Понадеявшись, что мой отчаянный тон и трясущиеся руки проймут всех присутствующих до глубины души, я первой развернулась и, стараясь держать спину идеально ровной, с максимальной скоростью рванула к выходу. И, когда до заветной дубовой двери оставалось пару мелких шажков, позади раздался звук похожий на щелчок пальцев, а тяжелый засов сам по себе опустился вниз, прочно вставая в пазы. Я остановилась, врастая в пол и широко распахивая глаза. Тело мелко затрусило, а где-то под коленкой задергался нерв.

— Почему ты не рассказал ничего Руслане? — воинственно вопрошал голос Василисы, пока я похолодевшими ладонями ощупывала тяжелую конструкцию, пытаясь сдвинуть ее с места или хотя бы разобраться, как она работает. Даже пальцами пару раз щелкнула, понимая, что действительно заражаюсь творившимся вокруг сумасшествием.

— Что я должен был ей рассказать? — зло отвечал девушке Максим.

— А то, что Марья Егорьевна велела поведать своей наследнице!

— Что? — этот шокированный бас принадлежит уже хозяину замка, первый раз вступившему в перепалку жены и гостя. — Руслана — внучка Марьи Егорьевны?

— Это не она! — рявкнул сосед

— Он…

— Послушайте. — судорожно сглотнув, я медленно оглянулась. Голос сел и говорить пришлось ничтожно дрожащим шепотом. — Пожалуйста. Отпустите меня. Я никому ничего не скажу. Честное слово.

Вся ситуация уже давно перестала казаться мне смешной, и все сильнее разгоралось желание сесть в родные жигули и все-таки укатить отсюда в далекий Владивосток, забывая события этих двух дней, как страшный сон. Стало невыносимо жутко. Эти люди могли быть кем угодно от сектантов до людоедов, и понимание этого все быстрее подгоняло и без того уже едва сдерживаемую истерику. По щеке, неожиданно даже для меня, скатилась одинокая слеза, увидев которую, сосед раздраженно закатил глаза, а Василиса бросилась ко мне.

— Руслана, мы все тебе расскажем! — уверяла меня девушка, ласково поглаживая по голове. — Не пугайся, пожалуйста, ты все поймешь!

— Я пойму. — кивнула, соглашаясь. С сумасшедшими лучше не спорить, себе дороже. — Только не убивайте, пожалуйста.

— Никто не собирается тебя убивать, идиотка, — фыркнул Максим складывая на груди руки.

— Не кричи на нее! — тут же встрепенулась Василиса, показывая моему соседу кулак. — Нужно было объяснить ей сразу, как она приехала! Сам виноват!

— Да с чего вы взяли, что это она?! Она даже не родная внучка бабы Марьи!

— Я вообще ничего не понимаю, — устало потер переносицу Кощей.

— Ребят. — снова всхлипнула я, бросая на стоящую рядом Васю жалобный взгляд. На данный момент девушка казалась самой доброй, а шанс, что именно она выпустит меня из этого дурдома, если я подыграю, был, хоть и призрачным, но все же обнадеживающим. — Я никому не расскажу о вас, честно слово! И в полицию не пойду, правда-правда!

— Руслана, я понимаю, что это звучит как полнейшая ерунда, — отозвалась Василиса, смущенно опуская голову, — но мы не сумасшедшие. Мы самые настоящие сказочные Василиса и Кощей Бессмертный, а тот, кто меня похитил — самый настоящий, взаправдашний Кикимор!

— Хорошо. — кивнула, снова соглашаясь. — Я вам верю, правда! Теперь отпустите меня?!

— Я же говорил — она идиотка.

— Замолчи, — шикнула на Максима Вася, а потом снова улыбнулась мне улыбкой, который санитары улыбаются своим психически нездоровым пациентам. — Смотри.

Девушка подняла руку и снова щелкнула пальцами. В этот же момент, тяжелый заслон на двери позади нас дернулся и плавно начал поднимать вверх. Я как-то равнодушно проследила за его передвижениями и судорожно сглотнула. Рано падать в обморок, Лесницкая, это всего лишь чудеса техники. Механизм реагирует на звук, вот и все, ничего необычного. Что ты, «Умный Дом» что ли не видела никогда?

— Хозяева, я к Вам с плохими вестями… — только что отпертая Василисой дверь отворилась снова и в помещение вкатился… хлеб. Самый настоящий, натуральный такой, круглый хлеб с самыми настоящими глазками, ротиком и носиком-пимпочкой.

— Чего встали? — удивленно поинтересовалась выпечка, останавливаясь рядом с моими ногами и поднимая вверх крохотные глазки с желтой радужкой. — А это еще кто?

— Какой милый… — расплылась я в кривой улыбке, прежде чем, наконец, благополучно грохнуться в законный обморок…

— Почему она все еще не приходит в себя?! — сквозь постепенно рассеивающуюся темноту доносился до меня взволнованный голос Василисы. — Милый, сделай что-нибудь!

— Что я могу сделать? — басом отозвался ее муж. — Руслана, видимо, сильно устала и переволновалась.

— Да воды вы на нее вылейте с кувшинчик, сразу очнется! — послышался совет от еще одного смутно знакомого голоса.

— Я сейчас на тебя вылью! — о, а это уже сосед.

— На меня нельзя, я хрупкий, — фыркнул советчик, — развалиться могу.

Под коленкой по-прежнему дергался нерв, а голова болела настолько сильно, что, к горлу начинала подкатывать горькая тошнота. Темнота вокруг только усугубляла ситуацию, и я решила, что глаза пора открывать.

— Просыпается! — встрепенулась Василиса, бросаясь ко мне. — Руся! Ты как? Голова болит?! Ты сильно ударилась!

— Не мельтеши, пожалуйста. — жалобно попросила я оживившуюся девушку. — Хорошо все.

Глаза не сразу привыкли к свету, а первым, что я увидела — были: широкое мозаичное окно странной формы, ярко горящий факел рядом с ним и маячившее на их фоне взволнованное лицо Василисы. Я озадаченно хлопнула глазами и опустила взгляд на кровать, на которой, собственно, лежала. Ух, ну и размеры у них тут. Эта громадина не поместилась бы в моей комнатушке съемной квартиры, даже если бы ее впихивали туда по частям.

— Странно, судя по вмятине, оставленной на полу твоей макушкой, у тебя должно было быть сотрясение. Хотя, судя по всему, кто-то слишком твердолобый. Ну, или сотрясаться нечему. — вещал все тот же голос, начиная довольно сильно меня раздражать.

Я не выдержала потока оскорблений, и возмущенно цыкнув, повернулась к источнику звуков. Зря… Видимо, моя родная память пожалела нерадивую хозяйку и решила стереть с себя причину обморока, дабы избежать его повторения. Однако эта самая причина скрываться из реальности совершенно не желала и прямо сейчас восседала (или возлежала, понятия не имею как правильно) на соседней подушке, осматривая меня насмешливым взглядом крохотных глазок песочного цвета…

Ну хватит тебе, Лесницкая! Ты слишком много визжишь последнее время, так и голосовые связки порвать можно.

Я, кажется, сама не поняла, как свалилась с кровати и запрыгнула за сидящего на стуле Максима, продолжая громко верещать, несмотря на внутренние уговоры успокоиться.

— Господи, неугомонная, — поморщился парень, потирая виски. — не ори, ради Бога!

Я послушно замолчала, продолжая беззвучно ловить ртом воздух. Василиса с Кощеем жалостливо смотрели на меня, а хлеб откровенно гоготал.

— Познакомься, Руслана. — виновато улыбнулась Вася. — Это — Колобок.

— А-а-а-а. — понятливо протянула, глупо улыбаясь и намереваясь грохнуться в очередной обморок, но подскочивший со стула Максим вовремя поймал меня за локти и не позволил снова поцеловаться с полом.

— Свалилась же припадочная на мою голову. — прошипел он, усаживая мою ослабевшее и напоминающее желе тело на свое место и аккуратно ударяя по щеке. — Очнись! Руслана, не смей снова терять сознание!

Я бы с удовольствием, но кипящий мозг подсказывал мне, что ему срочно необходима перезагрузка.

Мамочка. Я сошла с ума? Правда? Серьезно?! Ладно. Допустим. Странный замок и одежду супругов еще можно было списать на причуды богатеньких; их желание называться сказочными героями — туда же; неожиданно оживший тяжелый замок на двери — на чудеса техники, но, черт возьми, разговаривающая выпечка никак не находила ни единого объяснения в моем пока еще более-менее адекватном разуме!

— Я… Я сплю? — на всякий случай поинтересовалась у наклонившегося надо мной Максима.