцев руки Макса, — мы все умрем.

Хранитель закатил глаза и свободной ладонью устало почесал лоб.

— Дай мне сил, Господи. — пробормотал он едва слышно. И уже громче попросил: — Руслана, давай, если ты хочешь поистерить, я тебя здесь оставлю и пойду, ладно? Посидишь, поплачешь над горькой долей. Там, глядишь, жить захочешь и сама выберешься?

— Не дождешься, — обиженно фыркнула я, — А если я умру?

— Тогда у Ивана не будет второй жертвы для Жар-Птицы, и Конца Света не будет, — радостно мяукнул Кот.

Максим сцедил в кулак смешок, а я подскочила на месте, возмущенно вырывая пальцы из ладони Хранителя и складывая руки на груди.

— Вот как вы значит, да? — гневно поинтересовалась я, — вам легче, чтобы меня не было?

— Это он сказал, — тут же обвинительно ткнул Максим пальцем в Кота, — я не при чем.

— А ты смеялся, — уничижительно фыркнула я, — я видела.

— Это нервное, — пожал плечами Максим. — И вообще, что за истерика? Нашла время!

Я хотела возразить, что еще даже не начинала истерику, но слова застряли в горле, когда прямо над ухом раздался гортанный рык. Вернее, он был где-то далеко, но я так сильно испугалась, что будто бы кожей почувствовала, как чья-то чужая слюна падает мне на плечи, а смрадное дыхание обдает ухо.

— Не ори. — предупредил меня Хранитель, видя, как я уже открываю рот, чтобы заверещать.

Крик ужаса застыл где-то в горле, и пришлось срочно перебарывать себя. Поначалу на черствого Хранителя хотелось обидеться, но еще один рык заставил меня серьезно подумать над жизненными приоритетами. Ну обижусь я сейчас на него, а кто спасать меня будет? С Котом вон каши не сваришь, он только глазами своими глупыми хлопать будет, наблюдая, как какое-нибудь страшное чудо пожирает Руслану Лесницкую, не оставляя от нее даже косточек. А потом кто-нибудь его спросит, а он глазки искренние состроит и мурлыкнет недоуменно:

— А я думал, они игр-р-р-ались.

Именно поэтому решив, что поругаться с Хранителем всегда успею, я снова вцепилась в его локоть и на всякий случай отошла за его спину. Позади меня была лишь стена, поэтому если бы чудища напали из темного коридора, Максиму бы досталось первому. Парень, к слову, и сам уже протянул вперед руку, чтобы задвинуть меня себе за спину, но я оказалась проворнее. Хранитель только глаза закатил и поднял факел, освещая темный проход. Оттуда дул ветер, из-за чего огонь заметно покачивался и тускнел. Я переживала, что он может совсем погаснуть, оставив нас в кромешной темноте.

— Что это было? — прошептала едва слышно. Ноги подкашивались от страха, а во рту пересохло.

— Ветер? — предположил Кот, но мы с Максом оба на него шикнули, и тот обиженно надулся.

— Руслана, стой здесь, — Хранитель вырвал локоть из моей руки и покачал головой: — пойду посмотрю.

— Ага, сейчас, — запротестовала я, снова вцепляясь в руку соседа, — ты вообще в курсе, чем обычно заканчиваются сцены в ужастиках, когда герои говорят «пойду посмотрю».

Максим закатил глаза, а Кот любопытно поинтересовался:

— И чем же?

— Тем что кого-то съедают и разрывают на кусочки! — мрачно просветила я Василия.

— Что-то ты не думала об этом, когда тащила меня смотреть на монстра в свой дом в первый день нашего знакомства, — иронично протянул Максим.

Я обиженно насупилась. Вот чего он? Переживаешь тут, переживаешь, а он все шутки шутит. Да там, судя по звукам, толпа гремлинов сидит, не меньше! Зачем ходить на них смотреть и подвергать себя угрозе оказаться чьим-то ужином?

— Руслана, если ты не заметила, — покачал головой Хранитель, — мы в тупике, и это единственный наш путь.

Он снова кивнул в сторону коридора, откуда доносились ужасающие звуки, а я тяжело вздохнула. В тупике, причем в прямом смысле этого слова. А все Васька виноват. Притащил нас черт знает куда, и даже не раскаивается.

— Хорошо, — кивнула наконец я, — пойдем посмотрим. Я одного тебя не отпущу.

Максим оглядел меня с ног до головы насмешливым взглядом, но я на провокацию не повелась, продолжая держать парня за руку так крепко, как только могла. После всех произошедших событий, разделяться в этом мире с Хранителем я больше была не намерена. Сначала чуть не умерла от беспокойства, когда он там с Кощеем и Ильей на вылазку ходил, потом вообще приворотного зелья напилась, и чуть сама его не угробила. Кому расскажешь — не поверят!

— Я с тобой, — твердо повторила, задирая голову, — и не спорь!

Максим тяжело вздохнул, но все-таки согласился. Вытянул правую руку с зажатым в ней факелом вперед, а второй крепко взял меня за ладонь. Кот наблюдал за нами со здравым любопытством, но тоже не отставал. Сдается мне, дело было совершенно не в его необыкновенной храбрости. Васька, судя по тому, что я уже успела увидеть, просто был крайне глупым. Мозгов в голове Кота кот наплакал (простите за тавтологию), а те что были, отходили на задний план, когда включалась лень.

Мы не вернулись в тот коридор, откуда пришли, и двинулись в проем в противоположной стене. Прямо туда, откуда доносились рыки. Мне было очень страшно, но Максим, почему-то, был относительно спокоен. Я даже подумала, что он чувствует что-то такое своим чутьем, иначе точно не позволил бы пойти с собой. Связал бы, скорее всего. Как выяснилось, рука у него не дрогнет.

Спустя несколько минут мы поняли, что рыки действительно принадлежат какому-то животному. Или животным. Вот только доносились они теперь не из коридора, а из… стен вокруг нас! Причем отовсюду, слева, справа, позади, спереди и даже сверху. Складывалось ощущение, что мы передвигаемся по тоннелю, за стенами которого кишмя кишат всякие твари.

Ощущение оказалось не обманчивым. Спустя еще какое-то время, мы увидели впереди едва заметный свет, что рассеивал кромешную темноту каменного хода. Максим забрал у меня факел и вместе со своим повесил его на стену. Затем двинулся к слабому лучу в темноте. Это оказалось крохотное окошко, закрытое стальными ржавыми прутьями. Хранитель первый осторожно выглянул наружу и что-то попытался рассмотреть, прищурившись. Затем он пораженно почесал голову и посмотрел на меня, подзывая взмахом руки.

— Только не кричи, — предупредил заранее. — Я серьезно, Руслана.

Взгляд у Максима был суровым, и я на минуту подумала, о том, что если он так серьезно переживает за мою реакцию, то я явно ничего хорошего там не увижу. Может, оно того и не стоит в таком случае? Однако любопытство, как всегда, пересилило здравый рассудок.

Крик сдержать удалось только потому, что я мысленно твердила приказ Максима не кричать, словно мантру. Сама зажала себе рот обеими руками и с ужасом осматривала тускло пространство за прутьями.

— Боже, — простонала, не в силах оторвать глаз от ужасающего зрелища.

Первым на что (вернее на кого) наткнулся мой взгляд, была огромная горбатая спина зеленого цвета. Ребра отчетливо проступали под зеленой кожей, слизь скатывалась в огромные вязкие капли и с шумом падала на каменный пол. Вдоль согнутого коромыслом хребта тянулась дорожка черных волос, а оголенные ягодицы зияли гниющими пролежнями. Чудовище, что стояло прямо рядом с окошком согнулось так сильно, что его голову невозможно было разглядеть за горбом. Он тяжело вздымался, и до наших ушей доносилось хриплое дыхание.